Анна Князева - В сентябре вода холодная

– По крайней мере, в ближайшее время.

– Я понял, – сказал он и положил трубку.

Ирина Ивановна искоса следила за Стерховой, пытаясь вникнуть в тайный смысл разговора и уловить ее душевное состояние.

Не оставляя времени для догадок, Анна осведомилась:

– Рябцев еще работает?

– Иван Николаевич?

– Кажется, да.

– Ушел в отставку пять лет назад.

– Он жив?

– Жив и работает здесь, в Урутине, адвокатом.

– Не знаете, как его найти?

Шкарбун подошла к стеллажу, взяла брошюру и шлепнула ею по столешнице перед Стерховой.

– Вот телефонный справочник. Там все найдете.

Тихий гул, доносившийся бог знает откуда, наводил на мысль о теплоходном гудке. При этом дул легкий ветер, и было ощущение, что где-то рядом плещется море. Анна Стерхова дышала глубоко и размеренно, а теплоход все гудел и гудел.

Не открывая глаз, она похлопала по тумбочке, как бывает, когда до полного пробуждения хочется досмотреть сон. Телефон выскользнул из ее руки и свалился на пол. Пришлось окончательно проснуться.

– Господи… – Стерхова открыла глаза и села в постели.

Спустя мгновение она сообразила, что «теплоход» еще гудит и он в соседней комнате. Вскочив, она рванулась в гостиную и неожиданно для себя увидела женщину с пылесосом.

– Вы кто?!

Та обернулась и отключила свой агрегат:

– Я – Маша.

– Что вы здесь делаете?!

– Вот… – Маша стеснительно повела рукой. – Прибираюсь.

– Почему не предупредили?

– Вы же спали…

– Могли бы из уважения позвонить.

– Зачем? У меня свой ключ, – простодушно заверила горничная.

– Затем, что я здесь живу, и у меня свои планы! В конце концов, сегодня суббота!

– Так я ж по субботам и убираюсь.

– Да вам хоть кол на голове теши, не поймете! – Анна с грохотом закрыла балкон, обернулась и, будто оправдываясь, обиженно проронила: – Хотела сегодня выспаться.

– Так спите, кто ж вам мешает? – сказала Маша и обиженно шмыгнула носом.

– Простите… – Стерхова тронула ее за плечо.

– Я и не такое здесь повидала.

Ее смирение и готовность сносить хамство повергло Анну в чувство вины. Вернувшись в спальню, она открыла шифоньер, выбрала одежду, потом прошла в ванную и, возвратившись оттуда, сказала:

– Вы прибирайтесь, а я пойду поработаю.

– Сегодня ж выходной, – напомнила Маша.

– В командировках выходных не бывает, – сказала Анна. – Не знаете, чей это чемодан стоит в моей спальне?

– Олег Петровича. Он, когда с женой разводился, здесь проживал.

– Вы говорите о Домрацком?

– Знаете его? – Маша мечтательно закатила глаза и провела рукой по волосам. – Высокий такой блондин.

– Нас познакомили… – заметила Анна и для чего-то спросила: – Давно он развелся?

– Двух месяцев не прошло. Говорят, в отделе за ним стоят в очередь.

– В очередь? Зачем?

– Такой мужик, и вдруг холостой. Неужели не понимаете?

– Ах, вот оно что! – Анна забрала ноутбук, надела жакет и перед тем, как выйти, напомнила: – Хорошо бы передать ему чемодан.

До трех часов Стерхова просидела в отделе: просматривала следственные материалы, изучала по карте дорогу, по которой ехал Савельев. Нашла в интернете информацию о реке Урут, конкретно – скорость течения. В разных источниках данные расходились, но предельные значения были ясны.

В начале четвертого она вызвала такси и направилась в гаражный кооператив на окраине города, где была назначена встреча с Рябцевым, первым следователем по делу Савельева. Днем раньше по телефону он предложил ей два варианта: встретиться в адвокатской конторе в понедельник или в гараже в выходной. Анна выбрала второй вариант.

Уже через полчаса она стояла у оборванных ворот гаражного кооператива номер тринадцать и припоминала номер бокса, который назвал ей Рябцев, – не то сорок четвертый, не то сорок восьмой. Решив, что в любом случае два четных бокса будут находиться на одной стороне улицы, она ступила на территорию кооператива.

Чем дальше Стерхова продвигалась вглубь, тем больше понимала, что гаражная жизнь провинциальных городов – особый элемент социальной реальности с красочным колоритом и богатым перечнем свойств.

Возможно, потому, что была суббота, в гаражах проходили застолья. Столы с выпивкой и незамысловатой закуской сервировались на ящиках, скамейках и даже на капотах машин. Повсюду царила расслабленная, благодушная атмосфера, не исключавшая, однако, некоторых признаков деловой активности.

Сорок четвертый бокс был заперт на большой висячий замок. Рябцев оказался в сорок восьмом и, когда появилась Стерхова, был в смотровой яме.

– Иван Николаевич! – Она заглянула под машину. – Я – Стерхова. Мы с вами договорились на половину четвертого.

– Приехали? – Рябцев высунул голову, а потом, закряхтев, выбрался сам. – Здравствуйте! Руки подать не могу, она в солидоле.

Это был седой коренастый мужчина в спецовке и белом чепчике, какие носят врачи.

Стерхова огляделась:

– Нам бы присесть…

– Сейчас организуем! – Рябцев схватил ветошку, наскоро вытер руки и скрылся в глубине гаража. Вскоре он вернулся оттуда с задним сиденьем от автомобиля и пристроил его на два чурбака: – Прошу, присаживайтесь!

Анна с подозрением оглядела «диванчик», но все же села. Рябцев ловко прикурил сигарету, выкатил колесо и оседлал его.

– Слушаю вас.

– Помните дело Савельева? – задала она свой первый вопрос.

– Пьяный водитель, и в результате – три трупа. Один остался в машине, двоих унесло рекой. Как же не помнить? – сказал Иван Николаевич. – Уголовное дело возбудили по двести шестьдесят четвертой статье, но прекратили в связи со смертью виновного. Неделю назад мне позвонила Шкарбун и сообщила, что в лесу нашли останки жены Савельева.

– Что вы об этом думаете?

– Пока ничего.

– Встречались со Шкарбун?

– Она больше не позвонила.

– Ясно… – Анна невольно оглядела его промасленный комбинезон, из-под которого выбивался воротник клетчатой рубашки. В таком виде Рябцев меньше всего походил на преуспевающего адвоката.

Перехватив ее взгляд, Иван Николаевич усмехнулся:

– Думаете, что я скупердяй и экономлю на сервисных мастерских?

– Да нет…

– Думаете-думаете. – Затянувшись дымом, Рябцев затушил сигарету об подошву бахил. – Так вот, чтобы вы знали: я здесь не для денег, а ради удовольствия.

– Понимаю, – улыбнулась Стерхова, – машина – ваша страсть.

– Машина – моя душа, – сказал он и похлопал по переднему крылу старой «Волги», – на ней еще мой дед ездил, а она до сих пор на полном ходу.

– Вернемся к нашему разговору, – сказала Анна и повторила вопрос: – Что вы думаете о найденных останках и деле в целом? Ведь вы когда-то его расследовали.