Анна Князева - В сентябре вода холодная

– Двадцать лет прошло… – Рябцев снял с головы матерчатый чепчик и почесал в затылке. – Была б моя воля, забыл бы все к чертовой матери. Да что-то не забывается. Иной раз такое приснится – не то что мне, чертям в преисподней и тем было бы тошно. В адвокатуре занимаюсь только гражданскими исками, а до сих пор не отпускает. Вот ведь зараза!

– Шкарбун изложила вам свою версию?

– Относительно дела Савельева? – Иван Николаевич кивнул, словно сожалея: – В общих чертах.

– Вы с ней согласны?

– Поймите, я больше не хочу с этим связываться.

Анна видела, что многого от Рябцева не добиться. У нее хватило бы терпения его разговорить, но она не любила подолгу стоять у закрытой двери, поэтому пошла напролом.

– Вы – бывший офицер следственных органов, единственный человек, от которого я могу получить недостающие данные. Так или иначе, вам придется отвечать на мои вопросы.

– Ух ты, какой заход! – Сгорбившись, Рябцев обескураженно покачал головой. – Ну что ж, задавайте свои вопросы.

– Савельев ехал в Урутин по трассе, но потом свернул на гравийку. Знаете, почему?

– Могу лишь предположить. По гравийке до Урутина на пять километров ближе.

– Но не быстрее? Ведь так?

– Так.

– Другие урутинцы так же ездят?

– В большинстве случаев горожане ездят по трассе. По гравийке только на пикники или чтобы отдохнуть у реки. Еще – к дачам, где проживают местные толстосумы. Жадные сволочи, не могут сброситься на асфальт, а из бюджета своровать, видимо, не получается.

– Дачи и пикники – это не наш случай, – заметила Анна.

– Если честно, я не понимал этого тогда и не понимаю теперь, – признался Рябцев. – В десяти из десяти возможных вариантов, Савельев должен был поехать по трассе.

– У вас были версии, когда он выпил спиртное?

– Дурное дело нехитрое… – Иван Николаевич кивнул на металлический шкафчик. – У меня вон тоже припрятана поллитровочка. Если хотите, могу продемонстрировать. Засекайте время, через несколько минут я буду в зюзю.

– Мне не до шуток, – сказала Стерхова, – пришло время докопаться до истины.

– Да ну?.. – Он иронично отшатнулся и проворчал: – Откуда такое рвение? Хотя, позвольте-позвольте, я кажется, догадываюсь. Ведь вы из Москвы? Брат погибшего Савельева служит в следственном управлении. Оттуда ноги растут?

– А вы бы на его месте не вмешались? – прямо спросила Анна.

– Смотря для чего…

– А если бы на вашего брата повесили двойное убийство?

– Давайте обойдемся без демагогии.

– Давайте, – легко согласилась Стерхова. – Помните, как располагалась машина Савельева на дне реки?

– Смутно, – ответил Рябцев.

– Автомобиль был сориентирован по оси течения носом к мосту.

– Предположим.

– Отсюда вопрос: почему?

– Ну! – поторопил ее Рябцев. – Начали, договаривайте!

– Он съехал носом, и его отнесло течением всего на десяток метров.

– Значит, развернуло.

– Скорость течения в этом месте составляет полтора метра в секунду. Логично предположить, что женщину и ребенка могло унести таким небыстрым течением, но чтобы развернуть машину – маловероятно.

– Пожалуй, соглашусь. Но и на этот вопрос у меня не будет ответа. – Тяжело вздохнув, Рябцев вдруг повинился: – Согласен, расследование было поверхностным. Но я, как и другие, был твердо уверен в том, что это несчастный случай. Виновник трагедии погиб, и дело закрыли.

Стерхова заглянула в блокнот.

– Пойдем дальше… В машине нашли пистолет Макарова и только две гильзы. – Она подняла голову и внимательно взглянула на Рябцева: – Но выстрелов было пять. Два выстрела в салоне и три снаружи? Зачем?

– Следов от пуль в салоне точно не было, это я помню.

– Выходит, палил в открытое окно?

– Может, и так.

– Если в открытое окно, то в кого? – спросила Анна.

– Не имею ни малейшего представления, – ответил Рябцев. – Шкарбун считает, что Савельев убивал жену и дочь в машине. На переднем сиденье остались пятна крови. Решившись умереть, Савельев не стал бы раздумывать, как уберечь салон.

– На мой взгляд, это неубедительно.

– Почему?

– Есть более подходящие варианты. Например, увести их в лес и там застрелить.

– Кстати. У вас не возник вопрос: зачем, идя на смерть, Савельев пристегнулся ремнем безопасности?

– Вы сами об этом думали?

– Повторяю: двадцать лет назад падение машины признали несчастным случаем.

– Но теперь-то многое изменилось, – заметила Анна. – Есть о чем поразмыслить.

– Например? – Иван Николаевич с любопытством заглянул ей в глаза.

– Почему, задумав убийство, Савельев переехал мост, а потом вернулся? На левом берегу лес гуще, и он всего в пятнадцати метрах. Не проще ли было убить их до моста и там закопать?

– С этим как раз все ясно. Как только нашли останки Савельевой, Шкарбун изобрела удобный маршрут. Так сказать, подогнала под ответ.

– А вы бы какой придумали? – быстро спросила Стерхова.

– Мне многое неизвестно. Вам, полагаю, тоже. Зачем же говорить ни о чем или делать пустопорожние выводы? Могу я задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Останки девочки, дочери Савельевых, обнаружены?

– Ждем результатов экспертизы.

– Трагическая судьба досталась этой семье. – Рябцев поднялся на ноги и горестно покачал головой. – Врагу не пожелаешь.

– Хотите посмотреть фотографии? – Анна достала телефон.

Иван Николаевич протестующе вскинул руки и беспорядочно забегал по гаражу.

– Нет! Нет! Избавьте!

– Но почему?

– Не втягивайте меня в это снова!

– Пожалуйста, не ребячьтесь, – одернула его Анна. – Мне очень нужна ваша помощь.

– Да поймите же вы наконец! – вскрикнул Рябцев. – Я слишком хорошо себя знаю. Замечу что-нибудь, ухвачусь за какую-то деталь, и вы же меня потом от этого дела за уши не оттяните!

– Оттяну, – пообещала Стерхова и протянула телефон: – Смотрите.

– Ну и что? Все это я уже видел. – Он перелистал фотографии. – Что именно вас интересует?

– Следы от протекторов.

Иван Николаевич отыскал нужный снимок.

– Вижу. Правый отпечаток смазан и похож на след от юза или от торможения.

– Если бы Савельев тормозил, то оба следа были бы одинаковы. А если бы шел юзом, то отпечатки задних колес не наложились бы на передние. Разве не так?

– Признаться, так глубоко не заморачивались ни мы, ни гаишники.

– Но вы же понимаете, что ситуация изменилась? – напомнила Анна.

– Во что вы меня втягиваете… – пробормотал Рябцев, продолжая рассматривать фотографии.

– Обратите внимание, – сказала Стерхова, – нет ни опавшей краски, ни осколков бампера или фар. Ничего, кроме камней, грязи и отпечатков протекторов.

– Вижу… Можете переслать эти фотографии на мой телефон?

– Легко. – Стерхова забрала свой мобильник и сделала то, о чем он просил.