Геннадий Юдин - Самая длинная ночь

Справа от него пристроился на стуле молодой белобрысый опер Максим Ребров, который сейчас весь красный пытался отбиться от «МММ». Шансов у него особых не было, потому что начальник, не стесняясь в выражениях орал на Максима, не давая тому вставить и пары слов в свое оправдание. Судя по ощущениям Остапа, Максим пришел в уголовный розыск прятаться от армии до двадцати семи лет (Ха-ха, прятаться! От армии! В уголовном розыске! Смех, да уж лучше до тридцати просидеть в подводной лодке, чем год здесь, подумал про себя Остап, а разбирался в этом вопросе он не понаслышке поскольку два года служил на границе с Китаем в местах, которые не отмечены ни на одной карте), а в итоге втянулся. В силу того, что Максим был самым молодым в коллективе, ему была вменены обязанности мотания по городам и весям с запросами, сидения под адресами в засадах, а также нудная, но важная линия взаимодействия с судами и надзорными органами. С последними, а конкретно, районным отделом прокуратуры, взаимодействие у Максима было отлажено, как нельзя лучше, и помощник прокурора Лена Петрова, коротавшая периодически с ним ночи, была лишним тому подтверждением.

Максим, как мог, скрывал данную информацию, стесняясь того, что Лена была на девять лет его старше, но шила в мешке не утаишь. Особенно, если мешок является по совместительству местным райотделом полиции. Жил Максим на другом конце города, и дорога от дома до работы кровожадным вампиром выпивала у него полтора часа жизни в один край. Не будучи местным и достаточно опытным, особой информацией о готовящихся и совершенных преступлениях Максим не обладал, однако, природная наблюдательность, расторопность и хитрость периодически давали свои плоды, и нет-нет, Максим выстреливал раскрытием какого-нибудь грабежа из магазина или похищением «палки» прямо из-под носа у участковых или вневедомственной охраны, носившей сегодня гордое название Росгвардия.

С другого края кабинета, напротив Максима и Олега, сидели Антон Кузьмич и Михаил Гончар. Два опытных опера, которые почти по всем делам таскались вместе, одинаково выглядели, одинаково бесцветно одевались и одинаково пахли по утрам перегаром, а их средний возраст укладывался в странные рамки – от двадцати двух до сорока. То есть, лет им было где-то по тридцать пять, но работа без выходных, контингент, с которым приходилось общаться, начальство перед которым приходилось отчитываться, а также алкоголь – состарили их не хуже, чем морской ветер моряка.

Впрочем, раскрытия преступлений они выдавали с завидной регулярностью и считались образцовыми сотрудниками. Для более продуктивной работы друзья – полицейские не гнушались применением кулаков, электричества и полиэтиленовых пакетов, которые иногда оказывались на головах подозреваемых, а также лечебной гимнастикой с последними, но по словам Антона такие методы работы применялись в виде исключения, в случаях, когда у напарников не было сомнений относительно личности преступника, а явка с повинной посредством простых уговоров не писалась.

Вместе с тем, оперская документация в виде дел оперативного учета и материалы, которые передавались в следствие для возбуждения уголовных дел были нарочито образцовыми, полными и аккуратными, выполненными по букве закона и требований следственных отделов. Вишенкой на торте к портрету оперативников можно было назвать то, что Антон занимал должность заместителя начальника отделения и исполнял свои обязанности на удивление профессионально и беспристрастно, не снимая с себя функций простого оперативника.

Марина Халитова. Та самая девушка, которая уговорила Остапа съездить на место происшествия вместо себя. Сегодня она выглядела намного лучше, чем вчера, глаза хоть и блестели от усталости, в них более не чувствовалось болезни, видимо, сутки выдались относительно спокойными, и девушка отпоилась чаем и «Терафлю». Вообще, Марина, в каком-то смысле, была средним арифметическим между Максимом, Антоном и Мишей. То есть нет, перегаром по утрам она, конечно же не пахла и с помощником прокурора не спала, а была хрупкой, сероглазой, красивой девушкой двадцати семи лет, но только красота ее была какой-то тусклой и невзрачной. Сравнить с такой красотой можно пейзаж поздней осени, когда сквозь мокрый чугунный асфальт, опавшие серые листья, глубокое, как стакан и тяжелое как свинец небо и тягучий звенящий воздух чувствуется сама усталость природы. Серость в облике Марины роднила ее с Антоном и Михаилом, а возраст, скромность и огромный объем работы – с Максимом.

Занималась Марина розыском пропавших без вести, вела картотеку неустановленных трупов, плюс за себя и того парня (коим была вся мужская часть коллектива) делала документацию, не имевшую к работе никакого отношения, но с приходом нового руководителя, крайне популярную. Всевозможные внутренние отчеты, планы мероприятий, справки по раскрытиям, сводки и прочая макулатура к несчастью в правоохранительных органах вышла на первый план, и зачастую сотрудник ценился не за работу, которую он выполняет, а за умение об этой работе отчитаться.

Ко всем сложностям в полицейском быту Марины, ее по неведомым причинам невзлюбил начальник отдела Алешин, и требовал от нее раскрытий преступлений, в то время как Марина, в силу загруженности большую часть жизни проводила в кабинетах, архивах и моргах. Мужская часть коллектива по мере возможностей «выставляла по карточкам 17 17 Карточки статистического учета – бич и ненависть следователей, имя им легион. 1, 1.1., 1.2, 2, 3, 4, 6. Оперуполномоченный конкретно интересует карточка 1.2, в которой указывается подразделение и лицо, раскрывшее преступление. Заполняют эти карточки следователи, но в заполнении конкретно 1.2 заинтересованы именно оперуполномоченные. » за Мариной раскрытия, но ситуацию это до конца спасало. Кроме того, ответственности за поиск пропавших без вести с Марины никто не снимал. Для Остапа было загадкой, почему девушка, пришедшая в полицию сразу после академии, от такой жизни до сих пор не уволилась или перевелась. Ведь по информации Остапа, в Управлении Марина была на прекрасном счету и считалась одной из лучших по своему направлению.

Волжская Ольга во многом была противоположностью Марины, да и сидела она прямо напротив той, в коротенькой форменной юбке. Закинув ногу на ногу, она являла собой квинтэссенцию уверенности в себе. Длинноногая, статная, не отличающаяся скромностью тридцатишестилетняя блондинка, предпочитающая яркие цвета в косметике. Она представляла собой симбиоз распущенности, умения себя подать и эталона в манипуляциях людьми. Ольга умела удивительную способность влюблять и вызывать ненависть одновременно.