Татьяна Аксинина - Сирени горький аромат

Ужасно громко стучит сердце. Раннее утро, но в магазине уже есть покупатели. Две женщины с покупками, болтая, идут мне навстречу, стоит семья с ребенком, удаляется уборщица с ведром и шваброй. Где же он? Поворачиваю направо и почти носом к носу сталкиваюсь с фигурой в джинсах, серой толстовке с капюшоном, и больших темных очках. «Одежда гопника», как говорит Ксюша, хотя и приличные люди такое носят. Фигура не обращает на меня ни малейшего внимания, прислонившись к стене, разглядывает рекламный листок. Что он может видеть в полутемном коридоре через свои круглые темные очки? Ясно, кого-то поджидает. Определенно, это мой преследователь, я его во дворе сразу узнала, хотя он сменил очки и толстовку надел. И у машины тоже мог быть он, но в черной ветровке. Я замедляю шаг и начинаю рыться в сумке. Мой телефон на связи с Ксюшей, а её включен на запись разговора. Пряди парика свесились мне на лицо. Выходит Ксюша, низко наклонив голову, резко сворачивает налево и идет к выходу в холл. Против света её не очень-то разглядишь. Фигура устремляется за ней, но через несколько метров я догоняю и сдергиваю его очки. Ошибки никакой – это он! «Психический» парень из магазина.

– Какого черта!.. – начинает он и замолкает, вглядываясь в мое лицо.

– Нет, это ты – какого черта! Почему ты за мной следишь?

Парень затравленно оглядывается, Ксюша идет медленно, но не оглядывается, а слушает телефон.

– Даша! Ты? А, это кто, твоя подруга?

– Понятия не имею, о ком ты! Не морочь мне голову подругами!

Ксюша скрывается за углом, парень сразу забывает о ней.

– Даша, я хотел с тобой поговорить, а ты все время от меня сбегаешь.

– Это называется «поговорить»?! Я сейчас тебя в полицию сдам!

– Даша, пожалуйста, успокойся и не кричи. На нас люди оглядываются.

– Не приближайся ко мне! Ты вообще – кто?

– Я не приближаюсь. Я тебе сейчас все объясню. Пойдем, посидим где-нибудь в сторонке, спокойно поговорим.

– Ни в какую сторонку я с тобой не пойду!

– Ну, посмотри туда, вон прямо посреди холла – «Шоколадка», все столики на виду, хочешь, там присядем?

Через несколько минут мы сидим за столиками кафе «Шоколадка» с горячим шоколадом. Мы с этим типом – вдвоем, а вскоре и Даша, уже в сарафане, как ни в чем ни бывало, присела за соседним столиком с чашечкой кофе и делает вид, что говорит по телефону. Она специально села так, чтобы оказаться за спиной «гопника». Он, кстати, в капюшоне, и снова надел очки. Здесь играет громкая музыка, приглушает все разговоры.

– Меня зовут Никита.

– Очень приятно, – механически отвечаю я. – Так о чем ты хотел со мной поговорить все это время?

И тут он рассказал такое…

Когда он ушел, я сидела в полном оцепенении. Но тут ко мне подсела Ксюша. Она преобразилась, от ее вялости из-за тоски по Валерке и следа не осталось: глаза горят, движения быстрые, речь громкая. Узнаю мою подругу!

– Ну, что? Что он рассказал?

– А ты разве не слышала?

– Здесь – ничего не разобрать было. Шум, музыка. До кафе – слышала, даже записала.

– Ладно, пойдем ко мне, расскажу. Заодно и позавтракаем, что нам эти кофейки-шоколадки?

Ксюша слушала внимательно, я старалась ничего не упустить.

