Ан. Шамани - Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая

Закончив обедать, мы вышли на улицу, где у машины нас ожидал Санчо.

– Мы решили остаться. Хотим еще парк посмотреть, с людьми интересными пообщаться, фанатов увидеть, сувениры у них купить, – сообщил ему довольный Вэл.

– Ну и чудненько! Вы еще многое не видели. Я заодно со старшинами общин побеседую, – обрадовался куратор и посмотрел на часы. – Так, через десять минут начнется Судилище. Рекомендую зайти и посмотреть на местную демократию в действии, это весьма любопытное зрелище, скажу я вам.

За зданием мэрии находился большой куполообразный прямоугольный шатер с огромной золотой эмблемой «Паноптикума». Сюда уже стекался разношерстный возбужденный люд. Внутри просторного зала рядами стояли стулья, на подиуме возвышался огромный стол с табличкой «Преподобный судья Крис Лефлер», и лежал деревянный молот, да-да, я не ошибся, это был не обычный судейский молоточек, а именно молот.

– Наверное, преподобный смертный приговор исполняет на месте, после оглашения сразу глушит, – предположил Вэл.

Публика быстро заполнила зал, все оживленно общались и находились в приподнятом праздничном настроении, словно перед большой театральной премьерой. К секретарскому столу подошла девушка в круглых очках на милом личике, одетая в белую блузку и черную юбку.

Дождавшись наступления тишины, она торжественно провозгласила:

– Всем встать, преподобный судья Крис Лефлер!

– Сидите, – жестом показал нам Санчо и добавил шепотом: – Гости не участвуют в процессе.

Появился судья, это был темнокожий гигант в черепаховых очках на пол-лица, с пружинистой шевелюрой на большой голове. На плечи у него была накинута огромная черная мантия, в такой парус нас можно четверых обернуть. Сразу же стало понятно наличие на столе гигантской колотушки, так как в руке двухметрового исполина молоток выглядел бы детской погремушкой в руках дедушки, пытающегося успокоить разбаловавшихся внуков.

Лефлер основательно устроился в кожаном кресле-троне, затем внимательным отеческим взглядом оглядел публику и с благосклонностью кивнул. Народ разом выдохнул и дружно рухнул на стулья. Секретарша в мертвой тишине подала преподобному стопку бумаг и села за печатную машинку.

Гигант взял бумаги и мельком их просмотрел, затем, выбрав один из листков, громоподобным голосом Зевса пророкотал:

– Заседание номер двести шестьдесят четыре объявляю открытым.

Он взял в руки молот и грохнул им по столу. Купол шатра заколебался. Шоу началось.

– Рассматривается дело Мари Антуанет Стюарт Кюри против Даниэля Клемана, проживающих в общине сапиосексуалов, – начал зачитывать судья. – Мари Антуанет Стюарт Кюри просит выдворить Даниэля Клемана из общины сапиосексуалов или перевести в любую другую общину «Челопарка» из-за недостойного поведения и нарушения гармонии между партнерами во время духовной прелюдии, предшествующей половому акту. Даниэль Клеман злостно наплевал на партнершу, с которой в течение суток готовился к соитию духом и разумом, чтобы в апофеозе отношений совершить коитус… – судья оторвался от листка и прорычал: – Я вам, интеллектуалы бестолковые, не раз говорил, чтобы заявление писали коротко, и не выносили мозг мне и свободным гражданам «Челопарка» напыщенным словоблудием. Где месье Клеман? Почему не сидите на месте обвиняемого? Занять место! Живо!

Из рядов вышел мужчина в очках, с бородой и с сумятицей черных волос на голове. Злостный нарушитель предкоитусного ритуала застенчиво кивнул свободным гражданам и судье, потом сел на отдельный стул и стал добродушно созерцать общество через толстые линзы.

– Вот это типаж! – воскликнул Дэвид. – Готовый персонаж гениального изобретателя, создавшего машину времени.

– Пострадавшая и истец в одном лице, Мария Антуанет Стюарт Кюри, займите свое место, – сказал преподобный.

Вышла женщина, просто небесное создание: стройная, с осиной талией и аккуратным бюстом, курносым носиком и овальными черными очками на глазах. Каштановые волосы у нее были стянуты в пучок на затылке. Ангелочек сцепила руки перед собой и смиренно посмотрела на судью.

– Скажите, мадам, вы не будете возражать, если я вас буду называть просто Мари? – спросил судья, и по залу пробежал смешок.

– Нет, не возражаю, ваша честь, – с кротостью ответил ангелочек.

– В чём вы обвиняете Даниэля Клемана?

– Господин судья! – неожиданно жестким и четким голосом заговорило небесное создание. – Я обвиняю этого циничного, с позволения сказать, человека, наплевавшего на самое святое, что может быть на Земле, это на взаимоотношения мужчины и женщины, слившихся в наивысшей точке отношений – духовном оргазме и подготовивших свой разум и тело к волшебному соитию между…

– Сто-о-оп! – заорал судья и шарахнул молотом по столу.

Купол содрогнулся. Свободные граждане, не моргнув глазом, продолжали созерцать спектакль, привычные к выстрелам судейской пушки.

– Я же предупредил вас, Мари! Говорите коротко и по существу. Отвечайте, что он сделал? – преподобный указал молотом как указкой на витавшего в небесах Даниэля. – В чём вы его обвиняете?

На глазах Мари выступили слезы, наконец, выдержав драматическую паузу, она ответила:

– Ах! Я всё скажу без утайки! Мы с этим человеком целый день готовились к коитусу. Отключились от суеты и говорили только о возвышающих и соединяющих наши души темах: искусстве, литературе, философских воззрениях Вольтера. Наш разум слился в единое целое, а наши энергетические субстанции, сплетенные в клубок, достигли духовного совершенства и взлетели в астрал, – сказала она и снова сделала театральную паузу.

Судья еле сдерживал себя, а колотушка в его руках нервно подергивалась.

Вэл в восторге прокомментировал:

– По-моему, Мари довела преподобного до мозгового оргазма, и сейчас произойдет извержение вулкана.

– В едином энергетическом потоке мы… – увидев, свирепый взгляд Лефлера, она ускорилась. – Я заканчиваю и перехожу к фактам, господин судья. После продолжительной прелюдии, когда наши души сплелись в духовном экстазе, мы с Даниэлем условились встретиться в полночь, чтобы предаться любви и соединиться в неземном коитусе…

– Еще короче! – зарычал судья.

– Я зашла к Даниэлю в комнату босая, в розовой шифоновой сорочке, созревшая для великого таинства коитуса, и тут я увидела у любимого… – Мари сделала эффектную паузу, в зале стояла такая мертвая тишина, что пролети муха под куполом, она произвела бы эффект сверхзвукового истребителя, – … что он держит эту мерзость!

Снова долгая пауза… публика в ожидании развязки затаила дыхание… наконец, девушка медленно достала из сумочки какой-то журнал и положила его на стол. Зрители гусаками вытянули шеи, пытаясь рассмотреть «эту мерзость». Судья Лефлер с некоторой опаской взял двумя пальцами улику и, развернув ее, продемонстрировал яркую обложку зрителям. Зал в недоумении ахнул… это же… комикс! Обычный комикс! На обложке нарисован летящий Супермен, совершающий очередной подвиг. Крис Лефлер молча перелистал журнал, внимательно рассматривая каждую страницу, затем, пожав плечами, свернул в трубку и, приставив ее к глазу, посмотрел через нее на притихший зал, ожидающий вердикта преподобного…