Татьяна Нильсен - Гробовщик для царя

– О, мама, вечно ты переживаешь на ровном месте, – Елизавета вынырнула из пара и показалась матери на экране. – Я уже большая девочка! Могут быть у меня свои дела?

– Конечно! – мать ослабила натиск. – Просто мы с папой переживаем. Мне не нравиться твой голос и под глазами синяки. Ты не больна?

– Нет! Со мной порядок, – рявкнула дочь, потом смягчилась. – За продукты спасибо, завтра заберу, скинь его телефон.

Они ещё перекинулись несколькими словами, и дочь со вздохом облегчения отключилась. Кажется, мать не заметила опухшего лица и пьяного выговора. Лиза побрела на кухню. Ни в шкафах, ни в холодильнике, ни грамма вина не наблюдалось. Она залезла в отцовский бар – придётся пить виски!

Лиза имела свою квартиру, но пока родители находились в отъезде, она всегда жила на них территории, потому, что до работы можно было рукой подать. А это огромное преимущество не стоять в пробках и не просыпаться раным-рано. После некоторых событий, дочь старалась не посвящать родителей в свои личные отношения с мужчинами. Отец не особо вникал во взаимоотношения дочери с особями другого пола, считал, что придёт время, всё сложится само собой. Мать же не отличалась особой деликатностью и чуткостью, справедливости ради надо отметить, что вероломное вторжение в личную жизнь, касалось лишь её детей. Однажды на школьном экзамене Лиза не дала списать однокласснику. Тот подкараулил после школы и просто напинал под зад. Елизавете не было больно, но сердце сжигало чувство чудовищного унижения, потому, что картину наблюдал весь класс, уставившись в огромное окно кабинета. Дело заключалось не в жадности или эгоизме, она бы помогла, подсказала, даже бы дала готовое решение, но мальчик не учился совсем. Сын какого-то генерала знал, что без проблем поступит в МГИМО, потом отправится с дипломатической миссией в какую-нибудь уютную европейскую страну. Оставалось дело за малым, просто не завалить выпускные экзамены. И даже учительница вышла из класса в нужный момент. К слову сказать, школу Заболоцкая посещала элитную, со всеми возможными уклонами и отклонениями, словно это не учебное заведение, а курсы по подготовке научных светил. По факту учреждение отличалось от других повышенной комфортностью, улучшенным оснащением и плотностью научных работников и даже профессоров на один квадратный класс.

Домой Лиза прибежала вся в слезах. Мать, выслушав историю, не кинулась со скалкой громить обидчика, его семью и школу с халатными преподавателями. Она успокоила дитя, преподнеся ей конкретные резоны – генеральский сын завалил экзамен, и его будущее, как дипломата оказывается под большим вопросом, а с одноклассниками, равнодушно наблюдающими из окна, её больше ничего не связывает, во всяком случае, за партой ни с кем из них дочь больше не окажется! Через два дня Елизавета и не вспоминала о происшествии, она мерила высокими шпильками плацдарм высокой моды. Однако об инциденте не забыла мать. Неизвестно откуда, она раздобыла сведения, что московский генерал, снабжая несколько федеральных округов продуктами питания, производил закупки и пропускал через вверенное ему ведомство товары по завышенным ценам. Разницу, естественно без стеснения пригревал в собственном кармане и делился кое с кем. Документы о махинациях появились в Генеральной прокуратуре, генерала отстранили от работы до выяснения реальных фактов мошенничества. Следующий шаг матери направился в сторону школы. Она выложила историю унижения дочери директору и предупредила его о том, что если всё-таки обидчик получит аттестат о среднем образовании, она камня на камне не оставит от отдельно взятого учебного заведения. Уже возле порога кабинета женщина остановилась и негромко, но ясно произнесла:

– Я сняла генерала, а с вами разберусь за полчаса!

Заболоцкая вышла, тихо притворив за собой дверь, а директор элитной школы понял, что дерзкая дама не шутит! В те дни о разжалованном генерале трубил каждый утюг.

История разборок прошла бы мимо Елизаветы, она занималась совсем другими делами, если бы о ней не поведал старший брат, который оказался в курсе событий. Вот тогда Лиза намотала себе на ус, что мамочка, защищая интересы собственных детей и семьи, может пойти далеко. Очень далеко и поэтому лучше беречь её нервы, и не посвящать в некоторые личные дела.

От мыслей снова отвлёк телефонный звонок. Лиза повернулась от окна, взяла со стола рюмку, сделала несколько глотков, выдохнула и только потом глянула на дисплей. Телефон ещё только поднимался к уху, а оттуда уже несся зычный голос подруги и по совместительству коллеги:

– Лизка, совсем обалдела?

– Можешь не орать! – Елизавету передёрнуло от крепкого алкоголя. – Во-первых, привет, – она надкусила лимон и скривилась.

– Ну, да привет, – коллега сбавила напор. – Заболоцкая у тебя всё в порядке?

– Всё в полном ажуре, если не считать того, что меня бросил Соловьёвский! – Елизавета глубоко вздохнула, решила снова пролить надрывную слезу и даже всхлипнула, давая понять подруге Жанне, что горе её безгранично. Однако рыдания отказались возвращаться, наоборот стало как-то зло и весело. – Представляешь, этот козёл отказался уходить из семьи! Его, видите ли, устраивают наши отношения, и он не желает ничего менять! Я, дошла до белого каления и пригрозила всё рассказать его супруге! Ты бы видела его глаза!

– Ты пьяная? – Жанна остановила словесный поток подруги.

– А каким образом я должна пережить такой стресс? – рука с ярким затейливым маникюром на ногтях потянулась к бутылке.

– И как давно ты хороводишься с зелёным змеем?

– Сегодня, какое число?

– Двадцатое апреля.

– Ого! Ничего себе! Разрыв произошёл семнадцатого, значит три дня!

– Слишком долго даже для прогорклого алкоголика, – в голосе подруги прозвучали укоризненные ноты. – Ты Мурзика кормила? Сама что-нибудь ела?

– Жаннеточка, ты же знаешь, я сама не поем, а Мурзика накормлю обязательно! У него сегодня в меню немецкие сыры.

– Может, я приеду к тебе?

– О нет! Спасибо, конечно, но я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии! – Лиза налила рюмку, запрокинула в рот и шумно выдохнула вязкие пары, отведя лицо от телефона, чтобы подруга не услышала тяжёлое дыхание.

– Я давно тебе говорила, что Соловьёвский конченая мразь! Стоит только посмотреть его репортажи, становится понятно, что это за тип! Смотри правде в глаза – ты с самого начала знала, что у вас нет будущего. Ну, кто уходит от кучи ребятишек? Он публичная личность, да его распнут его же слушатели! Угораздило тебя втрескаться в такое ничтожество.

– Согласна, он ничтожество, но очень знаменитое и обаятельное ничтожество! Ах, как он ухаживал, дарил подарки…