Ольга Иконникова - Кафедра

Квасцов хихикает:

– Какая чушь!

Глаза Даши темнеют от возмущения.

– Зря вы так, молодой человек, – подает голос сидящая в кожаном кресле молодая женщина, одетая так стильно и дорого, что рядом с ней даже Кирсанова не кажется королевой бала. – У каждой эпохи должны быть свои живописцы. И, если вам интересно, несколько лет назад на аукционе Русской галереи искусств картина Пчелина «Письмо с фронта» оказалась лучшим лотом торгов – за нее заплатили шестьдесят тысяч долларов!

Все почтительно молчат – сумма впечатляет.

– Но, дорогая Даша, почему вы мне раньше не рассказали эти удивительные истории? – продолжает незнакомка. – Если бы я знала, что вы так любите Пчелина, то внесла бы свою лепту в пополнение вашей коллекции. В кабинете секретаря моего мужа висит одна из его картин – как раз революционной тематики. А Аркаша у меня – демократ, и она у него не в фаворе. Я буду рада подарить ее вам.

Даша подносит ладошку к губам.

– Что вы, Нонна, я не могу принять такой подарок!

Женщина небрежно машет рукой, словно речь идет о рисунке ученика художественной школы.

– Пустяки! Секретарь моего мужа ничего не понимает в живописи. Аркадий к ней тоже равнодушен. А я хочу подарить картину вам! Что же в этом плохого? Тем более, что на сегодняшний праздник я пришла без подарка. Ну, же, Даша, признайтесь, что это доставит вам радость.

Даша не находит слов для изъявления чувств. Ах, это удивительно! Просто превосходно! Даже немыслимо.

Я шепотом спрашиваю у Вадима, кто эта женщина. Он так же шепотом отвечает:

– Нонна Красавина – новая Дашина подруга. Родом из Питера, но сейчас живет в Москве. Между прочим, жена депутата Государственной Думы.

– Тогда понятно, – киваю я. – А депутат – тот самый политик, который учился в нашем университете?

Вадим молча кивает.

– Для депутата Государственной Думы картина стоимостью несколько тысяч долларов – действительно, пустяк.

Но Вадим хмурится.

– Неважно, пустяк это для него или нет – Даша должна отказаться от подарка.

Я усмехаюсь – вряд ли Даша думает так же, как он.

Вечеринка заканчивается в полночь – как в сказке про Золушку.

Андрей приезжает в Питер только на один день. Мы вообще с ним редко видимся, хотя могли бы навещать друг друга каждые выходные – всего четыре часа на «Сапсане». Но Андрей считает, что это не рационально – деньги можно потратить с большей пользой.

Он вручает мне пакет с овощами (подарки он тоже любит практичные) и ласково трется носом о мою щеку.

– Алиса, я по тебе скучал.

Для него признание в любви – почти подвиг. Любовь ведь тоже иррациональна. Поэтому я не требую от него красивых слов.

– Ты уже написала заявление на увольнение? – спрашивает он.

Объяснить, почему я ввязалась в эту историю, труднее всего оказывается именно Андрею. У него – слишком рациональный ум, чтобы любить приключения.

– Это – глупо! – заявляет он, когда я рассказываю ему о просьбе Вадима.

– Что глупо? – решаю уточнить я.

Он с удовольствием объясняет:

– Во-первых, ты – не детектив, и все твои познания о ремесле сыщика почерпнуты из дешевых романов, что не может принести никакой пользы. Во-вторых, сомнительно, чтобы Кирсанову вообще требовалось что-то расследовать – это может оказаться обычным розыгрышем. И, в-третьих, даже если таинственная мстительница действительно существует, это – его проблемы, в которых он сам и виноват. Кому, как не тебе, знать о его многочисленных неразборчивых связях.

Светлые брови его сведены над переносицей, в глазах – немой укор.

– О каких многочисленных связях ты говоришь? – возмущаюсь я. – И почему я должна о них знать?

Он примирительно улыбается.

– Не сердись, я не хотел сказать ничего обидного. Я только хотел напомнить, что ты тоже была в числе тех, с чьими чувствами он не слишком считался. Или ты уже забыла?

С его стороны напоминать мне об этом – верх бестактности, но таков уж он есть – в поисках истины он не останавливается ни перед чем. Я знаю его характер и научилась не судить его строго.

А о том, что Вадим когда-то поступил со мной так же, как с таинственным Светлячком, я и сама помню слишком хорошо. Хотя с тех пор прошло немало лет.

Когда на горизонте появилась Даша, у меня на собственном опыте появилась возможность убедиться, что джентльмены всё-таки предпочитают блондинок. Она так легко и незаметно стала для него самым близким человеком, что я и оглянуться не успела, как оказалась с Кирсановым в ювелирном магазине, куда он пригласил меня, чтобы помочь ему выбрать золотой браслет для любимой на День Святого Валентина. И мы выбрали – очень красивый и дорогой. И я фальшиво улыбалась и говорила, что очень за него рада. А что еще я могла сказать?

Мы продолжали общаться и после его свадьбы – хотя наши встречи стали не такими частыми и теплыми. А потом случилось то, о чём я уже, кажется, говорила. Я пришла поздравить Кирсановых с рождением сына, а Даша не пустила меня дальше прихожей. Она приняла подарок из моих рук, сказала: «Спасибо!», а когда из гостиной донеслись чьи-то голоса, улыбнулась и начала оправдываться:

– Извини, что не предлагаю войти. У нас там гости. Ты их не знаешь, и тебе с ними будет скучно.

Я поняла ее правильно – она хотела сказать совсем другое. Я не была ни поэтессой, ни художницей, ни женой важного чиновника. Это со мной Дарье Кирсановой было скучно.

Вадиму я об этом не рассказала. Зачем? Она была его женой, а я – всего лишь подругой юности. Но с тех пор я под любым предлогом стала отказываться от приглашения к ним в гости. А со временем они и вовсе перестали меня к себе приглашать, и о том, как живет Кирсанов, я узнавала только от Сашки.

– Надеюсь, ты всё-таки шутишь? – возвращает меня к действительности Андрей. – Потому что я буду очень разочарован, если ты всерьез воспримешь его предложение. Я вообще считаю, тебе не нужно работать у него на кафедре.

Взгляд его строг, и я знаю, что он говорит серьезно. Чувство юмора у него отсутствует напрочь.

– А ты посмотри на это с другой стороны, – советую я. – Там творческий коллектив. У меня появляется возможность всерьез заняться диссертацией. К тому же, педагогика – это очень интересно.

– Интересно? – брови Андрея снова взмывают вверх. – А кто недавно ревел в трубку телефона после лекции?

Он наступает на мою больную мозоль.

– Но сейчас уже всё по-другому! – с жаром возражаю я. – Я разве не рассказывала тебе? Я провела вторую лекцию у заочников. И, кажется, получилось недурно. Я даже ответила почти на все их вопросы.

– Да? – скептически улыбается он. – А ты уверена, что ответила правильно?

Я не уверена.

– Ну, то-то же. Я давно говорил тебе, что эта затея с работой в университете кажется мне весьма сомнительной. Но твое согласие участвовать в его детективной авантюре – это просто верх идиотизма.