Роман Савин - Монино детство. Новелла о 80-х

А об Ирке я расскажу через минуту.

Мы с Лехой, Иркой и Чижиком живем на улице Генерала Трофимова в небольшом подмосковном городе. Наш дом называется Первая Башня. Его построили, когда нам было по шесть лет, мы в него тут же заселились, и поэтому мы друзья с первого класса.

Рядом стоит близнец нашего дома – Вторая Башня. В ней живут Крыса, Гоша Птицын и Гошин брат, только что вернувшийся из тюрьмы и чуть не проломивший нам черепушки.

А теперь к Ирке!

Из всей нашей компании Ирка одна никогда не курила, не воровала капусту с полей и не ходила в качалку. Зато она играет на скрипке, учится на отлично и всегда дает списать.

Я в Ирку влюблен и думаю, что Чижик с Лехой тоже, но она с нами как-то высокомерна. Типа мы ее подшефные.

Чижик объясняет высокомерность наличием скрипки. Леха считает, что Ирка так шифрует любовь к самому смелому из нас, то есть к нему. А я молча страдаю, когда Ирка ведет себя как королева и, особенно, когда она дарит знаки внимания моим друзьям.

Ирка и Чижик живут на втором этаже, их квартиры расположены напротив, и от этого меня колбасит еще сильней.

Иркин отец работает геологом и почти не пьет, что в наших краях большая редкость. Его месяцами не бывает дома, зато он как приедет, так уж приедет!

Один раз он привез чучело крокодила, другой раз настоящее мачете, в третий раз колоду карт с мулатками в бикини.

Он спрятал колоду, Ирка ее нашла и на свою голову показала нам. Новость о мулатках облетела всю улицу, и к Ирке стали стекаться паломники. Сначала приходили знакомые, потом знакомые знакомых, потом Иркин отец не досчитался двух карт и лавочку прикрыли.

Тайна пропавших мулаток так и осталась бы тайной, если бы не предприимчивость Крысы. Пятьдесят две туземки уже взбередили неокрепшие умы, и после конфискации колоды образовался вакуум. Ну а Крыса, который, кстати, и спер карты, не смог удержаться и стал сдавать их в аренду пятиклашкам по десять копеек за пару в день (с залогом в рубль).

Мы с Лехой прижали его в школьном туалете, и я, поплевав на кулак, предложил вернуть украденное. Крыса хотел уточнить, что именно мы ищем, но, поймав оплеуху, крякнул «окей, окей» и нырнул в карман брюк. Через секунду в его ладони лежали две затисканные мулатки, бикини которых были замазаны гуашью в тон тела.

Мулатки, похожие на раздетых кукол, и мольба в глазах Крысы были настолько комичны, что мы с Лехой заржали и оставили карты новому владельцу. Тем более, что Ирке их уже не вернешь – к чему травмировать чистую душу?

***

Чижик уже поджидает у Иркиной двери. Смотрит с надеждой, ножками сучит, так курить ему хотца.

– Пацаны, есть заку…

– Щазз!

Ирка открыла дверь. Глаза у нее на полвторого: «Тсс! Папа только прилег!»

– Случилось че?

Ирка аж трясется, тянет меня за рукав и ведет в свою комнату.

– Смотрите!

В аквариуме сидит горбатая бирюзовая ящерица с хохолком на башке и выпученными глазами.

Мы обступили аквариум, и ящерица деловито завертела глазами-конусами, рассматривая нас. На автомате у меня в голове прозвучал восторженный голос Николая Дроздова: «В дождевых лесах Амазонии вы встретите много удивительных зверей».

Чижик сделал умное лицо и заявил:

– Достойная игуана! Фазер привез?

Ирка посмотрела на него с жалостью.

– Сам ты игуана. Это хамелеон, он меняет цвет!

Леха гаденько ухмыльнулся.

– Знавал я одного хамелеона. Он двух мулаток так отхамелеонил, что теперь не понятно, где дама пик и где валет бубей.

Мы с Чижиком загоготали.

– Тсссс! – зашипела Ирка и посмотрела на Леху с такой ненавистью, что я аж заревновал. – Дурак! Это настоящий, из Никарагуа!

– А что он ест?

– Это проблема, – сказала Ирка. – Дыню он есть не хочет. Но когда на дыню села муха, он ее – раз! – и слямзил.

– Так, где у тебя энциклопедия? – спросил я, ища глазами на полке. – Вот, нашел! «Хамелеоны обитают…» А вот: «Основой рациона хамелеонов служат насекомые – саранча, сверчки и личинки восковой моли». Так, дальше: «Взрослый хамелеон может съесть до семи сверчков в день».

– И где я возьму семь сверчков в день? – обреченно спросила Ирка.

– Может, он еще маленький и ему нужно только три? – осклабился Леха.

– А где я возьму три сверчка в день? – спросила Ирка еще обреченней.

– Уже не говоря о трех личинках восковой моли, – философски заметил Чижик.

– А хамелеоны съедобны? – все нарывался Леха.

– Ладно, – вмешался Чижик, – что будем делать? Где взять сверчков?

И тут меня осенило!

– Во Дворце пионеров есть кружок натуралистов. У них там кузнечиков хоть завались!

– Точно! В аквариуме! – подтвердил Чижик. – Пойдем, попросим?!

– Ага, так нам их и дали, – усмехнулся Леха.

– И что же делать?

– Украсть! – оживился Леха. – Музыка там до девяти, а ботаники в восемь закрываются. Тихо войдем, сделаем дело, и все чики-пики.

И приказал Ирке:

– Делай домашку, а мы за жратвой для игуаны.

– Это хамелеон!

Мы решили отсидеться у Чижика, чтобы не отвлекать Ирку от алгебры и не будить ее отца.

Только мы вышли покурить на балкон, вернулась Чижикова мама, и нас с Лехой чуть не выгнали взашей за то, что мы «вечно сбиваем Витечку с истинного пути».

Мы искренне раскаялись, пообещали никогда больше не курить и отдали ей пустую пачку от «Явы». В нас вбухали борщ, ежики, потом чай с плюшками, и мы были прощены.

Часы пробили восемь. Пришло время делать дела.

Мы шагали ко Дворцу пионеров с таким важным видом, будто собирались убить Юлия Цезаря, а не скоммуниздить сверчков для Иркиного хамелеона.

– А что нам за это будет? – спросил я.

– Ничего не будет, если никто не узнает, – успокоил меня Леха.

– Пацаны, мож, покурим перед делом? – предложил Чижик, достав из куртки мятые сигареты, и мы, конечно, покурили.

У входа во Дворец пионеров сидит на лавочке Вася Крыса и не знает, чем себя занять.

– Моня, ты что, на музыку записался? – спросил меня Крыса.

– Ну да, типа.

– Леха, ты тоже?

– Иди на фиг!

Тут Леха что-то вспомнил и спросил:

– Вася, а как вообще дела?

Вася, которого мы звали Крысой всю его короткую, но полную подлянок жизнь, аж расцвел. Но потом вошел в роль и, заискивая, пролепетал:

– Ребят, а можно с вами?

Мы посвятили его в курс дела. Крыса задумался и спросил:

– Интересно, а сколько на Птичке стоят хамелеоны? Мож, загоним?

Чижик передразнил его:

– Интересно, а сколько на Птичке стоят крысы? Мож, тебя загоним?

– Да ладно вам, пацаны. Я же шучу!