Алинда Ивлева - По ту сторону души

– Я пыль вытирала, там под потолком ее столько скопилось,– попыталась реабилитироваться девушка. Слезы предательски лились соленой струйкой.

– Растяпа ты! Кто тебя просил? На своей кухне порядки наводи! – как иерихонская труба, горланила Маша.

– Я все уберу, тебе нервничать нельзя! – попыталась оправдаться Лиза

– Не прикасайся тут больше ни к чему!

Лиза в слезах вылетела с кухни и закрылась в своей комнате.

В голове путались мысли, мозг тщетно пытался найти решение. Обида и досада захлестнули все ее существо, за что ее так не любят?

В этот момент во входную дверь позвонили.

– Колька! – уже было обрадовалась Лиза. Но тут же упала на диван, рыдая. Ведь Колька больше не тот любящий и всегда находящийся рядом брат, он теперь глава семьи, другой, чужой.

Он, конечно, примет не ее сторону. Опять скажет – непутевая!

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату влетел старший брат Павел. Подтянутый, элегантный, мужественный и всегда дипломатичный. Ее Пашка.

– Сестренка моя любимая, выбрался сразу, как смог! Извини, дел много! Ну как ты, роднуля моя, рассказывай! Надеюсь, призраки прошлого тебя не беспокоят? Ну что ты? Все будет хорошо, не плачь! – Они обнялись так крепко, словно они уже никогда больше не увидятся еще. Павел на несколько мгновений стал простым и душевным рязанским парнем, которым его помнила Лиза. Они так давно не виделись, им было, что рассказать друг другу. Когда-то они были очень дружны. Павел всегда был более понимающим и тонко чувствующим человеком, нежели Колька, которому были присущи больше резкие, явно выраженные мужские черты характера.

*****

Семейную идиллию прервали причитания и громкие возгласы с кухни, по всей видимости, Маша так и не смогла успокоиться от медвежьей услуги своей любимой золовки. Только Павел предстал перед взглядом беременной женщины, как на него тут же обрушился весь шквал эмоций и негатива. Павел имел, конечно, большой опыт в общении с людьми, но влезать в женские дрязги, по его мнению, занятие неблагодарное, даже если одна из этих барышень его сестра:

– Так, девочки, вопросы кухни решайте без меня! Машенька, не нервничай, дорогая, если вся причина твоего недовольства кроется в присутствии здесь Лизы, то обещаю – в ближайшее время решу этот вопрос, буквально до моего отъезда!

Маша недовольно фыркнула, развернулась и вылетела с кухни, чуть не сбив с ног стоящую в проходе Лизу. Стало ясно одно – здесь больше оставаться нельзя, лучше на вокзале с бомжами, чем под одной крышей с такой родней.

Павел похлопал ободряюще свою сестру по плечу и дал слово, что до вечера обязательно придумает что-нибудь и даст знать. С этими словами он, громко хлопнув дверью, вышел из квартиры по-английски, дав понять «гостеприимной» хозяйке, что ее поведение возмутительно, и он не разделяет позицию Марии.

Несчастная Елизавета уже устала плакать, слезы будто высохли, а вместе с ними и ее душа. Не с кем ей в этом городе поделиться своими чувствами, никто даже не пытается понять девушку. В упадническом настроении она наспех покидала свои пожитки в одну большую сумку и решила ехать на вокзал. Хорошо, что в кармашке джинсов была заветная купюра достоинством в 100 у.е., которую Павел предусмотрительно сунул Лизе перед уходом в ладошку, на мелкие расходы.

– Очень кстати, – размышляла девушка, спускаясь в лифте многоэтажки.

Лизку уже не так страшили неизвестность и этот большой город, кишащий людьми всех национальностей с разным цветом кожи. Ее почти не пугали многочисленные проспекты и узкие улочки, обилие машин, проносящихся с бешеной скоростью по КАД, пробки в «час пик», в общем, все то, чего никогда не увидишь в ее родной Рязани. Для Лизаветы страшнее всего сейчас было ощутить непонимание и отсутствие поддержки родных и близких людей. Земля будто уходила из-под ног. Не стало прочного фундамента из сложившихся ценностей и взглядов, будто этот город отформатировал ее суть и перезагрузил на другой уровень жизни. В ее голове вся эта новая жизнь превратилась в какое-то месиво, бесформенное и склизкое. Не складывались в пазлы мысли, логические цепочки не выстраивались. Как жить дальше?! Всю свою жизнь, до ужасного происшествия в поезде, она прожила под крылышком родных, не сделав ни одного самостоятельного шага, не задумываясь о собственном будущем. Беззаботность и юность канули в лету.

Уже на вокзале, сидя в зале ожидания, девушка обратила внимание на странную женщину, лежащую напротив нее на железных сидениях. Старуха очень напоминала скрюченную мумию из склепа. Лизка взяла себя в руки и выдохнула воздух из легких, сказав себе, что решение всегда есть. Как жить? Ну уж нет, так, как эта сморщенная и грязная, опустившаяся на дно жизни бабулька, она точно не будет. В этот момент глаза бродяжки распахнулись, как окошки темницы в яркий солнечный день. Лизка растерялась, увидев на испещренном глубокими старческими морщинами лице моложавые глаза цвета синего неба, пристально смотревшие на нее из-под красного тканого платка. Лизу передернуло от этого пронзительного, пронизывающего насквозь взгляда. Она попыталась отвернуться. Тут глаза-сканеры померкли, потускнели, и до девушки донесся голос, словно из загробного мира:

– Не связывайся с ними, они не прощают! – проскрипела старуха. Лизке стало жутко, бродяжка явно была не в себе. От оцепенения и холодящего изнутри ужаса ее освободил внезапно, словно из-под земли, появившийся молоденький сотрудник полиции. Из-под его фуражки, залихватски надетой чуть набок и назад, выбивались светлые кудри. Он походил больше на дружелюбного и веселого тракториста из колхоза «Путь Ильича», чем на представителя власти. Но поведение его резко контрастировало с внешним обликом. Парень оглянулся по сторонам и со всей дури ударил старуху ногой в живот. Лиза попыталась закричать и остановить гада, который избивает средь бела дня невинных людей. А сержант продолжал пинать и колотить дубинкой лежащую женщину, опасливо озираясь по сторонам:

– Слышь, Катастрофа, по-хорошему говорю, проваливай с моей территории. А то снова в лес вывезут! – сквозь зубы цедил угрозы полицейский.

Лизка в ужасе от увиденного беспредела хотела было рвануть к постовым в дежурку у вокзала, но подошедшая женщина, по всей видимости, работающая здесь кем–то из технического персонала, остановила ее и отвела в сторону:

– Это «Люська – Катастрофа». Там, где она появляется, несчастья начинаются. Все боятся ее, а выгнать не могут. Ее и в лес увозили, и в другой город, и в приют сдавали, даже в тюрьме она сидела. Но всегда возвращается сюда! Люди говорят, у кого с ней дороги пересекутся – жди беды! Так что не повезло тебе, спаси, Господи! – И странная женщина быстро удалилась, оставив Лизку в полном недоумении с липким ощущением страха перед необъяснимой жестокостью. Хотя, бывает ли оправдание или объяснение жестокости?