Ан. Шамани - Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая

В год моего шестнадцатилетия отец Захарий отдал Богу душу и, несмотря на то, что я каждое лето проводил в Осетровке, так и не просветил меня, какой силой обладает родимое пятно. Однако в рыбной ловле мне действительно везло.

– Мишка-хранцуз рыбу в колодце поймать сможет, удачливый дюже чертяка! Ему чистый Осётр помогает, не иначе, – гутарили селяне.

***

Лишь спустя несколько лет, когда Осётр первый раз спас меня от неминуемой смерти, я оценил силу и возможности моей Царь-рыбы. Случилось всё в Афганистане…

Не прошло и двух недель после прибытия из учебки в разведроту, как меня взяли на первое боевое задание в составе небольшой группы. Вчетвером мы осторожно пробирались по горной тропе. Я очень нервничал и боялся подвести товарищей, и вдруг такая напасть: у меня нестерпимо зачесалось и начало нагреваться родимое пятно, а уже через мгновение Осётр так горел, словно его ошпарили.

– Гросс, Мишка, что за чёрт? Ты чего в меня вцепился? Ну-ка, отпусти! Крыша, что ли, от страха поехала? – раздался голос моего сержанта после того, как мне пришлось его резко остановить, схватив сзади за ремень.

Нам оставалось несколько метров до выхода из-за каменной гряды на открытую местность, и я сам не знаю почему, зашептал:

– Там опасность, опасность!

В этот момент у меня в голове всплыли слова батюшки Захария о том, что придет время, и Осётрик даст о себе знать.

– Салага, не дрейфь! Первый раз все трясутся. Здесь наша территория, плюс рядом расположение роты капитана Репина, – сказал сержант и похлопал меня по плечу. – Давай, двигай!

– Там опасность, опасность! Точно говорю! – настаивал я.

– Ладно, посмотрим!

Сержант, взяв сучковатую палку, надел на нее кепку и осторожно выставил обманку из-за каменной глыбы. В то же мгновение раздалась автоматная очередь, и продырявленная «афганка» упала на землю.

– Отходим, я прикрою! – приказал сержант. – Ефрейтор Бондаренко, срочно доложить информацию о противнике в штаб.

Спустя полчаса мы залегли в безопасной щели на берегу горной речки. Сержант рассматривал карту в поисках обходного пути.

– А у тебя, Мишка, чуйка-то ого-го! – похвалил он. – Чуять врага для разведчика важное дело. Спас ты сегодня нас и роту капитана Репина. Хорошо, что их вовремя предупредили, а то бы их окружили, и полегло бы тогда пацанов немерено. А так, вертушки наши подоспели и прикрыли отход, – сказал он и снова уткнулся в карту. – Так куда нам двигаться дальше?

В такой вот экстремальной ситуации мне стало известно об одной из способностей моего Осетра – чувствовать опасность.

***

Мы сидели у костра на берегу Оленьего озера и неспешно вели безмятежный разговор обо всём понемногу. Неожиданно Дэвид спросил, когда появится Питер Флеминг, хозяин усадьбы, обещавший обязательно приехать и поговорить со мной о важном деле. В ответ я лишь пожал плечами.

– Ты примешь его предложение? – спросил Чак.

– Чего тут думать, – заметил Вэл, – такое предложение поступает раз в жизни. Соглашайся не глядя. Меня потом к себе возьмешь в помощники, вдвоем мы с тобой, Майкл, горы свернем.

– Бедные горы! Вэл, может, стоит остановиться на «мерседесе»? – спросил Дэвид, и все рассмеялись.

Друзья хорошо знали о моих дружеских отношениях и курьезных обстоятельствах первой встречи с финансовым магнатом.

С Питером Флемингом мы знакомы двенадцать лет, тогда будучи наивным необстрелянным журналистом, я решил наглым нахрапом взять интервью у светского льва и удачливого бизнесмена по совместительству. Сходу бросив: «Срочная депеша», мне пришлось пулей проскочить мимо секретаря, чтобы попытаться проникнуть в кабинет, но моя попытка с треском провалилась из-за неприметного человека, словно из-под паркета выросшего перед непрошеным визитером. Его невысокий рост сполна компенсировался шириной плеч и размером бицепсов. Кулак крепыша больно ткнул меня в живот.

– Куда, малыш, разогнался? Тормози, а то тебе сейчас станет очень плохо, – пригрозил он.

Ситуация показалась мне нелепой, так как «малыш» на целую голову возвышался над охранником, посмотрев на него с небрежностью сверху вниз, я пригрозил:

– Еще раз меня тронешь, тебе станет очень плохо, мерзкий коротышка!

Когда невысоким людям неуважительно напоминают об их росте, они начинают звереть. Не стал исключением и этот коро… извиняюсь, мужчина. Лицо его мгновенно покрылось багровыми пятнами, а тяжелый кулак без замаха выстрелил мне в челюсть, но к удивлению бьющего, удар не достиг цели, так как противник ловко увернулся, уйдя влево. То-то малыш! А через секунду, перелетев через мое бедро, цепной пес месье Флеминга лежал на персидском ковре и возмущенно хлопал глазами. Малыш тем временем воспользовался паузой и ринулся к кабинету.

Три дня назад мне дали шанс. Единственный шанс, и я должен, обязан был использовать его по максимуму. Главный редактор одного серьезного издания, уставший от моих настырных просьб напечатать очередную гениальную статью, решил навсегда избавиться от меня и выдвинул условие: «Слушай, сынок, меня внимательно! Если возьмешь у Питера Флеминга развернутое интервью, то ты принят. Вот список вопросов, которые мы пытаемся ему задать уже третий месяц. Выполнишь задание, то ты в штате, если же нет, то тебя больше в редакции невидно и неслышно. По рукам?»

С энтузиазмом хлопнув по вялой ладошке «папочки», я начал охоту на Флеминга: владельца заводов, банков и еще, как поговаривали, сотни подпольных игорных контор и прочих прибыльных полукриминальных заведений. Магнат же при помощи шайки юристов категорично отвергал мерзкие слухи и поклепы на его честное имя бизнесмена.

В последнее время он совсем перестал давать интервью, и я в течение трех дней безуспешно пытался к нему прорваться, окруженному с виду вполне вежливой охраной, но после каждой попытки пообщаться с Флемингом у меня от профессиональных тычков болели ребра. Получив информацию, что завтра магнат улетает в азиатское турне на две недели, мне стало ясно, что для взятия интервью осталась последняя попытка. В моменты пиковых ситуаций, наподобие нынешней, у меня, человека, в общем-то, спокойного и воспитанного, появлялась куражная наглость, способная порой помочь, а порой дать резко отрицательный и непредсказуемый эффект.

Когда я открыл заветную дверь, позади раздались ругань и обещание разобрать гада по частям, да так, что ни одна бригада хирургов не соберет. Большой кабинет, заставленный антиквариатом и увешанный старинными картинами, напоминал зал художественной галереи. За столом размером с теннисный корт сидел человек с зачесанными назад пышными седыми волосами. Властный пронзительный взгляд в секунду оценил нежданного посетителя, причём явно не в мою пользу, и поставил в самый конец пищевой цепочки. Он посмотрел на меня так, словно в фешенебельном ресторане ему вместо каре ягненка в трюфельном соусе принесли ночное судно с нечистотами. В это время в помещение вбежала свирепая «горилла» и попыталась схватить наглеца за шиворот.