Геннадий Юдин - Самая длинная ночь

Ей, по ощущениям Остапа, одинаково пошла бы, как полицейская форма или вечернее короткое платье, так и мантия монахини или общевойсковой костюм зашиты. Глупой женщина абсолютно не была, но умением закосить «под дуру» доводила Марину до сводящей скулы ярости, а Максима Михайловича до момента, когда ему нечего было сказать, а такое случалось ой как редко. Ольга перевелась в отдел после расформирования Наркоконтроля 18 18 ФСКН, как отдельная независимая служба расформирована в 2016 году. Все подразделения вошли в состав МВД. , в котором, имея должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам, занималась профилактикой преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков. Звучало это внушительно, а на деле функционал Ольги заключался в хождении по школам, училищам, префектурам и администрациям с лекциями о вреде наркомании. Начальство в лице майора Алешина, к слову, было к Ольге куда более благосклонно, поэтому с переходом в полицию спектр обязанностей последней расширился незначительно. Помимо профилактики преступлений, в него вошли составление отчетов для прокуратуры и Управления, написание поздравительных речей для майора Алешинв на всевозможные профессиональные праздники вроде Дня следствия или Дня участковых, а также развлечение его разговорами и сплетнями. Материалы Ольге, если и расписывались, то совсем не в том количестве, в которых они падали на голову, к примеру, Марине. При всем этом, отношение к Ольге среди сотрудников уголовного розыска в частности и отдела полиции в целом было скорее положительным. Большей части личного состава женщина не отказывала ни в помощи (по мере сил и возможностей), ни во внимании (по мере ее собственного желания и наличия кофе и сахара). Будучи яркой и артистичной женщиной, она уже более трех лет умудрялась балансировать на заточенных ножах между обожанием и ненавистью. Остап внутренним чутьем ощущал в женщине опасность, но шарахаться от высокой, улыбчивой, по-кошачьему грациозной незамужней барышни было бы, как минимум странно. Остап с одинаковым успехом заходил «на кофе» и к Марине, и к Ольге, но если к первой его тянуло скорее из дружеских побуждений, то ко второй – именно, как к женщине, которую ты не видишь в качестве жены, но вот постель с ней разделить против не будешь. Сама блондинка лишь подстегивала его интерес своими манерами и шутками ниже пояса.

Остальные две вакансии в штатном расписании были плавающими. Периодически в отдел в усиление направляли оперов с Управления, но те надолго не задерживались, поскольку работать здесь было тяжело и медом явно не пахло. Вот и сегодня, как в основном, и всегда, пара стульев были пустыми, людей на должностях не было.

***

Получив свою порцию головомойки от «МММ», Остап решил, было, сразу отправиться в кабинет Алешина, но Максим Михайлович имел принцип всегда идти на ковер вместе со своими подчиненными сотрудниками, а сегодня и вовсе проявил чудеса заботы, предварительно руководителю отдела, позвонив. Тот к явному удовольствию Остапа сейчас оказался занят, и оперативник перед началом рабочего процесса остался у МММ на кофе.

– Ты что-то не важно выглядишь, Остап? – Максим Михайлович общался абсолютно спокойно, все его недовольство рабочими показателями Остапа, сошло, казалось, на нет.

– Да перебрал вчера, после этого гаража… Приехал домой ближе к вечеру, и ничего не смог с собой поделать…

– Да я видел, Олеська фотки показывала, что думаешь-то?

– Да вы знаете, все не просто там, мне кажется. Я далек от мысли, что это несостоявшийся поджог с целью сокрытия или горячечный бред.

– То есть думаешь не разборки алкоголиков? М-да, давненько я такого не припомню.

– Лучше бы это были они, быстро бы дело закрыли (МММ при словах Остапа поморщился, он с молоком матери учил своих подчиненных, что уголовные дела не закрываются, а направляются в прокуратуру в порядке, предусмотренном Уголовно-процессуальным кодексом), да и все, круг общения даже у бездомной выяснить при сильном желании можно. Но нутром чую, что этим все не ограничится, – неожиданно толи с похмелья, толи от открытой форточки, Остапу вдруг стало холодно, и он болезненно поежился.

– Да, только садиста-убийцы нам накануне закрытия года и не хватало, хотя и дело – то вроде не наше, а Управления, но все равно, приятного мало, начнут поручения слать, – вздохнул Максим Михайлович, но исходя из риторики, Остап уловил, что рабочие моменты, по всей видимости, его волновали больше смерти людей, – ладно, Остап, иди работай, материалы, ты, все-таки, прикрой, что сможешь, желания вешать на тебя взыскание и премии лишать перед новым годом, нет никакого, и так ведь не платят ничего. Что у тебя, кстати, с Олесей-то?

–А что? – сухо отозвался Остап.

–Да просто…

–Да считайте, что уже ничего, расстались пару месяцев назад…

–Эх, – «МММ» хмыкнул с видом рыбака, упустившего десятикилограммовую щуку… – Хорошая ведь баба-то, – Остап посмотрел на своего непосредственного руководителя и неожиданно заметил насколько тот выглядит уставшим: глаза болезненно блестели, кожа приняла странный серый оттенок.

–Максим Михайлович, не переживайте, все нормально!

–Да как за вас – оболтусов не переживать. У меня и есть-то жена вы да собака, детьми-то Бог не одарил, только Настины от первого брака, и те живут в Питере, – он вздохнул и стал еще мрачнее, – Все материалы закрыты только у Мишки с Антоном, а вы… Эх, ступай.

–Да ладно, вам, Максим… – начал было, Остап, но начальник лишь раздраженно отмахнулся от него рукой, и прошипел что-то вроде «Иди в жопу».

Про объяснение за опоздание старый бульдог, видимо, забыл.

Остап вернулся в свой кабинет, и хоть сегодня в силу своего физического состояния работать был абсолютно не настроен, слова «МММ» странно подействовали на него. Стало неудобно перед немолодым руководителем, ведь тот, на сколько было известно Остапу, всегда защищал и отстаивал своих подчиненных, и не хотелось его лишний раз подставлять.

Остап углубился в чтение материалов и латание заплат по оным. Рапорта, справки, формальные ответы на поручения, постановления об отказе в возбуждении дел или продлении сроков проверок. Не то чтобы, работа сильно интеллектуальная, но необходимая для прикрытия собственной задницы. Через два часа плодотворного, но не безболезненного для головы труда, четыре материала из тринадцати были приведены в божеский вид, но несмотря на все желание, сосредоточиться до конца, Остап не мог. Не покидали мысли о произошедшем вчера преступлении, возникало желание поработать над версиями именно по нему, но в тоже время, хотелось взвыть от тоски, дело к его ведению не относилось. По непонятным для себя самого причинам, может пожаловаться, может просто отвлечься, он решил позвонить Олесе, даже не надеясь, что та еще на работе, но ошибся. Недовольная девушка, как раз, по причине произошедшего вчера преступления, никак не могла до конца отчитаться перед Управлением, а отсутствие у нее на руках копий материалов, которые так и не соизволил передать Всеволод Иванович Большаков, было лишним и гигантским препятствием. Взяв трубку, девушка сходу выпалила: «Че надо?», даже не разбираясь, с кем общается. Она устала и была в легкой ярости от тупости Управленческих клерков, уже несколько часов трясших с нее бумаги, которых у нее не было. -