Елена Гордина - Горгульи Нотр-Дама

Анни пригласила их к столу, а так как стула было всего три, она осталась стоять на ногах, прислуживая своему жениху и его родителям.

Пока все семейство Гренгуар поглощало пищу, приготовленную Анни, она, тайком за ними наблюдая, еще раз усомнилась в правильности принятого ею решения выйти замуж за Жана. Но, с другой стороны, ее жизнь сейчас стала совершенно невозможна в доме месье Карла, а в чулочную она теперь не могла вернуться и под страхом смертной казни. Настолько она была напугана нищим, который явно ее поджидает в закоулках.

– Нам надо по делам. – Отец Жана похлопал себя по отвратительно огромному животу. – Я обещал его декану, – он кивнул в сторону сына, – привезти козьего мяса. Внизу у дома стоит повозка, в ней полно козлятины из моего аббатства, и я не хочу, чтобы оно пропало. Поэтому, жена и сын, нам надо поторопиться.

Так как Анни никто не пригласил последовать с ними, она беспомощно взглянула на Жана – куда ей идти?

– Ты, дорогая, оставайся пока здесь. – Жан правильно понял ее взгляд. – Как только мы с родителями все утрясем, вернемся назад.

– Но, мой милый! – приторно сладким голосом пропела матушка Жана, – вернемся мы уже поздно, и разве Анни не надо быть дома к сумеркам?

– Да, да… конечно, да… – пролепетал Жан.

Анни была неприятно удивлена таким поведением жениха. Он прекрасно знал, что ей просто некуда идти, мало того, ей даже негде переночевать. Неужели он, боясь осуждения родителей, выбросит ее на улицу и оставит ночевать под мостом?

– До завтра, дорогая, – матушка Жана лицемерно улыбнулась, – завтра мы рано утром уезжаем, я думаю, ты захочешь прийти нас проводить.

– Да, мадам. – Анни почтительно склонила голову. Она хотела дождаться, пока Жан и родители уйдут, а потом уже подумать, что ей делать дальше. К тому же ее сундук с вещами до сих пор был задвинут под кровать Жана.

– Так чего же ты медлишь? – матушка Жана недовольно сдвинула брови. – Мы же уже попрощались? Нам надо остаться семьей и обсудить свои маленькие тайны, надеюсь, ты нас за это простишь. – И она засмеялась таким резким смехом, что у Анни зазвенело в ушах.

– До свидания! – Анни схватила свой плащ, который бросила в коридоре на полку, и выбежала из квартиры Жана. Она шла по Парижу и совершенно не понимала, куда ей следовать дальше. Конечно, она всегда могла вернуться домой и стойко вынести осуждающий взгляд месье Карла и проклятия мадам Катрин, но на улицу, как Жан, они ее бы точно не выгнали. О том, чтобы пойти в чулочную, не могло быть и речи.

Так рассуждая, незаметно для себя самой она попала на Складскую улицу, напротив Сенной пристани. Этот район славился свободными нравами, проститутки здесь круглосуточно предлагали свое тело портовым рабочим и морякам, оказавшимся на некоторое время на суше. Анни так некстати вспомнила, что они с Жаном едва не переспали, когда к ним в комнату ворвался ворон, и покраснела. Она ускорила шаг, чтобы как можно быстрее миновать этот район. Но чуть поодаль она заметила толпу горожан, которые окружили кого-то плотным кольцом, посмеивались и даже выкрикивали проклятия, но все это с доброй, даже мягкой интонацией. Любопытство взяло вверх, и Анни подошла к людям вплотную. Она услышала звуки гитары и женское пение, похоже, это цыганка зарабатывала себе на жизнь.

Протиснувшись сквозь плотное кольцо, Анни увидела, что действительно цыганка сидела прямо на мостовой, раскинув свои огромные цветастые юбки вокруг наподобие цветка. А возле нее танцевала маленькая девочка, вот именно ее незамысловатые движения и вызвали такое умиление у почтенных горожан и прочей менее благородной публики.

Девочка, которой было не больше трех лет, весело танцевала под песню матери. Она неуклюже вскидывала ручки к серому парижскому небу и весело смеялась, радуясь чему-то, что знают только дети. Затем она остановилась, выступление было закончено, ее мать отложила гитару в сторону, встала и принялась собирать милостыню с мостовой, монеты кидали ей прямо под ноги. Анни бы с радостью дала им пару су, но у нее самой не было ни крыши над головой, ни дома, она даже не знала, где будет ночевать, именно поэтому она опустила глаза и уже собралась пойти прочь, как услышала обращенное к ней приветствие.

– Красавица, – позвала ее цыганка, – хочешь, я тебе погадаю?

Анни обрадовалась и испугалась одновременно. Как любая женщина, она хотела узнать, встретит ли свою любовь и кто будет ее мужем (Анни все больше склонялась к тому, чтобы порвать отношения с Жаном). А с другой стороны, она просто боялась услышать плохие известия, например, что она умрет от чахотки или что навсегда останется одна, без мужа и детей.

Пока девушка медлила с ответом, цыганка взяла ее руку и повернула ладонью к себе. Чем дольше она всматривалась в линии на ладони Анни, тем мрачнее становилась. Толпа, прежде уже расходившаяся по своим делам, остановилась и с интересом стала следить за развитием событий. Зевакам хотелось узнать, какую судьбу предречет эта цыганка красавице-блондинке с бледным лицом и испуганными глазами.

– Пока ты остаешься девственницей, ты будешь жива. – Цыганка отбросила ее руку от себя, словно прокаженную. – Но как только ты познаешь мужчину, тебя ждет неминуемая смерть.

Анни покачнулась и под улюлюканье толпы бросилась бежать прочь, в спину ей доносились глумливые предложения от мужчин, которые стояли рядом и услышали от цыганки, что она до сих пор девственница. Анни бежала по знакомым улицам, уже совершенно не соображая куда. Предсказания цыганки стали последней каплей, которая переполнила чашу ее здравого рассудка. Уже совершенно запыхавшись, Анни остановилась, она согнулась пополам и постаралась унять боль в боку, возникшую от быстрого бега. Когда дышать уже стало легче и гул в ушах прекратился, Анни выпрямилась и увидела, что стоит недалеко от собственного дома, видимо, ноги сами принесли ее сюда.

– Моя судьба решена! – пробормотала Анни и, низко нагнув голову, словно она шла против ветра, направилась домой. Она открыла двери своим ключом и огляделась. В квартире было тихо и пусто, возможно, месье Карл был в чулочной, а мадам Катрин отправилась на рынок за продуктами. Она зашла к себе в комнату. Почти за сутки с момента ее так называемого побега здесь ничего не изменилось, разве что не хватало сундука с ее вещами. Анни села на кровать. Она думала о том, что ей предстоит в ближайшее время давать много объяснений: месье Карлу, мадам Катрин и, возможно, даже Летиции, ведь именно у нее в чулочной она оставила выбитое окно, перевернутые тюфяки и сломанную дверь в чулан.

– Ты вернулась? – Месье Карл возник в дверях так неожиданно, что Анни подскочила.

– Я? Я?

Он застал ее врасплох.