Евгений Греков - «Хитрая» контора

– Именно, Леночка, по этой причине, что ты женщина, а я мужчина, – внешне сохраняя серьезность и сдержанность, ответил Яснов, хотя и от улыбки, и от тембра ее голоса его сердца учащенно забилось. – Для мужского пола в разъездах как-то удобней. Глядишь, ненароком где и пивка кружечку перехватишь, – захитрил он, но здесь же решился: – В нашем коллективе ты такая одна: самая красивая и самая молодая. Так что, пока есть возможность, занимайся делами на месте и не забывай время от времени смотреться в зеркальце, чтоб вспоминать, что говорил тебе Яснов.

– Да ну вас, товарищ подполковник! Наговорили мне здесь миллион доводов, да еще и смутили, – следовательша и на самом деле покрылась легким румянцем.

– Работай, работай на месте! Все лишний раз хулиганы к тебе не пристанут… – подполковник пружинисто поднялся из-за стола, весь подтянутый и молодцеватый, сразу устремляясь к двери.

– Родькин, заходите, пожалуйста! Следователь вас ждет! – сказал в коридор Виктор Павлович и, когда тот бочком проскользнул в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь с той стороны и заспешил в дежурку.

Родькиным оказался мужчина годов сорока, с ясно проступающими залысинами и несколько одутловатым лицом. Был он аккуратно выбрит, в отглаженных брюках и в неумело подглаженном пиджаке, уже по значительной части своей поверхности явно терпящим бедствие, но зато в абсолютно новой светлой рубашке, правда с бурым пятном на воротнике, посаженном, по всей видимости, совсем недавно. Неопределенного цвета глаза Родькина бегло, но вместе с тем цепко осмотрели весь кабинет и с забранного фигурной решеткой окна переметнулись на следовательшу.

Прежде чем пригласить присесть посетителя, Обручева заправила чернилами поршневую авторучку, а уж затем сказала:

– Присаживайтесь, пожалуйста, где вам удобно.

Удобней всего Родькину оказалось на стуле, что стоял напротив молодой следовательши с низким голосом. Те двенадцать стульев, что стояли в ясновском кабинете вдоль стен, он не удостоил своим вниманием.

«Когда следователь женщина – это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что добрей и доверчивей, а плохо, потому что дотошней и придирчивей», – принялся незатейливо рассуждать Григорий Иванович, но в это время лейтенантша заговорила:

– Григорий Иванович, что послужило причиной того, что вы сами, без вызова, пришли в милицию?

Мужчина довольно долго молчал, по всей видимости, совсем не предвидя такого вопроса, но наконец произнес:

– Так у нас говорили, что всех вызывать будут…

– Кто такое сказал вам конкретно?

– Да я и не помню, – он замялся. – Все говорили…

– Не беспокойтесь, это не плохо, что вы пришли, особенно если окажетесь полезны в раскрытии преступления. Я правильно поняла, что вы решили помочь нам?

Мужчина утвердительно кивнул головой.

– Тогда расскажите, где вы были в пятницу и чем занимались?

– Я находился в командировке в Волнистом Яру. Это Раздольнинского района. Мы были вдвоем с шофером, он стоит в коридоре и может подтвердить.

– Ну, подтверждений пока не надо. Когда вы узнали о совершенной краже и от кого?

– Сегодня утром от начальника узнал, как все остальные.

– Григорий Иванович, вы что, всего на два дня уезжали в командировку?

– Почему? Оформляли на три недели, да машина нас подвела.

–А каким образом она вас подвела?

– Сломалась, да и все.

– Что-то, Григорий Иванович, вы сами пришли, да не очень охотно отвечаете на мои вопросы, – высказав свое замечание, Обручева подумала: «С какой целью он начал с вранья? Из разговора с Лесковым, который происходил утром, стало случайно известно, что двое работников, Безродный и Родькин, почему-то болтаются по Татьяновску, вместо того чтобы находиться в Волнистом Яру. Сам Лесков об этом узнал в воскресенье от уборщицы, которая лично видела Григория Ивановича на базаре еще в субботу с какой-то девушкой или женщиной. Вот теперь и остается гадать, а ездили ли они в Волнистый Яр вообще? А пока, в данном случае, слишком уж интересно, что заставило Родькина среди первых спешить в милицию, да еще и по собственной инициативе?»

После затянувшейся паузы, и так как мужчина так и не отреагировал на ее реплику, она спросила:

– На чем вы добирались в Татьяновск из Волнистого Яра? Если мне не изменяет память, то это где-то сто десять километров!

– На чем же еще, если не на машине?

После такого его ответа молчание зеленоглазой следовательши основательно затянулись, и Гриша уже физически ощутил растущее в нем беспокойство. Еще с первых минут, после того как он переступил порог этого кабинета, Родькин проклял себя за то, что черт его дернул приволочься в милицию да, кроме того, и уговорить Безродного на такой же поступок. А ведь прежде, чем принять такое решение, Гриша всю ночь проворочался на постели, разрабатывая свой гениальный план. Узнав от ребят и от Нинки, что собираются проверять всех работников, чем те занимались в пятницу, он вознамерился предпринять ход конем, ясно осознавая, что его командировочное удостоверение – ерундовое алиби, если их с Безродным серьезно удумают проверять. Так он и сделал свой первый шаг к этому кабинету, пытаясь продемонстрировать свою гражданскую зрелость и тем самым сразу отвести от себя все подозрения. «Да, мол, действительно, мы были в командировке, но подвела машина, и мы вернулись. По приезду прослышали про беду, что постигла родную контору, и вот явились по первому зову родной милиции!»

– Естественно, Григорий Иванович, естественно, что добирались вы автомобильным транспортом, а не пешком топали. Мне нужно точнее: если на машине – то какая марка, какого она цвета, в какое время, а если автобусом – то каким рейсом и где ваши билеты? Ведь проезд вам оплатят. Вы, конечно, добирались на попутке… – зеленоглазая следовательша открыто усмехнулась.

– Именно на попутке, – автоматически подтвердил Родькин, а уж затем почувствовал, как от ее внимательного взгляда по его спине расползается холод. – Вы так и сыплете вопросами! – рассердился он. – Между прочим, хочу напомнить, что мы с товарищем прибыли к вам по собственной инициативе! Не посчитались с личным временем и со всем остальным, что намучились там с этой машиной до чертиков! До сих пор от суеты ноги гудят! Вы что, нас подозреваете?! – чуть не до крика возвысил он голос.

– Зачем так сразу, Григорий Иванович, да еще и с амбициями?.. – Обручева решила поиграть в кошки-мышки, чтобы поудобней уложить его на лопатки. – Здесь перед вами побывали трое ваших товарищей по работе, и никто не нервничал от наших вопросов. А как из задавать – это уж мои трудности.

– Да, извините, усталость, и, видимо, я не выспался, – вдруг резко изменил тактику Родькин. Внутренне он собрался в кулак, готовый к поединку, хотя энтузиазм, с которым он поначалу сюда шел, улетучился окончательно.