Михаил Волков - Тайна Зеленой аллеи. Искра души

– Мы сначала не поверили, но он был не один. С ним приехал молодой крепкий парень, который поведал в видеофильме свои симптомы болезни маниакальной депрессии и панической атаки с паранойей.

– Мальчик Даймон из рекламы?

– Да, точно!

– Хорошо, продолжайте.

– В этом фильме они решали тесты, подобранные по индивидуальным особенностям заболевания. Также проводили восстановительные процедуры и шоковую терапию, после чего он стал самим собой.

– А что им делали?

– Да сейчас разве вспомнишь. Курс за курсом дорогостоящих препаратов за их счет, стимулирование частей мозга нейронным аппаратом «Луч», различные тренинги и физиотерапия. После того как нашему мальчику диагностировали переход болезни в неизлечимую форму, это был наш единственный шанс, понимаете? Что же мы наделали? – Глаза матери затряслись и налились слезами, но не заплакали.

– А можно мне поговорить с Томасом?

– Это бесполезно, он практически не разговаривает, но если вы настаиваете…

Держась за поясницу, отец Томаса закашлял и вышел в другую комнату, а спустя пару минут завел в гостиную парня невысокого роста без признаков самостоятельности. Томасу было тридцать пять лет от роду, но вел он себя как маленький ребенок, каждый раз удивленно, круглыми глазами рассматривал окружающих. После того как Ким протянул в его сторону руку в знак приветствия, он коснулся пальцев, а потом неразборчиво замычал, глядя на старую мать.

– Познакомься, это Ким, и он пришел с тобой поздороваться, – спокойно проговорила женщина. Томас осторожно протянул руку с ломающимися в неуправляемой судороге пальцами.

– Томас, можно я тебе задам один вопрос?

Бедняга расширил еще больше свои круглые, как будто удивленные, глаза и прикусил губу, всасывая ее внутрь горла.

– Поможешь мне? – спросил Ким, и в ответ мальчик кивнул веснушками на щеках, это было как чудесный знак верного пути. Старуха замерла в ожидании.

– Томас, это будет сложный вопрос, но ты не должен бояться, ведь все позади и ты дома в безопасности.

Парень вдавился в кресло, соединяя колени и локти, пытаясь защититься.

– Я тебя не трону. Скажи, ты знаешь парня по имени Джек? Джек Мединсон? – Томас раскрыл защитный панцирь и посмотрел на женщину с седыми волосами, но она в ответ не проронила ни звука, предоставляя право самостоятельного выбора рыжему мальчишке. Глаза Томаса опустились вниз следом за широкой лобной костью.

– Нет, – вырвалось из его сжатых пухлых губ.

– Не беда, зато мы с тобой познакомились, – Ким разочарованно улыбнулся и похлопал парня по плечу.

– Она видела ангела.

– Кого?

– Ангела, – грустно повторил парень.

– Расскажи подробнее.

– Длинные рукава! Плохо! Нельзя!

Его руки сомкнулись, путая между собой длинные пальцы.

– Успокойся Томас.

– Эрика знает! Эрика! Эрика! – закричал Томас.

– Он часто называет это имя, – перебила женщина.

– А кто это?

В разговор вмешался отец Томаса:

– Вы разве не видите, что он болен! Мы и сами хотели бы знать половину того, что он говорит, только общается с вами сейчас не Томас, а его болезнь.

– Браун! Браун! Браун! – закричал Томас еще громче, как будто залаял. Спинка кресла завалилась назад и он как каскадер, с грохотом свалился напол. Мужчина подбежал к нему, а женщина осторожно взяла Кима за руку и вежливо вывела в прихожую комнату.

– Послушайте, вам нужно уйти.

– Последний вопрос. Вы сказали, что партнеры предприятия «Луч» приехали по рекомендации бывших лечащих врачей. Где до этого Томас проходил лечение?

– В клинике имени Оцвела. Нам не нужны проблемы. Уходите!

За стенами ветхого дома было слышно, как Томас ясно проговаривал: «Разделочная», а потом опять залаял: «Браун! Браун! Браун!» В автобусе окно запотело, так же как и мысли в сонной голове. Взгляд провожал яркие небоскребы. «Томас знал, что доктор увозил пациентов из клиники „Луч“ в особое место под названием „Разделочная“. Я в этом уверен, но нет никаких доказательств моих предположений. Одни мысли и слова бедняги. Эрика, кто она?» Дома Ким повторно изучил имеющиеся в своем распоряжении документы расследования дела «Луч», но упоминаний имени Эрика в них не нашлось.

Клиника имени Оцвела укрывалась на задворках пригорода Цитадели, добраться до нее не составило труда. На входе на территорию заведения замерли две гигантские белые статуи, метающие диск, как символ свободы души. Посередине двора шумел фонтан из серого мрамора, как образ долголетия и здоровья. Вокруг прогуливались люди в кипельнно-белых выглаженных халатах. Ким поднялся по широкой лестнице и попал в просторный холл с высокими колоннами под потолок. Впереди стояла стойка с информации, а рядом за столом сидела не молодая женщина, которая, заприметив парня, издали спросила:

– К кому пожаловали?

– Скажите, я хотел повидаться с другом, его зовут Томас Марколо, только не знаю, в каком он отделении.

– Вы записывались на прием?

– Нет, я тут проездом.

– У нас встречи с пациентами строго по записи и по согласованию с директором клиники, а также с письменного соглашения родственников.

– Но если бы вы могли сделать исключение, я был бы очень вам признателен, – прошептал Ким и протянул свернутую в квадрат денежную купюру незначительного номинала, опуская ее в затертый халат вахтерши. Женщина нахмурила брови и открыла журнал посещений. Она долго листала тонкие страницы, потом переспросила фамилию еще раз и неохотно ответила:

– Согласно отметке в журнале, Томас Марколо давно выписан, но карандашом стоит отметка «Луч».

– Тот самый аппарат.

– Что, простите?

– Может, его перевели?

– Обратитесь к доктору Митчеллу, он тут всем заведует, но его сейчас нет. Да, и истории болезней с момента реставрации и ремонта здания перенесены в архивы.

– А когда будет доктор?

– Этого он мне не докладывал.

– Наверное, нелегко раскопать в архиве историю болезни очередного больного, из их тысячи диагнозов выбирая нужного человека.

– Да, но у нас все еще по старинке, в алфавитном порядке, не заблудишься, но мы переходим на электронную базу, и все будет гораздо сподручнее, – протянула старуха. – Сейчас освобождают еще два кабинета, объединяя их в один. Подвал расширяется, так как бумага копится быстрее, чем ее успевают уничтожать. Помнится мне, тут стражи из Криминального Бюро ночевали дни напролет, внимательно читая записки сумасшедших. Не завидовала я им. Кому нужны мысли этих психов?

– А что они искали?

– Были ли случаи переводов из нашей клиники, как мне известно, опекуны добровольно отправляли в «Луч» своих родственников.

– Это после поимки Дига Брауна?