Ан. Шамани - Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая

Несмотря на предварительные ласки, мне стало страшно, так как были еще свежи воспоминания дневного приступа. Я был не в состоянии пошевелиться, чувствуя себя абсолютно беспомощным, но больше всего меня пугала неизвестность. Что, чёрт возьми, всё-таки происходит со мной?! Что это? Болезнь, порча, белая горячка или магнитная буря? Славу Богу, вскоре стало полегче, так как егозливые электромурашки перестали носиться по моей коже, но, несмотря на это, я продолжал ощущать на теле воздушный плед из пушистых одуванчиков, парализующий мою волю.

В этот миг полтергейст, словно для концентрации внимания, еще сильнее сжал мое тело, после чего раздался тихий голос:

– Берегись Черепа! Берегись Черепа!

После этого странного предупреждения разом всё исчезло. Осётр сразу же успокоился, плед из одуванчиков испарился, светило солнце, порхали бабочки, пели разноголосые птицы, короче, тишина и умиротворение. Но что, береги природу, мать вашу, происходит?! А?! Что за потусторонняя сволочь повадилась надо мной глумиться? Полностью опустошенный загадочным явлением я мешком свалился на крыльцо.

Так, что же это за чертовщина?! А?! В голове моей царил полный хаос. Абсолютно невозможно было понять, что со мной случилось. Господи, у меня же налицо все признаки сумасшедшего: приступ с галлюцинациями в дубовой роще, преследующий меня уж , теперь таинственный, бьющий током плед из одуванчиков, посоветовавший на прощание бояться какого-то Черепа. Наверное, Бред с Глюком остались в бильярде при своих и решили на пару выносить мне мозг.

Так и не поставив себе окончательный диагноз, я решил, что всему виной каждодневная работа по шестнадцать часов, но ничего, бывает, вот отдохну пару недель, и всё нормализуется, а по приезде домой сразу же пойду к профессору Либерману, известному светиле-мозгоправу. Доктор меня давно зазывал к себе: «Вы, голубчик, зря не слушаетесь старого профессора. Мы живем во времена больших эмоциональных и психологических нагрузок, а я вас для начала полностью обследую, плюс томографию сделаем, голову посмотрим, позвоночник, если что найдем, то подлечим и подремонтируем».

В этот момент из-за поворота появился мобиль с Джеком за рулем, а из бунгало вышли три моих товарища, по веселым глазам которых было видно, что они приняли аперитива для усиления аппетита. Подъехав, шимпанзе осклабился неповторимой улыбкой и жестом указал занять места.

Мы немедля воспользовались приглашением позитивного водителя, а Вэл продекламировал:

– И повез шимпанзе четырех друзей по дороге из деревянного кирпича навстречу приключениям, судьбе и, конечно, большой, всепобеждающей любви. Гони, морда обезьянья, гони!

С радостью повинуясь, Джек нажал на педаль, и машина резко рванула с места, при этом в нём проснулось шимпанзинское нутро, и он, плюнув на свои обязанности, бросил руль, затем поднял лапы-руки над головой и начал хлопать в ладоши. Мобиль тут же вильнул резко в сторону, при этом все разом заорали, ругая не по-детски водителя-раздолбая. Джек оглянулся и издал радостный гортанный крик, затем издевательски на бис повторил свое шалопайство еще пару раз и, наконец, взял в руки баранку.

Спустя пару минут он остановил авто у левого крыла замка, где нас ожидал Санчо. Член совета директоров услужливо открыл неприметную дверь в стене зеркальной крепости и пригласил следовать вперед. Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж и пройдя по узкому тёмному коридору, мы оказались в просторной костюмерной. Нас там встретила приветливая пышнотелая девушка с румяными щечками и русой косой.

– А это наша хозяюшка Анастасия, – представил Санчо, – на ней всё хозяйство держится. Подчиненным спуску она не дает, все ее уважают и слушаются. Ну-ка, красавица, приодень наших кавалеров и сделай их них настоящих дворян.

– Ребята, зовите меня Настя, а этого болтуна не слушайте. Вы присядьте на диван, мальчики.

Костюмерша наметанным глазом определила наши размеры и вышла из комнаты.

– Санчо, – спросил я, вспомнив Джека, – скажи, откуда у вас столько нереально умных шимпанзе?

– Да, наши обезьяны очень продвинутые, но удивляться тут нечему, так как им с головой такой тюнинг провели, что они поумней многих из здешнего персонала будут.

– Какой тюнинг? – удивился Дэвид. – Какой, вообще, с обезьяной можно тюнинг проводить?

– Как какой? – удивился Санчо. – А… профессор Кауфман… – покраснев, он осекся, – а-а я… м-м… разве Виктор вам не рассказывал?

– Виктор говорил о специальной системе обучения для шимпанзе, – сказал Вэл, – но о тюнинге, нет.

– Да-да, именно специальные дрессировки, – обрадовался он, – я именно это и имел в виду, а тюнинг так, для красного словца. Люблю я, знаете ли, немного приукрасить. Смех и грех. Всё, мне бежать нужно, – пробормотал он и исчез.

Настя, подгоняя одежду, успела рассказать, что ее дед из России, который эмигрировал сразу после революции и женился на француженке. Узнав, что у меня есть русские корни, она заговорила со мной на языке Толстого (ох, мой любимый писатель) с небольшим акцентом.

Мне выдали идеально подошедшие синие штаны из сукна и шелковую белую рубаху с отворотами, также кожаный жилет со стоячим воротником и позолоченными пуговицами, а на голову франтовый берет с пером. Я подошел к зеркалу и не узнал себя и своих друзей, настолько одежда преобразила всех, превратив в золотую молодежь Средневековья.

– Пойдемте, господа дворяне, на пир. На людей посмотрим, себя покажем, – войдя в роль, скомандовал Вэл, – отведаем яств и напитков, сделанных по рецептам наших предков.

– Хорошо отдохнуть вам, – пожелала Настя и по-русски добавила: – Майкл, извините, мне необходимо с вами переговорить тет-а-тет. Зайдите завтра ко мне, пожалуйста. У меня есть к вам одно важное дело, только не говорите ни кому о нашей встрече. Обещаете?

Кивнув в ответ, я внимательно посмотрел на девушку, пребывавшую в заметном волнении, и пообещал с ней встретиться, затем, простившись, мы вышли.

Поскрипывая сафьяновыми сапогами с серебряными пряжками, мы подошли к мобилю, где Санчо нас проинструктировал:

– Позвольте предупредить, господа, что во все бунгало заселились гости э-э… – он замялся и замолчал, – так вот… в связи с этим к вам, Майкл, просьба… ночью… э-э, в общем, если возникнет желание петь, то не очень громко.

Друзья засмеялись, а я ответил:

– Санчо, ты обращаешься не по адресу, так как у нас в роду певцов отродясь не имелось.

Все снова засмеялись, а я скомандовал:

– Вези нас, Санчо, на рыцарский пир! Гулять так гулять, вина выпьем и будем мечами махать!

Мы подъехали к воротам, охраняемым воинами, вооруженными щитами и копьями. В самом отеле царила праздничная атмосфера. Десятки людей, одетых в нарядные старинные костюмы, фланировали по огромному холлу, украшенному флагами и гербами с эмблемой «Паноптикума» и, куда же без них, разноцветными надувными шарами, с моей точки зрения, не сильно вписывающимися в средневековый интерьер.