Никита – сирота, его вырастил и воспитал дядя Коля, брат отца. Дядя и тетя Аня, их дочь, его двоюродная сестра, старше на 10 лет, – все в приемной семье относилась к нему хорошо. Никита учился в гимназии, ходил в разные кружки. Когда Никите исполнилось 16 лет, дядя рассказал ему, что случилось с его отцом. Игорь любил девушку по имени Татьяна, мечтал на ней жениться. Но она его бросила, а он ей назло женился на другой. Так родился Никита, но жизни нормальной не было. Хотя дядя тогда был далеко, он служил в армии. Вдруг сообщили о смерти брата. Приехал, а ему наговорили, что Игорь покончил с собой, из-за чувства вины перед Татьяной. «Но я всякой болтовне не верю и ты, Никита, не верь. Игорь был, нормальным парнем, стал хорошим отцом, растил тебя в одиночку». «В одиночку» – потому что мать Никиты их бросила, сбежала от Игоря и от маленького ребенка. Её по суду признали «пропавшей без вести». Дядя Коля демобилизовался, переехал с семьей в Подмосковье и стал опекуном Никиты. Больше ему про ту темную историю ничего не рассказывали, а он захотел больше узнать об отце. Никита стал искать друзей его юности, расспрашивать. Попутно узнал, что та девушка, Татьяна, погибла, но осталась её дочь, Даша. Появилось жгучее желание увидеть эту Дашу, расспросить.

– Ну и ну! Вот так новости! Ты ему веришь?

– Нет, конечно. Я так и сказала, и телефон свой не дала. Что с того, что мою маму звали Татьяна, а меня – Даша? Как я могу поверить в его россказни? Мама погибла, отец давно умер, теперь – и бабушки нет. И ни про какого Игоря я сроду не слышала.

– Может, он телешоу насмотрелся, – предположила Ксюша, высоко ценившая влияние своей профессии на умы людей. – Увидел такой сюжет, примерил на себя – и готово. Крыша съехала, сам во все верит.

– А я при чем?

– Там же всегда фото показывают, ты показалась ему похожей, да ещё и имя совпало. Но ты его отбрила, наверное, больше не появится. Хуже, если у него есть другой, шкурный интерес. Даша, как думаешь, он может быть аферистом?

– Скорей уж сумасшедший. Что с меня взять аферисту?

– А квартира в центре? Ты же наследница! Кстати, подала документы на наследство?

– Нет, и не надо. Квартира уже моя, бабушка дарственную оформила, как болеть начала.

– Вот видишь, есть, что с тебя поиметь. Эти черные риэлторы всегда ищут человека одинокого, слабого, несчастного. Втираются в доверие – раз, и нету жилья.

Я задумалась. История не очень правдоподобная, «мыльная опера», как говорила бабушка, она такие фильмы на дух не выносила. Зато сам Никита – и внешне симпатичный и говорит очень убедительно. Но профессиональный мошенник просто обязан быть обаятельным, иначе не обманет никого. Разве в моей жизни не было такого, «обаятельного и привлекательного»?

Валя-Валентин, моя самая большая любовь в жизни! Высокий, спортивный, грива каштановых волос, лицо аристократичное, как у молодого Блока. Я просто с первого взгляда влюбилась. От смущения двух слов не могла сказать, зато он говорил за двоих. И какие красивые слова находил, какие стихи сочинял! Бабушке смог понравиться. А все – ради квартиры. И слова, и подарки, и поцелуи, и объятья. До сих пор в жар кидает от стыда, что такая дура была! Ведь могла замуж выйти, ребенка родить на третьем курсе. И мыкаться с этим пройдохой долгие годы, пока ему не посветит более выгодная женитьба. Но невеста нашлась раньше, спасибо ей. Катюша Спиридонова, пухленькая, туповатая, зато – «дочка большого папы». Она пришла в нашу группу из академотпуска. И Валентин нацелился на неё мгновенно, как стрела компаса на север. Я не понимала, чем я хуже, ревела, страдала, а потом поняла. Департамент строительства мэрии – вот на ком женился Валентин, а вовсе не на Катюше. Впрочем, уродиной она не была, немного полная – так это дело вкуса. Зато уж одета-разодета в пух и прах. И машина своя, «мерседес», и квартира отдельная с евроремонтом, и отдых на модных курортах…