Юлия Исакова - Тайны мертвецов, или Новая история

– Да! – подтверждают все.

– А фотография, перевязанная чёрной лентой?

– Да!

Амелия Миллер белеет.

– Боже милостивый! – восклицает она. – Ну и шутки у этого мистера Джастиса!

«У меня такое чувство, что хозяин замка – какой-нибудь вампир», – проносится у неё в голове.

– Возмутительно! – ворчит мисс Далтон.

– Ей-богу, ну какой он всё-таки чудак! – восклицает Ланселот Блер.

– Да, – говорит мистер Макадам, – этот Джастис – тип довольно странный.

– Довольно странная затея, – произносит Анджела.

– У этого Джастиса, – заявляет Чарльз Саймон, – явно бардак в голове.

– Очень экстравагантно, – говорит Джордж Стивен.

– Я нахожу, что это довольно глупая ребячья выходка, – изрекает мистер Гилсон.

– Да, что за причудливая фантазия? – говорит доктор Эдуард Картер.

Мисс Далтон проводит пальцем по стоящему в углу фортепьяно: нет ли там пыли?

Анджела думает, что этот замок своей мрачностью напоминает Тауэр.

«Боже милостивый! Я не знаю, смогу ли когда-нибудь вновь полюбить», – думает прелестная мисс Миллер.

Ведь, как ей мнится, если полюбила, то навечно. Любовь бывает лишь один раз в жизни.

Только раз, встречаясь с кем-то взглядом,

Узнаёшь любви своей глаза,

Узнаёшь: теперь навек быть рядом

Вам двоим велели небеса.

Для развлечения в гостиной есть карты, шахматы, а также фортепьяно.

– С вашего позволения я что-нибудь сыграю, – предлагает Джордж Стивен.

Он молод и хорош собой, красив, как манекен, однако же на лбу как будто бы написано, что бабник. Золотые локоны мужчины достают до плеч.

– Очень признательна вам, мистер Стивен. Поверьте, вы доставите нам большое удовольствие, – говорит Амелия.

– Вы очень любезны, мисс Миллер.

Стивен плотоядным взглядом бесстыдно раздевает присутствующих девушек. На губах – самодовольная улыбка. Блондиночка, конечно, хороша, фигурка и грудь у неё восхитительные, однако ему, Стивену, больше нравится брюнетка.

Он начинает играть. Пальцы его бегают по клавишам, и комнату тотчас же наполняют волшебные, чарующие звуки вальса Шуберта. Чарльз Саймон подходит к Анджеле.

– Вы позволите пригласить вас, мисс Эванс? – спрашивает он.

Анджела встречается с ним взглядом. Судя по самоуверенной усмешке, Саймон нимало не сомневается, что она готова с ним не только танцевать. Ей почему-то кажется, что этот человек походит на разбойника в костюме джентльмена.

– С удовольствием, мистер Саймон, – она обворожительно улыбается.

Анджела подаёт ему руку, встаёт с кресла, в котором сидела, и они кружатся в вальсе. Но не к партнёру по танцу прикован взгляд Анджелы. Она смотрит на Артура.

– Не согласитесь ли потанцевать со мной, мисс Миллер? – приглашает тот Амелию.

Коротко подстрижены его светлые волосы. Миловидное лицо с правильными чертами можно было бы даже назвать прекрасным, если б не безвольный рот, который портит впечатление.

– Конечно, мистер Андерсон.

– На этот остров стоило приехать хотя бы для того, чтобы повстречать такую восхитительную девушку, как вы, – шепчет Артур ей на ухо.

– Благодарю вас, мистер Андерсон, – несколько смущённо шепчет в ответ мисс Миллер.

От глаз Анджелы, конечно, не укрывается поведение Артура.

– Нет, мистер Саймон, ну вы это видели? – возмущается она.

– Что именно, мисс Эванс?

– Да он что-то шептал ей на ухо!

– Кто он, мисс Эванс? – спрашивает Саймон.

