Сергей Трахимёнок - Нобелиат

– Он историк, – пояснил Крамору Алесь, – и набит фактами…

– Так вот, – продолжил историк, – в советские времена главный редактор «Известий» работал над какой-то статьей. Было далеко за полночь, он так увлекся, что весьма раздраженно отреагировал на телефонный звонок, раздавшийся среди ночи.

В негодовании он не просто снял, сорвал трубку и только открыл рот, чтобы отбрить наглеца, посмевшего побеспокоить ночью, как из трубки раздался голос:

– Это Сталин говорит…

Еще не вполне осмыслив сказанное, редактор, словно спущенный курок, уже не мог остановиться.

– Какой такой Сталин? – заорал он.

– Тот самый, тот самый, – тихо ответил голос, и в трубке послышались частые гудки.

– И что было потом? – спросил его сосед.

– После этого он много дней ждал продолжения разговора, но так и не дождался.

– Поседел, наверное, за это время? – уточнил сосед.

– Он поседел в ту же ночь, – подтвердил историк.

– А давайте предположим, о чем думал главный редактор, после того как вождь не стал с ним разговаривать? – заметил сосед.

– Наверное, подумал, что надо как-то разъяснить ситуацию… – произнес Алесь.

– Вы плохо знаете историю, – сказал историк, – не ощущаете накала страстей того времени. Чтобы все это понять, расскажу про один случай. Он произошел с известным белорусским писателем, который после войны учился в Литинституте. Правда, принят был как партизан условно…

– То есть кандидатом? – спросил Алесь.

– Нет, что вы, его приняли именно условно, потому что не имел среднего образования и параллельно учился в одной из вечерних школ Москвы. А руководителем семинара у него был литературный критик и специалист по творчеству Гоголя. И вот однажды ИМЛИ [2] ИМЛИ – Институт мировой литературы. выпустил книгу к юбилею Гоголя.

Мастер ознакомился с ней, увидел множество ляпсусов, главным из которых стал тот, что из Гоголя сделали почти пролетарского писателя. Пройдя с карандашом по книге, мастер написал письмо в отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) и отослал туда книгу и письмо. И вдруг к нему приезжает глава советских писателей Александр Фадеев.

– Ты что там написал? – спросил он у мастера.

Тот начал было объяснять, но Фадеев прервал:

– Нас с тобой к Хозяину вызывают…

– А что я там должен говорить? – спросил мастер.

Фадеев на него посмотрел и сказал медленно с каким-то тайным смыслом:

– Говорить будешь, когда я скажу…

Автобус качнуло, и он остановился. Все стали подниматься со своих мест.

– Это надолго? – спросил Крамор у Алеся.

– По-разному, – ответил тот.

Пассажиров провели и разместили в помещении, больше похожем на камеру.

– И что было потом? – спросил Крамор историка.

– Погоди, – ответил тот жестко, – я на процесс настроиться должен, да и вам стоит сделать то же самое.

– Так я оказался там случайно.

– Я тоже… – сказал историк и подмигнул Крамору.

– Понял, – ответил Крамор. Хотя, честно говоря, не понял вообще ничего. Дверь комнаты открылась, и омоновец произнес:

– Буцкий.

Парень в желтой куртке поднялся и пошел к выходу.

Пробыл он вне комнаты минут тридцать… Когда вернулся, то молча показал присутствующим десять растопыренных пальцев. Затем настала очередь историка, а потом вызвали Крамора.

Следующий день начался с того, что подросток с палкой разбудил детей, построил и повторил обучение. Показывал палкой на железную птицу, и все правильно ответили на вопрос. А вот с одноглазым чудовищем так не получилось, и каждый из тех, кто ошибся, получил удар палкой.

После этого подросток показал пальцем на свою грудь и произнес: «Хло».

И каждый в клетке повторил его имя.

А потом Хло подходил к мальчику, показывал пальцем на себя. Ребенок говорил: «Хло». После этого Хло показывал пальцем на грудь мальчика, и тот произносил свое имя.

Так продолжалось долго, и мальчики стали ошибаться. За каждую ошибку Хло бил их палкой один раз, если кто-то ошибался дважды, то и удар был двойным. К концу обучения дети поняли, что количество ошибок равно количеству ударов.

Позже Торо сообразил, что Хло готовил их по указанию Богов к восприятию счета.

Когда солнце поднялось высоко, Хло отвел всех в угол клетки, где была тень, и стал обучать сидеть в позе, которую потомки будут называть позой лотоса. Затем к клетке принесли бурдюк и желтые луны. Хло налил из бурдюка в каждую емкость жидкость, сел на корточки и поставил свою луну между бедрами. Посидев немного, поднял луну двумя ладонями ко рту, отхлебнул немного, потом поставил ее на прежнее место. Повторил несколько раз, а затем протянул одну из лун Топо.

Топо попытался сделать все то, что показывал Хло, но руки не слушались, и он расплескал жидкость, за что получил удар палкой. Никто из прибывших не выполнил задание с первого раза, кроме Торо. Тогда Хло посадил его возле себя, и Торо стал выступать толмачем и помощником для Хло в последующем обучении прибывших.

Несколько раз в день Хло водил своих подопечных на оправку к большой яме с отвратительным запахом. Те, кто пытался делать это неорганизованно, были нещадно биты.

Сколько продолжалось обучение, Торо не запомнил. Но однажды появились двое помощников Бога. Хло представил им свою группу, и те экзаменовали каждого. После они дали команду Хло построить группу по успешности обучения. Первым в ней оказался Торо, Топо был третьим.

Хло повел группу в соседнюю клетку, оставив в старой того, кто оказался последним в строю. Мальчики уже разместилась в новой клетке, когда раздался ужасающий вой. Это кричал тот, кто не смог оказаться предпоследним. Его отдали циклопу.

Хло передал группу взрослому человеку, которого звали Тло. Он так же, как его предшественник, нещадно бил учеников палкой за малейшие провинности и ошибки. Начал обучать счету, используя в качестве костяшек фаланги пальцев.

Тло, закончив свой курс, передал группу следующему преподавателю. Всех, кроме последнего. Так продолжалось двенадцать раз. Правда, переход в шестую клетку прошел без жертвы циклопу. Именно с этой клетки воспитанников перестали бить палкой, каждый день окатывали водой из бурдюка, и выдали те же одежды, что носили помощники Богов.

В шестой клетке учитель стимулировал учеников плеткой и большей порцией пищи. Но если второе было понятно обучающимся, то первое – нет.

И только потом преподаватели объяснили, что по мере обучения ценность каждого ученика возрастает, поэтому лучше не причинять ему повреждений, которые может сделать палка.

В седьмой клетке они уже писали на языке Богов деревянными палочками на глиняных табличках. В одиннадцатой могли переводить на язык Богов наречия тех, кто жил вокруг горы Каа. В двенадцатой узнали, что это предварительный курс обучения, а после экзамена, который у них должны принять представители Богов, их определят в страну Шумер, где будут учиться десять лет.