Всеволод Данилов - Банк

Войдя во двор, Астахов увидел, что окна квартиры освещены. Похоже, опять появился сосед и, воспользовавшись отсутствием хозяев, влез в их комнату. Может, тряхнуть его как следует, пока нет Нины? Возле обшарпанного подъезда странно выглядели две иномарки, около которых бродили трое качков, заинтересованно на него посмотревших. Астахов прошел мимо и натруженно принялся подниматься на четвертый этаж. Сломавшийся лифт с месяц как не могли починить: в лифтоуправлении проходила какая-то реорганизация. Возле двери, разыскивая ключи, он замешкался.

– Помочь, папаша?

Сзади стояли поднявшиеся следом качки. Один из них лениво нажал пальчиками на незапертую дверь.

– До сих пор обходился, – догадка пронзила Астахова, и в тот же миг его с силой втолкнули внутрь квартиры.

Едва устояв, Виктор Николаевич обернулся к грубияну – розовощекому здоровяку с родинкой.

– А если я так?

– А если ты так попробуешь, так я тебя раком поставлю, – пообещал тот. – И вообще – въезжай в ситуацию. С людьми вон поздоровайся, когда входишь.

В комнате, у стола, сидел плечистый, лет тридцати мужчина и с интересом разглядывал вошедшего. Боковым зрением Астахов углядел и приоткрытую дверь подслушивавшего соседа.

– Садись, отец, в ногах, как говорят, правды нет. – Сидящий приглашающе отодвинул стул подле себя. – Хотя если по правде, так ее и вовсе нет… Меня можешь называть Гордей.

– Чему обязан?

– Ну, что уж так официально. Сам все знаешь. Должок за тобой.

– Не помню. – Астахов поискал глазами, куда отложить портфель, но тут же почувствовал, как портфель этот из его руки вынимают. Он оглянулся, неохотно разжал пальцы.

– Да не кочевряжься, – успокоил его, принимая портфель, Гордей. – Сейчас векселечки изымем и – разбежимся по-доброму. Как говорится, делов-то.

Он перелистал вынутые документы, вопросительно посмотрел на одного из сопровождающих.

– Сказано было – в портфеле, – заверил тот.

– Может, я могу помочь? – полюбопытствовал Астахов.

– Можешь. И должен. Для твоей же пользы. Где векселя?

– Векселей много. Что вам-то нужно? И вообще кто вы собственно?..

– Не мельтеши, налоговичок. Если пожить хочешь. А пожить хочешь. С молодой-то жинкой, а? В деревню, говоришь, укатила? К больному деду?

– Так вот же он! – показывая на Астахова, загоготал здоровячок.

– Шутит он неудачно, – извинился Гордей. – Так как эту деревеньку-то сосед назвал?.. Нашли на карте?

– Веденеево, – подсказали ему. – Семьдесят километров.

– Можно и съездить. Не велики концы. А можно и договориться. Так что, отец?.. Ау, папик, очнись! В векселях этих уворованных тебе пользы нет. Ну, примчишься к начальству. Ну, погладят по головке по лысой. И вся любовь. А вот в их исчезновении очень даже большая польза приключиться может. Улавливаешь? Заинтересованные люди… догадываешься о ком?

– Боюсь, что да… Петраков?

– А ты не бойся, – засмеялся Гордей. – Потому что на самом деле удача это твоя. За векселя эти вшивые тебе десять тысяч баксов обломилось. С воздуха, можно сказать. Ты в своей вшивой налоговичке за год столько в лапу не получишь. И главное – безвредно. Потому как никто о них не знает и знать-то не будет. Каково? Круто?

И Гордей засмеялся. В смехе его не было издевки. Наоборот, редко удавались такие удачные разборки: без крови, без ругани. Да еще и мужику, в общем-то симпатичному, нежданный гостинчик.

– Вот так-то. Въехал в тему?

– Въехал.

