Александр Бубенников - Свобода выбора фатальна

– Потом, милая, потерпи до Гурзуфа. Там узнаешь о самой блистательной интеллектуальной авантюре. – Он мягко улыбнулся и нежно положил ей голову на колени.

– Мы же лопнем, если все съедим и выпьем, – она вынырнула из-под простынки и вертела в руках бутылку «Алушты» с рубиновым вином, – какая прелесть, но мы же не выпьем все три бутылки.

– Ты плохо знаешь меня, да и себя тоже не знаешь толком. Главное, только начать трапезу и подчиниться потрясающим мировым законам чревоугодия и дегустации настоящего вина… – Брагин ловко доставал из корзины снедь и сервировал стол. – На правах удачливого добытчика этой царственной корзины, организатора нашей ночной сиесты умоляю тебя не ограничивай себя ни в чем… Будь смела и раскована…

Брагин оборвался на полуслове, он хотел добавить нечто вроде «в дегустации божественного вина, которое ты будешь пить впервые в жизни», но Лера поняла его слова по-своему, она выпорхнула из-под простынки в своем невесомом пляжном халатике, кокетливо посмотрела на него и со словами – «Жарко, душно невмоготу. Чертов кондиционер не работает, чертово окно не открывается» – моментально сбросила халат, обнажилась и села за стол, «ню» Ренуара, как ни в чем не бывало.

Брагин с вымученной улыбкой подумал о том, что красивые женщины часто неправильно трактуют слова занудливых мужчин, пускающихся в глубокие философии на мелком месте. Но было уже поздно. Не заставлять же Леру снова запахивать себя в халатик. А ведь Брагин на полном серьезе хотел обследовать свое купе на предмет наличия жучков и микрокамер сразу же после ночной трапезы или чуть-чуть попозже. Он заскрипел и поиграл желваками на щеках, но сдержался.

Он не сказал Лере ни слова предостережения, покоряясь судьбе, плюхнулся на свое застеленное ложе и сосредоточенно стал откупоривать бутылку «Алушты». Перспектива жить хотя бы несколько часов с оглядкой, «молчать в тряпочку», опасливо поглядывать на обнаженную Леру, как будто их подслушивают, за ними подглядывают, выбивала и колеи, казалась ужасной. Вместо того, чтобы наслаждаться трапезой и обществом самого желанного существа на свете, ведя с ней куртуазные беседы на отвлеченные темы, ему приходилось имитировать голод и ограничиваться немногосложными тостами «за здоровье», «за счастливое путешествие» Леры.

Где-то в середине молчаливой трапезы она странно спросила его:

– Что-то не так…Что-то случилось?..

Он буркнул неохотно:

– Что-то в этом роде, не подпадающем под определения случая. Случайность – это нечто из разряда возникшего, появившегося непреднамеренно… Так, между прочим, «кстати» происходящее…

– А здесь некстати?..

– Не обращай внимания, милая, ты ведь за время нашего знакомства должна быть приучена к моим невыносимым перепадам настроения…

– Ну, скажи, наконец, что не так не мучай… Ведь знаешь, я все пойму… Тебя смущает, что я раздета, а ты одет – не так ли? – Она тревожно посмотрела на него и с каким-то горьким осадком тихо промолвила. – Ты даже почему-то стараешься не смотреть на меня… И глаза твои не горят огнем страсти, как раньше… Как час или два тому назад, когда ты пугал меня излишествами сиесты после ночной трапезы… У тебя есть дурное предчувствие?..

Он неохотно покачал головой, но ничего не ответил. Поднял бокал с вином и произнес тост:

– За тебя, за твое здоровье!

– Ты уже повторяешься…

– Напрасно, сегодня все тосты за тебя и за твое здоровье. За здоровье никогда не поздно, не раз и не два и не три выпить…

– От полдюжины подобных тостов женщины осатаневают… Сколько же их упившихся алкоголиков-собутыльников с бесчисленными своими тостами за собственное и чужое здоровье

– Ловлю на слове… Твое здоровье мне не чужое… И ты мне давно не чужая, совсем не чужая, самая что ни есть родная и близкая… – Твердо, со значением произнес Брагин, доливая в чашки вино из второй почти порожней бутылки «Алушты». – Последняя бутылка всегда особая, и тосты под нее должны быть особые… За любовь… За вечную любовь возлюбленных… Если не успела загадать желание, загадывай; так всегда полагается, когда пьешь новое отменное вино… Кстати… – Он сделал многозначительную паузу. – Ты ни словом не обмолвилась о вине – как тебе оно?..

Внимательно, взглядом исследователя или, скорее, опытного следователя он сквозь очки оглядел потолок, при этом осторожно, как бы между делом, вывинчивая пробку из последней бутылки. Надо же, и не заметили, как под его дорожные тосты «за тебя», «за здоровье» выпили пару бутылок отменного марочного красного сухостоя. И уже финишная прямая ночной трапезы перед сиестой. Он немного охмелел, может, потому, что подливал себе вина гораздо больше, чем Лере, может быть, потому, что она совершенно спокойно и естественно сидела напротив него неглиже и ничего на свете не боялась… А чего он, собственно, боится, что за ними наблюдают, их слушают, пишут на видео?.. Может, так, а может, и не так… Может, кто-то назло ему делает все возможное и невозможное, чтобы вывести его из состояния покоя и душевного равновесия перед завтрашним его выступлением на конференции, презентацией его программ с демо-версиями…

Она с легким колебанием тоном прорицательницы спросила:

– Ты с таким усердием разглядываешь потолок, как будто подозреваешь, что туда инфернальные силы вмонтировали видеокамеру, чтобы вывести из себя…. – И тут же без передыха, смотря прямо Брагину в глаза. – А я с тобой наедине ничего не боюсь, тем более за закрытыми дверями… Впрочем, притуши свет, задвинь жалюзи… – И уже мягче, нежнее, женственнее. – Я уже не голодна, наоборот, насытилась до неприличия… Все заповеди нарушила: не наедаться перед сном, выходить из-за стола с легким чувством голода… Какое там чувство голода? Ужин, действительно, был чудесный… Столь же чудесный, сколь и плотный… Я тебе благодарна за все – он удался… А твоя «Алушта» – просто сказка… Никогда не пила такого чудного потрясающего вина… Можно я теперь произнесу тост – за тебя?

Брагин покачал головой:

– Сегодня все тосты будут только за тебя, Лера… Так мне хочется… – В чашки он разлил по новой вино из третьей бутылки. – Прости, если что не так…

– Снова за мое здоровье?..

– Нет.

– А если девушка уже пьяная?..

– Я тебя никогда не видел пьяной…

– Так за что же тост, Евгений?

– За нашу любовь и за тебя в этой любви! – Чокнувшись и пригубив вина, он спросил ее. – Помнишь, как мы пять или шесть лет тому назад по твоему почину выпили на брудершафт?

– Помню…

– А низенькую каморку помнишь свою – в Дивноморске? Она была без единого окошка, а ты ее называла по-своему, девичьей светелкой… И еще… Как я пытался там распрямиться и затылком чуть не пробил потолок… Шишку огромную, страшную набил – помнишь?..