Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

Страх овладел мной, и, потеряв над собой контроль, я бросился к эскалатору. Я сбегал по движущимся ступенькам, все время оглядываясь. Погони не было видно, но это ничего не значило. Я представлял, как милиционер, вдруг что-то вспомнив, достает из ящика стола листок с заголовком «Разыскивается особо опасный преступник» и вспоминает, как всего минуту назад видел оригинал. Конечно, он сразу объявит тревогу и бросится за мной в погоню. Почему я уверен в том, что мои фотографии заполонили город, мне трудно объяснить, а еще труднее объяснить, почему, предполагая это, я открыто хожу по городу, бесцельно катаюсь на электричках метрополитена, куда ориентировки должны поступить в первую очередь.

Вскочил в первую же электричку, пришедшую на станцию, и лишь потом понял, что она меня увозит все дальше от моего временного приюта — Ларисиной дачи. Исправить положение было проще простого — выйти на следующей остановке и поменять направление. Вместо того чтобы двинуться в обратный путь, я поднялся на эскалаторе, намереваясь выйти из метро. Мои поступки не поддаются логике, видимо, сидение в одиночестве на даче повлияло на мой рассудок.

Именно к такому выводу я пришел, оказавшись на свежем, морозном воздухе. Место для выхода я выбрал неудачное. Здесь не было видно увеселительных заведений, только рядом высилась громада мертвого завода, имевшего когда-то пролетарское название. Я свернул направо, где улица уходила несколько вверх, слабо освещенная редкими уличными фонарями. Мой путь пролег вдоль бесконечного бетонного забора, за которым виднелись мрачные заводские корпуса. Было довольно поздно, и в этом, явно не центровом месте людей совсем не было видно, а фонари горели через два, создавая вокруг себя световые оазисы. Мне же хотелось выпить коньячку, хотелось света и общества людей. Попытка остановить такси оказалась неудачной, но возвращаться в подземку мне не хотелось.

Впереди я увидел молодую парочку, идущую навстречу прямо по проезжей части и таким образом пытающуюся остановить какой-нибудь автомобиль. Они были навеселе, все время дурачились, вызвав во мне острую зависть. «Будут ли у меня в жизни такие беззаботные и веселые вечера, как у них?»

Остановив их, я поинтересовался:

— Вы не знаете, есть здесь заведение, где можно хватить коньячку и не уснуть от скуки?

— Батяня, иди в «Промзону»! Там все есть: выпить, потанцевать и все остальное! — весело прокричала девушка.

«Батяня» резануло слух — ведь эта девчушка ровесница Татьяны! Может, она просто захотела променять меня на более молодого? Но разве возраст помеха, когда я готов соревноваться по многим видам спорта с пацанами, которые гораздо младше меня? Молодое вино пьянит и сбивает с ног, но оно безвкусное, пьется как вода. Созревшее вино имеет тонкий аромат, растекается горячей струей по крови, приносит истинное наслаждение.

Тут я вспомнил, что с бородой, в которой уже проглядывают седые волоски, выгляжу гораздо старше своих лет, и успокоился.

— Ребята, где же эта «Промзона»? — спросил я.

Парень и девушка переглянулись и захихикали.

— Иди вдоль заводского корпуса, а в конце завернешь налево — там увидишь, не промахнешься, — подсказал парень, а девушка продолжала хихикать. Достала она меня этим хихиканьем.

— Что представляет собой «Промзона»: это ресторан, бар или что другое?

— Это дискотека, там пивбар, ресторан и много еще чего.

Увидев зеленый огонек такси, они потеряли интерес к моей особе и, взявшись за руки, бросились ему наперерез. Водитель такси отчаянно просигналил, круто вывернул, объезжая их, и, открыв окно, многоэтажно высказался. Парочка лишь весело засмеялась, создав у меня впечатление, что их цель не столько остановить автомобиль, сколько позлить его водителя.

В торце мрачного корпуса, под вывеской «ул. Металлистов,18» стояло десятка полтора молодых ребят и девчат, сверстников встретившейся парочки. В открытую дверь, судя по всему, бывшей проходной, по одному просачивалась молодежь под бдительным оком здоровенного мужчины в одном костюме, несмотря на мороз. Он натренированным взглядом выделял отдельных особей и проводил мгновенный поверхностный досмотр. Особенно тщательно осматривалось содержимое сумочек у девушек. Подойдя к здоровяку, я спросил:

— Я только хотел заглянуть внутрь, посмотреть. Как мне это сделать?

— Бери временный входной билет. Посмотришь десять минут — вернешься. Захочешь остаться — останешься.

Столь туманная формулировка вызывала ряд вопросов: если вернуться через десять минут, мне деньги вернут или нет? А если нет, то чем этот временный билет отличается от постоянного?

Охранник гостеприимно показал рукой вглубь проходной, и я, сообразив, что внушаю ему своей бородой доверие и досмотра не будет, зашел внутрь. Кассиром оказался молодой вихрастый парень в красноармейской гимнастерке, словно из массовки фильма «Как закалялась сталь». Он обменял мои деньги на неясный оттиск печати прямо на ладони. Я поднялся по выщербленным ступенькам лестницы, разглядывая на неоштукатуренных кирпичных стенах плакаты и лозунги времен Советского Союза, призывающие к доблестному труду на производстве при соблюдении правил техники безопасности. Мне стало интересно.

Залом служил бывший производственный цех. На входе еще один красноармеец внимательно ознакомился с граффити на моей руке. Я принял это как должное, поскольку был занят изучением роскошных форм мулатки, выполнявшей роль официантки, одетой в военную форму, в чрезвычайно короткой юбочке. В углу зала-цеха стоял зеленый бронетранспортер, покрытый аляповатыми надписями, читать которые я не стал, так как был занят расшифровкой лозунга «ПУПС, УПС, ПС и ВЦВПС нашей эпохи. Л. Брежнев». Как ни скрипели мои перенапряженные мозги, мне это сделать не удалось. Следующий лозунг «Дадим КОКСА народу. Л. Брежнев» привел меня в еще большее уныние из-за интеллектуальной отсталости, и я направился к громадному квадратному пивному бару, расположенному посреди зала.

Военные мальчики и девочки бегали в замкнутом квадрате 10 × 10, пытаясь утолить-залить пивом неиссякаемую жажду вновь прибывающих. Пиво наливали как в одноразовые стаканы, так и в солдатские фляжки. Я утешился полулитровым стаканом ледяного пива. Лозунг «Устами Брежнева говорит весь советский народ» под пиво прошел незамеченным, поскольку я почувствовал позыв к мочеиспусканию.

Туалет находился в следующем зале и ничем не отличался от вокзального. Лозунг «Повысим производительность на каждом рабочем месте» над писсуарами был здесь к месту.

В следующем зале проходила дискотека. У противоположной стены стоял грузовой автомобиль из славного семейства «газонов», с будкой, на крыше которой обосновались хрипящие диджеи. В пространстве между двумя старыми автобусами марки ЛАЗ, у сваленных в кучу вещей — сумочек, портфелей, рюкзаков, верхней одежды — весело кричала и отплясывала молодежь студенческого возраста и тинейджеры. Я протиснулся через узкие двери в автобус, на боку которого расползлась зловещая надпись «Зона». Внутри оказались сделанные из канализационных люков столики, сидевшие за ними потягивали пиво. Я плюхнулся на свободное место и вскоре был вознагражден еще одним стаканом пива, поданным официанткой-санитаркой.