– Тогда пошли в закрома. Где векселя?

– В институте. Чего уставились? Или думали, что я такие документы при себе таскаю?

– А это? – Гордей ткнул на вываленные на стол записи.

– Черновики. А серьезные бумаги, они и требуют серьезности… Ну, ты сам-то потащишь разве на дом улику?

– Да, подстава. Ну что ж, тогда гоним в институт.

– Что ж, поехали, – с деланной неохотой согласился Астахов, прикидывая, что при входе главное рывком перескочить через вертушку, а дальше при помощи вооруженной охраны можно будет отбиться. Особенно чесалась рука на ухмыляющегося грубияна здоровячка.

Но надежда угасла так же быстро, как и появилась.

– Да не, Гордей, – вмешался сидящий рядом. – Петраков говорил, что вечером институт перекрывают. Туда теперь до утра не попасть.

– Так? – зловеще поинтересовался Гордей.

– Может, и так, – вынужден был подтвердить Астахов.

– Чего ж тогда прикидывался? Иль наколоть думал?.. А ты, налоговичок, как погляжу, штучка.

– Да нет, ребята. Просто забыл. Я-то к ним по ночам не хожу, порядки не очень знаю. Мое дело – проверка. Так что подъезжайте с утра. Сядем, доедем. Там и отдам. Подходит?

– Почти, – улыбнулся Гордей, но теперь от улыбки его Астахову стало неуютно. – Стало быть, делаем так. Мы тут с тобой до утра покантуемся, чаек погоняем, в буру перекинемся. Ну, чтоб тебе не больно скучно было. А ребятки мои трое как раз пока в Веденеево сгоняют. Бабу твою прихватят. А чего? И ей потом на автобусах тащиться не придется, и тебе спокойней. А уж как сигнал от Петракова получим, что векселя на базе, так и твою – гуляй – не хочу. Нет возражений?

– Этого нельзя, мужики! – Астахов почувствовал, как пот прорвал его поры и он разом слипся с рубахой. – Женщина ни при чем. Я-то у вас здесь. Я вам нужен, не она. Сами поутру и разберемся. Ну, мужики?

– Так бы так, – сморщился Гордей, – и нам тащиться не в цвет. Но надежней. Да ты не дрейфь так, отец, мы ж тоже при понятии: никто ее не обидит. Ну, если ты, конечно, чего не выкинешь.

– Мужики! – Астахов поперхнулся. – Вы поймите – нельзя ее пугать. Порок сердца у нее. Она… Нельзя этого.

Сзади раздался хлюпающий звук, на который все быстро обернулись, но увидели лишь захлопнувшуюся дверь соседа.

– Нельзя, – умоляюще повторил Астахов. – Даже если не скажете, но ночью, чужие. Да если что с женой, разве я вам потом чего отдам?.. Я ж зубами рвать буду!

– Гордей, может, ему зубки-то сразу и проредить, чтоб после чего не вышло? – лениво пошутил все тот же здоровяк, и Астахов не шутя принялся примериваться допрыгнуть до него.

– Не пугай человека, – охолодил подчиненного Гордей. – А за женой сгонять все-таки придется. Через часик. Как раз ближе к утру возьмем. К восьми доставим. Ну а дальше – по результату. Вот так и порешим! Или, – он присмотрелся к хозяину, – есть другой вариант? А, отец?..

Астахов тяжело покачал головой.

– Стало быть, утверждаем этот. На том и подписались. А теперь дуй на кухню, чайку завари. Гости у тебя все-таки.

С трудом передвигаясь на сделавшихся непослушными ногах, Астахов поднялся, прошел мимо входной двери, возле которой на табурете расположился один из пришельцев. Едва не ударившись о косяк, повернул на кухню.

«Ниночка! Ниночка моя! – билось в голове. – Что ж делать-то?.. Ну, Мишка, соседина падлючий, перебрал ты. Если что, ноги вырву».