Пит Трон - Вышедший из строя. Серия «Конец пути». Книга ІІ

– Сучка, я заберу твои кроссовки и всё, что только захочу!

Торрес на них прикрикнул:

– Ещё одно слово, горлопаны, и вы у меня сядете на неделю в карантин.

Все прочие в блоке начали кричать: «Заткнитесь, засранцы!» – и через минуту всё стихло. Будто в церкви.

Никто не прикасался к парню, пока он был в нашей тюрьме. Думаю, они действительно его жалели.

Как-то вечером за столом, где я ел, оказалось свободное место. Парень, как всегда смотря в пол, подошёл и спросил:

– Простите, это место занято?

– Нет, приятель, всё твоё. Присаживайся и наслаждайся дерьмом, которое они называют едой.

Именно тогда я мельком увидел его лицо. Никогда не видел таких ужасных шрамов. Я изо всех сил старался сохранять самообладание.

– Вы жилищный полицейский из Гарлема?

– Да, чёрт возьми. Но как ты узнал, где я работал?

– Я из «Домов Линкольна». Там я часто слышал рассказы о полицейском по кличке Бэтмен.

– Эй, малыш, держи это при себе и никогда меня здесь так не называй.

– Простите, сэр… Я Дешон. Приятно познакомиться.

– Я Пит, но многие парни здесь зовут меня Портер 3 3 Носильщик (англ.). .

– Это потому, что вы работаете носильщиком в этом блоке?

– Да, верно, приятель. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать. Если смогу достать это для тебя, то сделаю.

– «Что-нибудь» – имеете в виду из внешнего мира?

– Слушай, приятель, здесь тебе не «Побег из Шоушенка». Могу принести тебе туалетную бумагу, бумажные полотенца или предметы гигиены.

– Я видел, как вы смотрели на моё лицо, – сказал Дешон, помолчав.

– Извини, приятель. Шрамы выглядят такими запущенными и воспалёнными.

– Да, знаю. Они запузырились, потому что я помазал их вазелином, когда они начали заживать. Стало хуже. Думаю, вам интересно, как у меня на лице вырезали доску для игры в крестики-нолики?

– Не собираюсь врать, малыш, мне немного любопытно.

– В общем, я был в «Бладс» и совершил ограбление с несколькими другими членами банды. Меня поймали, потому что, убегая, я запутался штаниной в заборе из колючей проволоки на Парк-авеню. Менты в штатском из Двадцать пятого участка меня поймали. Мне светило от шести до двенадцати лет тюрьмы: тётка, которую мы ограбили, сильно пострадала. Так что у меня не оставалось выбора, кроме как стучать на остальных. Я вынужден был, мужик. Я не мог сесть за решётку на такой срок. К тому же мать сказала, что, если не буду помогать копам и самому себе, она отречётся от меня. «Бладс» сообщили местным членам банды, что я на них настучал. Тогда я и получил «зелёный свет». Они не собирались меня убивать. Просто хотели, чтобы я физически страдал и остался без лица. Ну, без половины лица. Меня окружили в душе, их было шестеро. Сначала избили до полусмерти. Затем самый здоровый из них достал заточку и вырезал на моём лице эту игральную доску. Он сказал: «Кровь за кровь, ублюдок».

– Чёрт возьми. Прости, приятель. Когда выйдешь, я уверен, найдётся хороший пластический хирург, который тебе поможет.

– Надеюсь, Пит. Мне так страшно здесь, чувак. Каждый раз выходя из камеры, думаю, что меня здесь убьют.

– Послушай, я поговорю насчёт тебя завтра с Галленом и Торресом. Возможно, они смогут тебе помочь.

– О нет! Не хочу, чтобы меня снова звали стукачом.

