Роман Шкарин - Стёклами внутрь

Мы вышли на улицу, ехать не надо, кинотеатр рядом, пошли пешком. Я видел, Юле не терпелось поговорить, буквально распирало. Она заметила, что я заметил, усилила интригу, оттягивая разговор. Я улыбнулся и решил насладиться прогулкой.

Наконец, мы подошли к кинотеатру.

– Стой, – сказала Юля.

Я остановился:

– Стою.

– Я видела такое раньше.

Юлю будоражило. Я раньше не видел её такой. Она переминалась с ноги на ногу, постоянно оглядывалась по сторонам, теребила сумочку. Ей просто необходимо было выговориться, выдать миллион мыслей. Она колебалась. Я поспешил на помощь:

– Раньше?

– На практике. – сказала Юля и закусила губу.

– В детском саду?

– Я не рассказывала. Сама забыла. Только сейчас вспомнила.

Юля стала серьёзной, задумчивой, приступила к разглядыванию асфальта. Я ждал. Потребовалось около пяти минут на то, чтобы она собралась с мыслями и начала говорить:

– Нас на неделю приглашали в институт. Не помню название. Там больше лекции были. Реклама психологии как науки. Современные исследования, всё такое. И вот, один раз нам показали объект. Это был человек. Профессор продемонстрировал возможности изменения личности через словесный якорь.

– И как? – спросил я.

– Ужасно, – поёжилась Юля. – Представь, перед тобой один человек. Профессор подошёл к нему, сказал что-то на ухо и через секунду перед тобой другой человек. Совершенно другой. То есть, если бы тебе показали две фотографии, до и после, и ты бы не знал, что это один и тот же человек, я уверена, сказал бы, что два.

Я посмотрел вдаль, насколько это было возможно вдоль улицы, осторожно сказал:

– Мне попадались подобные истории. Про психов, в основном. Однако, как я понимаю, тот институт не был дуркой? И ты хочешь сказать, что лицо парикмахера изменилось как у того объекта?

– Не был, – подтвердила Юля. – Не совсем как там превратилось, но очень близко.

– Логично предположить, что мы встретили объекта.

Юля потупила взор и приблизилась ко мне:

– Ром, я боюсь.

– Ну да, есть такое, – поддержал я любимую. – Встреча с новым страшновата.

– Я не поэтому боюсь.

– Значит, это не вся история?

– Да.

– Объект делал ужасные вещи?

Юля в сердцах топнула ногой, ладони сжались в кулачки, тут же разжались, она понурилась, плечи опустились:

– Я не помню. Где мы были тоже. Институт в нашем городе, больше ничего нет в голове, понимаешь? Вдруг и нас обработали?

У Юли навернулись слёзы на глаза, я прижал её к себе, погладил по спине, поцеловал в лоб, сказал:

– Пойдём в кино, отвлечёмся, а потом обсудим. Станем детективами. Откроем на кухне детективное агентство.

Юля, прижавшись щекой к моему плечу, стукнула меня кулачком в грудь:

– Лишь бы опошлить.

– Вообще об этом не думал, – сказал я, поглаживая её спину. – Нет. Сядем, сварим кофе и будем рассуждать. Что имеем, что знаем, как быть. Как напарники.

– Эй, я не хочу быть Ватсоном!

– Причём здесь он? – удивился я. – Говорю, напарники. Умные и красивые.

– Не поняла, – возмутилась Юля. – Ты меня глупой обозвал?

Я рассмеялся:

– Умные и красивые. Не умный и красивая.

– Правильно будет умные и красивая.

В свою очередь, я возмутился:

– Не понял. Я, по-твоему, не красавчик?

Я почувствовал, Юля, наконец, улыбнулась.

– Ладно, умные и красивые.

Он чмокнула меня в губы:

– Пойдём кино смотреть, напарник.

Обняв любимую за талию, мы зашли в кинотеатр. Зарубежный проходной фильмец, самое вкусное было показано в трейлере. В иной ситуации я бы огорчился. Однако, учитывая состояние Юли и пищу для размышлений, которая свалилась словно манна небесная, кино было кстати.

Домой приехали на такси. В очередной раз порадовался, что живём в двадцать первом веке: поелозил пальцами по экрану телефона и вуаля, «машина прибудет через минуту, марка, номер, связаться с водителем».

Зашли в квартиру, переоделись, Юлька умчалась в ванную. Я помыл руки на кухне.

Кофемашина заурчала, ноздри начали улавливать аромат напитка. Кофе готовил всегда исключительно я. Юле нравилось. Обычно, когда никуда не надо спешить, я варил в джезве. Сегодняшнее событие мне самому принесло нетерпение быстрее погрузиться в расследование.

Я взял чашки, понёс их к столу. Пар поднимался завитушками, аромат заполонил кухню, сознание.

– Мадемуазель, – сказал я. – Ваш кофе.

– Мерси, мон гарсон.

– К Вашим услугам.

Я сел за стол, вдохнул. Глаза сами собой закрылись. Хороший кофе. Юле нравился вкус, мне и вкус, и запах. Сделал глоток, поставил чашку на стол.

– Итак, детективное агентство «УиК» берётся за дело.

Юля, держа чашку двумя руками, поёжилась:

– Мне не по себе.

– Если честно, мне тоже. С другой стороны, думаю, мало кому выпадает шанс столкнуться с таким.

– Согласна, – сказала Юля и подтянула ноги к себе, на диван.

– Что мы имеем? – начал я.

– Очень похожий на объект парикмахер и мои обрывочные воспоминания хождения в Инст.

– Хорошо. Объект ли на самом деле парикмахер, достаточно сделать проверку. Схожу к нему ещё раз, скажу заветное слово.

– Не всё так просто, – сказала Юля. – Одного слова мало. Они работали на высоком уровне. В жизни не как в кино. Чтобы человек так сильно преображался, нужна фраза. Примерно от трёх до семи слов.

– Слушай, – повернулся я к любимой. – Становится крайне любопытно, где ты проходила практику.

Юля вздохнула.

– Мне тем более. Пока ты готовил кофе, я написала в чат одногруппниц. Короче, никто не помнит.

– Можно было бы списать на эффект Манделы, но я тоже видел изменения у парикмахера. Впечатляет, слабо выражаясь.

– Что ты ему сказал, можешь дословно вспомнить?

– Подожди.

Я сделал глоток, откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. В целом, ничего сверхъестественного, техника обратного перепросмотра. Хорошо, что я её делаю уже несколько лет как. Перед сном прокручиваешь в обратном порядке события за день. Затем с момента пробуждения до настоящего момента. Сначала было тяжело, мысли убегали, засыпал. Однако, эффект потрясающий. Через несколько месяцев я стал вспоминать даже видимые заголовки на газетах, которые, например, пролетали мимо под влиянием ветра.

Было сложнее, так как надо было прокрутить события не сегодняшнего дня, прошло три недели. С другой стороны, тот день я перепросматривал. Вот и обнаружилась слабое место техники. Когда прокручиваются последовательно детали дня, это делается без анализа, сугубо фиксация кадров, принятие данности. Безусловно, анализ есть, но направленный на нахождение потери энергии.

Чтобы Юля не почувствовала себя Ватсоном, решил озвучивать:

– Я зашёл, поздоровался. Он в ответ. Стричься? Стричься. Я сел в кресло. Он накинул на меня пеньюар, спросил, как стричь. Обычно, «модельная». Тот кивнул. Я добавил: «Главное, чтобы меня не приняли за пришельца Альфа-Центавра Космозюку». Он угукнул, начал работать.