Лариса Куницына - Принц на «Ламборгини»

Мне показалось, что Том на мгновение смутился, но потом кивнул.

– Непременно…

– Всем спокойной ночи, – произнёс Джеймс и ушёл.

После обеда все разошлись по своим комнатам. Я тоже поднялась к себе и попыталась читать, но сказки Уайльда неизменно вызывали у меня печаль и слёзы, потому я вскоре отложила книгу и выключила свет. Уснуть не удалось. То ли возбуждение от солнца и моря, которых сегодня было так много, давало себя знать, то ли мешала заглядывающая в окно полная луна, но я ворочалась в постели и думала о Томе, который сегодня вечером вёл себя по-взрослому, чем, похоже, удивил Джеймса, о Джеймсе, который едва не погиб в Афганистане…

Луна была очень яркой. Я попыталась задёрнуть занавеску, но она была тонкой, и голубые лучи всё равно проникали сквозь полупрозрачную ткань. Я подумала, что нужно будет попросить Джейн повесить более плотные шторы. Или надо сказать об этом Спенсеру?

Я стояла у окна и смотрела на посеребрённые лунным светом кроны деревьев. В тёмном небе даже сквозь стекло можно было различить яркие звёзды. Я вспомнила недавний вечер, который мы с Томом провели в беседке, любуясь луной. Ночная тишина и свежесть так явно припомнились мне, что захотелось снова оказаться там, на берегу.

Том уже лёг, потому что рано утром ему нужно было ехать в Лондон, чтоб успеть на самолёт. Но я подумала, что здесь, в поместье меня вряд ли ожидают какие-нибудь опасности. Пойти через парк одной показалось мне приятным приключением. Я быстро оделась и вышла из комнаты. Спустившись по лестнице, я прошла по тёмным залам замка и вышла на улицу. Аккуратно прикрыв за собой застеклённую дверь белого холла, я пошла в сторону мостика, а по нему дальше, по прямой дорожке к озеру, мимо скамеек и статуй античных богов.

Луна всё так же висела в небе среди звёзд, которые отсюда казались ещё ярче и крупнее. А ещё одна луна покачивалась на водной глади, чуть подёрнутой лёгкой дымкой белого тумана. Очутившись на берегу, я прислушалась, но не услышала ничего, кроме тихого плеска воды у берега. Какое-то время я стояла, впитывая нежную прохладу ночи, лунный свет и эту обволакивающую тишину. В какой-то момент я вспомнила, что где-то совсем близко от меня на холме высится великолепная усыпальница, а с другой стороны, в зарослях затаилось таинственное Святилище друидов с его странным источником. Что-то похожее на страх встрепенулось в моей душе, но я отогнала это ощущение прочь. Мне не хотелось нарушать странное очарование этого момента. Сумасшедшая мысль пройти сейчас мимо лодочного сарая на пляж и искупаться в этих лунных водах неожиданно пришла в голову. Без купальника, прямо так, нагишом, а потом лежать на прохладном песке, подобно Озёрной деве…

– Не спится?

Я вздрогнула и обернулась. Из темноты под деревьями показался Джеймс. Он подошёл и задумчиво посмотрел на луну, а потом на её отражение в зеркальной глади озера. Он был в тёмных брюках и вязаном свитере. Серый плащ был небрежно наброшен на плечи.

– Что вы здесь делаете? – спросила я, смутившись, словно он мог услышать мои безумные мысли о купании.

– Не хочу спать, – слегка раздражённо ответил он. – Сразу узнаю такие ночи. Если вижу во сне жёлтые плоские холмы в знойном мареве, сразу же просыпаюсь и встаю. Знаю, что этой ночью лучше больше не ложиться. Будет сниться Кандагар.

– Вас там ранили…

Он покачал головой.

– Дело не в этом. Наверно, хорошо, что меня там ранили. Я выжил. Тот день изменил мою жизнь. В очередной раз.

– Зачем вы пошли туда?

– На войне не спрашивают, пойдёшь или нет, – усмехнулся он. – Посылают.

– Я не о том…

Он снова помрачнел.

– Я это понял, не хотелось отвечать. Хотя, ответ очевиден. В моей жизни всё было слишком просто. Родился в богатой семье, с рождения всё было предопределено и устроено. К тому же мне повезло с мозгами. Даже то, что всецело зависело от меня: учёба, бизнес, выгодная женитьба, – давалось мне легко. Я понял, что веду жизнь богатого идиота, но создан для чего-то другого. Мне нужно было расширить границы возможного, как сейчас говорят, выйти из зоны комфорта. Кто-то играет, кто-то колется, а для меня это всё было пресно. Я решил сразу ринуться за край…

– И как?

Он перевёл взгляд на меня.

– Опять же успешно… Правда, первое ранение меня слегка отрезвило. Схлопотал его по глупости. Даже стыдно было сообщать об этом отцу. После этого почувствовал себя опытным солдатом, хотя… Знаете, Лара, когда выкладываешься на полную катушку, учишься всему и у всех, живёшь азартно и всё получается, начинаешь думать, что ты ловкач и везунчик. А потом осколок противопехотной мины напоминает тебе, что ты лишь ходячий кусок мяса и далеко не всё в этой жизни зависит от тебя. Наверно, только поняв это, действительно становишься солдатом.

– Значит, второе ранение тоже в какой-то мере вас отрезвило. А третье оказалось прозрением?

– Не совсем так, – он прищурился, глядя на бледное отражение луны в воде. Между его чёрными бровями залегла складка, словно он мучительно пытался сформулировать свою мысль. Потом он мотнул головой. – Зачем я вам всё это говорю? Даже с Дэбби я не говорил об этом…

– Есть вещи, которые проще сказать чужому человеку.

Он быстро перевёл взгляд на меня и какое-то время пристально вглядывался в моё лицо. Мне показалось, что он хочет возразить, но потом вдруг вздохнул и слегка расслабился.

– Ладно, может, вы правы. Я скажу. Наверно, не столько вам, сколько себе. Это ранение имело только одно значение. Оно, возможно, спасло мне жизнь. За день до этого мы с друзьями сидели под тентом, смотрели на холмы и болтали. Нас было трое, молодых здоровых мужчин с банками пива в руках. Мы смеялись, вспоминали какие-то глупости, строили планы. Нам казалось, что впереди у нас вся жизнь. И после того, что мы пережили там, нам уже сам чёрт не страшен. На следующий день они погибли. Понимаете? Тогда, накануне вся жизнь была впереди только у меня, а у них – одна ночь и один день, зной, пыль, пули и внезапная смерть. Когда меня ранили в тот день, я лежал на спине, чувствуя, как кровь вытекает из меня толчками, смотрел в белое небо, и думал, что умираю, как и они. Их убили чуть раньше в том же бою. Я лежал и думал, что это всё… И впереди ничего, ни надежд, ни планов, ни возможностей. Только ящик и фамильный склеп. И я понял, что я не хочу, чтоб всё закончилось так. Может, потому я и выжил, что не мог с этим смириться. Это была моя жизнь! Моя, и я не хотел, чтоб она закончилась в этом пекле, в этой боли, так бессмысленно и глупо.

– Вы выжили и решили, что будете жить так, как хотите. Потому сменили экономику на историю, бизнес – на археологию?

– Да, – он снова пристально взглянул на меня. – Что вы об этом думаете?