– Мистер Андерсон! Боже мой, мистер Саймон, неужели вы ничего не заметили?

– Нет, – улыбается Саймон. – Зато, как я вижу, мисс Эванс, заметили вы.

– Нет, ну ни стыда ни совести! Это просто-напросто неприлично!

– Да, вижу, голубушка, вопросы приличия вас очень волнуют! – Реакция девушки явно его забавляет.

Анджела смотрит в улыбающиеся глаза Саймона.

– Да вы надо мною смеётесь! – восклицает она полувесело-полусердито.

– Разумеется, – подтверждает Чарльз Саймон, и в глазах его пляшут чёртики.

– По-моему, я не сказала ничего забавного.

– Думаю, мисс Эванс, вас сердит только то, – с ухмылкой на губах отвечает Саймон, – что в этом «вопиющем безобразии» участвует мисс Миллер, а не вы.

Он, как говорится, попал не в бровь, а в глаз. Однако Анджела не хочет признаваться в своих чувствах.

– Что за бессмыслица, честное слово! – произносит она, гордо вскидывая голову. – Да будет вам известно, мне вовсе нет дела до мистера Андерсона. Да пускай он хоть целуется с мисс Миллер, мне будет всё равно.

– Что-то, голубушка, я не очень вам верю, – усмехается Саймон.

– Ну и не верьте, – Анджела сердито надувает губы.

– А быть злюкой, мисс Эванс, вам не идёт. Я не хотел вас обидеть.

– Вряд ли это вообще может быть к лицу, – улыбается Анджела.

Танцуя с Амелией Миллер, Артур тоже украдкою смотрит на Анджелу. Мисс Миллер замечает это.

– Думаю, мистер Андерсон, – говорит она, – вы бы гораздо охотней танцевали с мисс Эванс.

– Вовсе нет, – возражает Артур. – Поверьте, мисс Миллер, вы здесь единственная девушка, достойная моего внимания.

– А мисс Эванс? Она очень красива.

– Мисс Эванс, конечно, не безобразна, но недостаточно привлекательна, чтобы обаять меня.

Позже Анджела рассказывает о новой постановке «Гамлета».

– По-моему, – замечает девушка, завершая свой рассказ, – Гамлету было бы лучше смириться. Тогда бы всё обошлось смертью прежнего короля. Нет, принц намекнул дяде, что знает его тайну, и пошло-поехало! Сам принц тоже хорош: случайно убил Полония, хладнокровно обрёк на смерть двух человек, с которыми раньше был дружен. А ведь они, может быть, даже не знали, что письмо, которое они везут, – приказ о его казни. Сделал несчастной Офелию.

Артур Андерсон, чьи серые глаза полны печали, пристально смотрит на Анджелу.

– Значит, по-вашему, мисс Эванс, надо было оставить убийство отца безнаказанным, пусть преступники творят, что хотят?

– Я просто не считаю, что восстановление справедливости стоит таких жертв, – отвечает Анджела, не думая смущаться.

И почему она всё-таки счастлива, что вновь видит Артура? Радуется просто оттого, что он рядом, хоть осознаёт, насколько это неразумно.

Лоуренс Гилсон по привычке скрещивает руки на груди.

– Bonum intentio, bonum methods, моя дорогая, – говорит он.

– Что это означает? – спрашивает Блер.

– В переводе с латыни, – отвечает мистер Гилсон, – это значит «цель оправдывает средства», молодой человек. Как сам Гамлет говорил, «из жалости я должен быть жесток».

Неужели он когда-то был мальчишкой, которого так сильно восхищал сумасбродный рыцарь Дон Кихот? Мальчишкой, чья гордость не позволяла заплакать, когда учитель бил его тростью. Но из-за четвёрки, полученной вместо пятёрки, Лоуренс мог расплакаться от злости на себя. У него – и что-то не получилось! При этом он охотней получил бы двойку, чем у кого-нибудь списал. Да и сам списывать не давал.