Сергей Трахимёнок - Нобелиат

После обучения два десятка учеников оказались в чреве железной птицы и почти целый день летели в неизвестном направлении. Когда приземлились, Торо понял, что их вернули к тому месту, откуда год назад увезли Боги. Мальчиков разместили в пещере с плоскими стенами, где на полу лежали циновки, на которых днем сидели, а ночью спали ученики. Обучение продолжалось, но как-то вяло, лишь для того, чтобы было чем занять подростков перед экзаменом.

К этому моменту Торо не только владел языком Богов, умел писать, считать, но и знал, какие имена носят крупные звезды. А еще четко усвоил принцип, без знания которого невозможно попасть в страну Шумер: если ты пишешь Богу, то делать это нужно снизу вверх. Если пишущий находится справа от звезды Сириус, то писать надо справа налево. А если наоборот, то слева направо.

Вечером мальчикам разрешалось гулять среди деревьев, которые окружали пещеру по прямым, как копье, дорожкам.

Из десятка мальчишек племени хашей остались только Торо и Топо. И именно их манила к себе гора Каа. Гора, в подножии которой жил род, откуда их забрали Боги.

План побега возник у них почти одновременно.

– Мы найдем их, – сказал Торо, – ориентиром нам будет гора Каа.

– Мы станем модо, – ответил на это Топо.

– Да, – подтвердил Торо.

Крамора привели в зал судебных заседаний и усадили на деревянную скамью.

Судьей была женщина чуть за сорок, и ему показалось, что она не сможет вынести неправомерный приговор.

Рядом с судейским располагался маленький стол. За ним восседала девушка лет двадцати. Как он догадался, секретарь. Вчерашний омоновец сидел на скамье для зрителей. Какая роль отведена ему, было непонятно: то ли охраны, то ли свидетеля.

– Крамор Виталий Сергеевич? – спросила судья, заглянув в папку, такую тонкую, что, казалось, там, кроме картонных корочек, ничего нет.

– Да, – ответил он.

– Откуда у вас такая странная фамилия?

«Вот же… – подумал Крамор, – стоит задать такой вопрос, и сразу становится понятно, что перед тобой не судья, беспристрастно исследующий ситуацию, а любопытная баба».

Ему хотелось ответить колкостью, но сдержался, не хватало еще настроить ее против себя. Крамор все еще надеялся на объективность.

– Досталась от родителей, – корректно ответил он.

– Изменить не пробовали?

– Нет.

– Почему?

– Папа бы меня не простил…

– Понятно, – произнесла она и сверила другие данные.

– Где вы работаете?

– Свободный художник.

– Художник, – повторила судья, – от слова «худо»?

– Нет, от другого, – ответил Крамор, все более заводясь от столь явной беспардонности.

– И что же вы нарисовали?

– Вообще-то художник пишет, – произнес Крамор.

– И сколько картин вы написали?

– Я художник слова и свои картины создаю не кистью и красками, – заметил Крамор, обратив внимание, что омоновец и секретарша посмотрели на него с интересом.

– То есть вы – литератор?

– Писатель.

– А чем отличается писатель от литератора?

– Вы точно хотите это знать?

– Я же задала вопрос.

– Пожалуйста. Литератор – это тот, кто пишет, а писатель – это тот, кого читают…

– Интересное различие, вы сами это придумали?

– Нет, это придумали классики литературы.

– И что же вы написали читаемого?

– Об этом можно узнать, если заглянуть в интернет или каталоги библиотек.

– Я такой фамилии никогда не встречала, хотя читаю много…

– Здесь все дело в подходах и оценке, – сказал Крамор, ему расхотелось нравиться судье, – в советские времена был такой анекдот: приезжает из Грузии в Москву болельщик и видит надпись: «Слава КПСС».

– Кто такой Слава КПСС? Славу Метревели знаю, а кто такой Слава КПСС? Наверное, играет в классе «Б».

– У меня дочка в «Б» классе учится, – сказала судья, обращаясь к секретарше, и взгляд ее потеплел, затем вновь обратилась к Крамору: – Мне трудно понять мужской юмор, но я рада, что это чувство осталось у вас, несмотря на…

– На что? – спросил Крамор.

– Несмотря на сложившиеся обстоятельства. Были ранее судимы?

– Нет.

– Валентина, так и пометь, со слов не судим…

– Там есть справка инфоцентра, – вмешался омоновец, – он действительно не значится судимым.

– А к административной ответственности привлекались? – спросила судья.

– Нет.

– Что, никогда не получали даже письма счастья [3] Письма счастья (шутл.) – сообщения ГАИ о нарушении правил дорожного движения. ?

– У меня нет автомобиля.

– Писатель и без машины?

– Не вижу связи…

– Ну, нет так нет, – сказала судья, которой надоело исследовать личность правонарушителя. – Итак, вы обвиняетесь в том, что приняли участие в несанкционированном митинге, который проходил в воскресенье на площади Якуба Коласа… Вам понятно обвинение?..

– Нет.

– Что вам непонятно?

– Я не участвовал в несанкционированном митинге. Лишь стоял рядом в качестве зеваки…

– Прекрасно, – сказала судья, – если бы вы знали, сколько раз мне приходится слышать сию сентенцию… А что по этому поводу сказано в протоколе…

Она снова заглянула в тоненькую папку.

– В протоколе указано, что вы все-таки участвовали в митинге.

– И как выражалось мое участие: выступал, выкрикивал лозунги, размахивал флагами?

– Нет, стояли вместе с сотоварищами по партии в толпе митингующих.

– Во-первых, не принадлежу к так называемым партиям. Во-вторых, я не стоял в толпе, подошел посмотреть…

– Валентина, – сказала судья девушке-секретарю, – выведите фото на экран. Только тут Крамор заметил, что сбоку от судейского стола на стене висит небольшой экран.

Валентина нажала на кнопку, и на экране появилась фотография оратора. Крамор его узнал, затем с различных ракурсов стали возникать фото с участниками митинга.

– Стоп, – сказала судья, – а вот эту, пожалуйста, покрупнее. Валентина сделала снимок крупнее, и Крамор увидел себя рядом с парнем в желтой куртке.

– Ну вот, – сказала судья, – вы обсуждаете речь оратора с Буцким, системным правонарушителем… Он гордится участием в таких мероприятиях и всегда надевает то желтую куртку, то какой-нибудь шарф, чтобы его было легче вычислить в толпе.

– Да я с ним не знаком, – сказал Крамор.

– А вот и неправда, – отреагировала на это судья. – Валентина.

Следующий снимок показал, что Крамор действительно что-то говорит Буцкому.

– Вы обсуждаете речь оратора…

– Да, но я оказался там случайно… Просто зевака… Судья тяжело вздохнула и произнесла:

– Валентина.

Девушка щелкнула мышкой несколько раз, и Крамор понял, чего добивалась судья. На фотографии четко было видно, что толпа зевак стоит на значительном расстоянии от тех, кто, участвовал в митинге.