Константин Фарниев - Следы остаются

По делу Рубинова состоялось распорядительное заседание, в котором приняли участие состав суда и прокурор Глебов. Судья обратил внимание участников заседания на возникшие у него сомнения и предложил провести но делу дополнительное расследование. К этому мнению присоединились и другие члены суда. Однако Глебов в своем выступлении посчитал сомнения судей необоснованными.

— Все улики против Рубинова, — сказал он, — а главное — он сам признал свою вину.

— Да, но ведь он признал ее не сразу, — возразил судья, — он мог и оговорить себя.

— Зачем бы он стал себя оговаривать? Ведь это невероятно!

— Почему же невероятно? Рубинов, очевидно, один из тех людей, которых называют однолюбами. Стрельникова могла значить для него гораздо больше, чем мы думаем. И вот представьте себе его состояние, когда он узнает о том, что Стрельникова убита… Для него это жестокий удар. Он еще не может свыкнуться с этой мыслью, как его начинают упорно уличать в убийстве. Это обвинение для него кошмарно, кощунственно. Но следователь изо дня в день вызывает его и требует признания. Тогда Рубинов, не будучи в силах переносить эти допросы, решает все сразу покончить и признает себя виновным в убийстве, которого он не совершал…

— К сожалению, все это лишь предположения, — сказал Глебов, — а факты говорят о другом. Рубинова надо судить по всей строгости закона.

Однако суд вынес определение: возвратить дело Рубинова на доследование.

Следователь Тамарин, которому поручили дело, связался с судом и уточнил все неясные обстоятельства. Перед тем, как уходить, он задумчиво произнес:

— Мне кажется, что в этом деле важным связующим звеном может оказаться сын Стрельниковой. А его даже как следует не допросили.

Тамарин начал с того, что вызвал к себе Геннадия.

— Нам кажется довольно странным, что ваша мать была убита не в своей комнате, — начал следователь. — Непонятно и то, почему в вашей комнате было все перевернуто. Что вы думаете по этому поводу?

Геннадий, немного подумав, ответил:

— Лично мне тоже показалось это странным. Мама никогда не имела привычки рыться в моих бумагах… Значит, это сделал кто-то другой.

— Виктор Павлович?

— Не думаю… Сами посудите: для чего?

Геннадий недоуменно развел руками.

— Может, кто-нибудь из соседей?

— Не думаю, — ответил Геннадий.

— Вы в этом уверены?

— Да, пожалуй…

— Допустим, что преступление совершил некий Икс, — продолжал Тамарин. — Для чего он явился? С целью ограбления? Или с заранее принятым решением убить вашу мать? Первое предположение отпадает. Преступник с собой ничего не унес. Остается неясным второе предположение. Припомните, пожалуйста, не было ли у вашей матери знакомых, которые имели бы с ней неприязненные отношения…

— Нет, таких знакомых у мамы не было…

— А у вас? — неожиданно спросил следователь.

Геннадий удивился:

— У меня?

— Да, пожалуйста, припомните, кто из ваших друзей или знакомых в последнее время бывал у вас.

— У меня обычно бывает только один приятель — Владислав Климов. Мы с ним вместе учимся… Но подумать о нем!

— А кроме него к вам никто не приходил? Вспомните как следует…

— Что-то не припоминаю… Хотя, знаете, был такой случай! Примерно месяц тому назад мама мне сказала, что ко мне приходил какой-то незнакомый человек. Но она не смогла толком узнать, кто это… Он сказал, что я ему нужен.

— Это очень интересно, — оживился Тамарин. — Прошу вас, вспомните хорошенько, что еще говорила о нем ваша мать.

— Да так, ничего особенного… Я спрашивал, каков он с виду. Вот и все…

Тамарин о чем-то задумался.

— Теперь у меня к вам важный вопрос. Серьезно обдумайте его, потом ответьте, — сказал следователь. — Скажите, есть ли в вашей комнате что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать другое лицо?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, скажем, какой-нибудь документ или письмо.

Геннадий стал припоминать, на его лице появилось смущенное выражение. Тамарин это заметил.

— Я понимаю. Вопрос этот может оказаться неделикатным… Но согласитесь, нам надо знать всю правду, иначе нам трудно будет найти убийцу.

— Как? — удивился Геннадий. — Ведь Рубинов уже арестован. Разве вы считаете…

— Да, я считаю, что Рубинов может оказаться невиновным.

Геннадий снова задумался.

— Если так, я, конечно, не стану скрывать… Хотя мне хотелось бы… Видите ли, тут дело связано с девушкой. Я с ней дружу, но мне кто-то хочет помешать…

— Кто?

— В этом-то и дело, что я не знаю. Месяца три назад я получил анонимное письмо. Прочитал его и был поражен. В нем говорилось… В общем письмо с ног до головы чернило Раю, девушку, с которой я дружу.

— Где это письмо?

— Оно у меня дома, в одной из книг.

— Вы рассказывали вашей девушке о нем?

— Что вы! Я просто подумал, что кто-то ревнует и хочет помешать нашим встречам. Потом я получил еще два подобных письма. Они тоже в книгах.

— Прошу вас сегодня же принести мне эти письма.

Геннадий снова задумался:

— Видите ли, в этих письмах, особенно в последнем, много грязи…

— Не беспокойтесь, ваша девушка ничего не узнает.

Геннадий уже собирался идти, но следователь остановил его:

— Подождите. Мы пойдем к вам вместе. Надо еще раз осмотреть вашу комнату.

— Что ж. Я не возражаю…

Вооружившись лупой, Тамарин внимательно осмотрел книжный шкаф, кресло, стулья… Особое внимание он обратил на ящик письменного стола. Неожиданно его внимание привлекло какое-то темное пятнышко. Следователь подозвал эксперта.

— Похоже на запекшуюся кровь, — сказал тот.

Тамарин оживился. Обратившись к Геннадию, он спросил:

— Скажите, не приходилось ли вам ранить руку при выдвижении этого ящика?

— Нет, такого случая не было…

— Отлично! — сказал Тамарин. Он изъял пятнышко крови для последующей экспертизы. Следователь взял также анонимные письма, которые предварительно внимательно прочитал и осмотрел со всех сторон.

— Вас пока мы постараемся не тревожить, — сказал он Геннадию, — только к вам одна просьба: надо сдать кровь на анализ.

— А как же с Раей!

— Продолжайте встречаться с нею. Только о нашем деле ни слова.

Результаты судебно-медицинской экспертизы полностью подтвердили предположение Тамарина. Группа обнаруженной на ящике крови не совпала с группой крови Стрельниковых — матери и сына, это не была кровь и Рубинова.

Будучи уже почти полностью убежден в том, что Рубинов оговорил себя, следователь вызвал его на допрос. Но Рубинов повел себя совсем странно. Он коротко заявил, что убил Стрельникову и ни на какие вопросы отвечать не стал. Тогда Тамарин намекнул ему, что следствие выяснило новые обстоятельства по делу, говорящие в его пользу, Рубинов безразлично пожал плечами: