Виктория Лисовская - Сокровища Петра Первого

– Ничего себе у них лестница! – задрав голову, промолвил Шестаков.

– Сам ты лестница! – отозвался Овечкин. – Правильнее будет назвать Ротонду самостоятельным помещением с винтовой металлической лестницей, украшенной шестью колоннами, поддерживающими площадку верхнего этажа.

– А ты, видать, подготовился, когда от тещи ехал, – огрызнулся Володя.

Дарья разглядывала металлические ступени, которые вели на третий этаж, что интересно, второй этаж здесь отсутствовал, и лестничная площадка огибала по кругу всю Ротонду. На третьем этаже было несколько квартир с металлическими дверями, а само помещение Ротонды было завершено высоким куполом.

– Ты еще главного не узнала! – улыбнулся ей Овечкин. – Закрой глаза и слушай.

Даша послушно зажмурилась и тут вздрогнула от удивления.

Голос эксперта, стоявшего у противоположной стены Ротонды, раздался прямо у ее уха. Девушка от неожиданности ойкнула и открыла глаза.

– Здесь поразительная акустика, – шепотом произнес Антон с другой стороны лестницы, но его шепот был слышен во всем помещении, каждый звук как будто звучал в голове.

– Вы тут так и будете развлекаться, или все-таки займемся тем, за чем мы сюда приехали и за что нам деньги платят? – спросил Одывалов, и его слова тоже разнеслись по всей Ротонде.

– Зануда, – тихо промолвил Шестаков.

– Я все слышу! – улыбнулся Михалыч. – Где там ваш труп?

– Два трупа, – из-за колонны раздался голос молодого полицейского.

– Два – это уже интересно, – коротко кивнула Даша и прошла вперед.

В самом центре мистической парадной, аккурат на старом железном люке, безжизненно лежали два человека. На первый взгляд они как будто спали – бледные лица, сжатые губы, но неестественно застывшие позы говорили о том, что эти люди уже давно мертвы.

Первого высокого здоровяка с волевым подбородком Дарья сразу узнала по фотографиям Алексея Потапова, второй был щуплый молодой парнишка лет двадцати с едва пробивающейся щетиной на щеках.

Безбрежная наклонилась к телам, над которыми уже колдовал Антон Овечкин:

– И что это с ними? – поинтересовалась следователь.

– Я только приступил, но на первый взгляд у обоих большая потеря крови, причем, я бы сказал, критическая. Сейчас я проведу парочку тестов и точно смогу сказать, что с ними. Но, Дарья Николаевна, обратите внимание сюда, – он приподнял руку молодого парня и показал еле заметный след на обратной стороне локтя. – Уверен, что у второго товарища точно такой же след.

– А что это может быть?

– Я думаю, это след от инъекции, какого препарата, пока не скажу! – Антон вернулся к работе.

– А кто второй потерпевший? – спросила следователь.

– Вон, у полиции спроси, у них найденные личные вещи, да и свидетель, кажется, имеется. Но ты самого главное не видела! – Его глаза победоносно блеснули.

– Что еще? – Даша только собиралась отправиться к свидетелю, как услышала крик Овечкина, она все еще не могла привыкнуть, что здесь любой звук раздается таким эхом. Акустика явно мистическая!

– И что же я еще не видела?

– А вот. – Овечкин подвинул к следователю темную спортивную сумку, из которой виднелся круглый тубус для карт или рисунков, с такими часто ходят студенты художественного училища. – Эта сумочка лежала аккурат между нашими жмуриками.

– Это? Это? – Дарья не верила своим глазам. – Неужели?

– Пока не открывали, отпечатки нужно снять. Я сейчас здесь все закончу и вместе откроем.

– Ну, Антоша, давай сейчас откроем, мои пальчики у тебя же есть! – Безбрежная сложила руки в молитвенном жесте.

– Ну, ладно, – смилостивился тот. – Только перчатки надень, будь добра, и мне не мешай.

Овечкин медленно поправил свои перчатки, аккуратно достал из сумки тубус и неторопливо принялся отвинчивать крышку тубуса.

Даша от нетерпения кусала губы, он что, издевается?

Но наконец крышка была снята, полотно достали на свет, раскрыли, и перед изумленной следственной группой предстал Венецианов Алексей Гаврилович «Петр Первый. Основание Петербурга». Но не сам факт нахождения картины ошеломил присутствующих – на картине был нарисован не тот Петр, что совсем недавно украшал картину на выставке. Теперь черты лица царя изменились, посадка головы, глаза, губы – все было другое. Плюс, как отметила Дарья, на заднем фоне изменился и пейзаж. Но больше всего следователя напугало другое – нынешнее лицо Петра как раз напоминало то, что она видела в смартфоне Сергея Михайлова, тот самый лик, что так напугал охранников во дворце.

– А царь-то ненастоящий! – прошептала Дарья, но ее слова разнеслись по всей Ротонде и стали слышны всем находящимся здесь.

Замок Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбургских. Священная Римская империя германской нации, конец XVII века

– О, великий герцог, великий Фридрих, новости неутешительные. Надо что-то делать с соседями. – Главный советник Иоганн Штессель покорно поклонился великому герцогу Священной Римской империи германской нации.

– А что там с соседями? – пытаясь сдержать зевок, осведомился правитель. – Ты снова про шведов начнешь мне говорить?

– Не только про шведов, но и их покарать тоже нужно – их государство уже существенно начинает наступать на наши владения, да и владычество их на Балтике через пару десятилетий можно будет считать случившимся фактом, если мы не предпримем мер, – вкрадчивым голосом сообщил Иоганн.

Фридрих задумался, действительно Шведское государство наступало на пятки Имперскому льву.

– Одним нам их не победить, у шведов хороший флот, наших сил не хватит! – закивал Штессель.

– Отправь послов к Габсбургам, в Ганновер, нужно будет обдумать предстоящую коалицию. Что-то еще? – Фридрих недовольно скривился, он давно мучился желудочными коликами и обсуждать сейчас что-то еще был не склонен.

– Да, есть еще. Есть еще государство, намного сильнее, могущественнее и непредсказуемое, чем Швеция. Государство, способное стать самым главным врагом для всей Европы. Необозримое количество ресурсов, людской силы, древесины, меди – оно способно завоевать нас всех, если захочет, конечно, – тон Иоганна стал злой и жесткий.

– О каком государстве ты говоришь? – удивился Фридрих. Кроме возвеличенной Швеции, он не видел врагов для империи.

– О Московии! – выразительно поднял палец вверх Штессель.

Великий герцог от души рассмеялся.

– Эти дикие варвары, эта заснеженная далекая страна. О чем ты?! Они не способны у себя навести порядок – бородатые дикари! – Он брезгливо сморщился, поднеся к носу белоснежный платок, высморкался в него.

– Я согласен с вами, Ваша Светлость, что они дикари, но до сих пор сильна память о их мощи, величии и отваге. Они сильны верой и духом, практически непобедимы. Все мы помним царя Московии Ивана Васильевича Ужасного, помним заслуги московитян в Ливонской войне, как они разгромили силы Ливонского ордена, все военные стычки они выигрывали. Вспомните битву с рыцарями на озере Чудь. Все притязания нашей короны на земли Великого Новгорода, на Ингерманландию – все они отстояли. Нельзя списывать Московию со счетов, страна сильная, огромная, богатейшая… – Последние слова он процедил с лукавой улыбкой.