– Малыш, раз уж сюда попал, просто не поднимай головы и почаще оглядывайся. Оставайся сильным. Начни укреплять тело так, как только можешь. Делай много отжиманий и приседаний… И вообще делай всё то, что делает твоё тело сильнее. Сильные ум и тело помогут тебе здесь больше, чем ты думаешь. Старайся сохранять сосредоточенность и читать много книг, чтобы набраться ума.

– Спасибо, что решил стать мне другом, Пит.

– Не вешай нос, малыш, с тобой всё будет в порядке.

Той ночью я вернулся в камеру с засевшим во мне страхом, от которого всё сжималось. Слышал ли кто из заключённых, как парень назвал меня Бэтменом? Все знали только, что я коп, а не то, что я жилищный коп по имени Бэтмен. Если бы слухи об этом дошли до местных, на мою голову, без сомнения, уже бы заключили контракт. Какой-нибудь член банды специально бы сдался властям, чтобы до меня добраться. Я превратил в ад жизнь многих преступников из «Домов Линкольна». Теперь, когда парень открыл рот и сказал «Бэтмен», мне нужно быть готовым ко всему.

Сначала я решил поговорить с пацаном наедине, заставить его понять, что ему следует забыть о нашем разговоре. Я не хотел угрожать ему, но если бы пришлось… Но я лёг спать, решив подождать пару дней и посмотреть, что будет.

Через неделю я уже понял, что Дешон распускать язык не станет. Я даже решил подружиться с ним, вспомнив Сунь-цзы: «Держите друзей близко, а врагов – ещё ближе». Раз парень из «Бладс», мне нужно быть особенно осторожным, пока он в нашей тюрьме.

Как-то вечером после ужина я сказал ему:

– Малыш, смотри не ошибись, попытавшись сделать здесь себе имя. Если захочешь за счёт меня снискать благосклонность своих из банды, это будет твоим плохим решением. Тебе всё понятно?

– Пит, я просто хочу выйти отсюда живым.

– Хорошо, это всё, что я хотел услышать.

К счастью, через неделю его перевели в учреждение на севере штата. Я так и не узнал куда. Да и знать, собственно, не хотел.

Государственные тюрьмы, помимо всего прочего, обязаны следовать и Восьмой поправке к Конституции. Скажу не понаслышке, что некоторые тюрьмы ей следуют. Они сделают всё, чтобы остаться при своём как можно дольше. В моём случае право на освобождение от чрезмерного залога 4 4 Восьмая поправка к Биллю о правах даёт осуждённому шанс, что «наказания за преступления не будут чрезмерными, жестокими или необычными». – Прим. пер. , конечно, ко мне не применимо.

Поскольку я был офицером полиции, ко мне применялись более высокие требования. Мой залог установили в нелепые сто тысяч долларов. Я всё гадал, что же в офисе окружного прокурора думают насчёт того, что в молодости у меня никогда не было серьёзных проблем и я был очень порядочным ребёнком. Но, может, они выяснили, что, когда мне было шестнадцать, меня посадили за купание нагишом в общественном бассейне в нерабочее время. Это единственное моё преступление, больше меня ни на чём никогда не ловили.

Находиться в тюрьме день изо дня было чистым кошмаром. Я не только пытался пережить все испытания и остаться невредимым. Я ужасно мучился, думая о том, как же подвёл семью и что пришлось пережить моей матери, братьям, сёстрам и детям. Кроме того, я знал, что по всем статьям подвёл мать своих детей. Она тоже работала в полиции, и отдел внутренних дел глаз с неё не спускал. И я ни черта не мог сделать в заключении. Я был совершенно беспомощен. Это – бремя, которое мне нести вечно. Это один из многих грехов, в которых я виновен и за которые мне придётся ответить, когда придёт время встретиться с Создателем. Часто, лёжа на койке или сидя в комнате отдыха, я понимал, что перестаю чувствовать себя человеком. Тюрьма тебя меняет. Человек в маленькой камере неизбежно становится МОНСТРОМ. Я просто не мог этого избежать.