Фредерик Дар - Беби из Голливуда

Я стою и смотрю на все, будто во сне. У меня, наверное, очень глупый вид, поскольку мадемуазель поворачивает ко мне лицо и улыбается обезоруживающей улыбкой.

- Вы не хотите найти очки? - спрашивает она тихим голосом, чтобы не разбудить ребенка.

Я спохватываюсь.

- А, да, конечно... Но... Может быть, лучше, если вы пойдете со мной?

- О нет! Джимми сейчас проснется, и тогда начнется большой скандал.

Чудо небрежно садится рядом с коляской и закидывает ногу на ногу настолько высоко, что у меня мгновенно развивается сердечно-сосудистая недостаточность. При этом она опять забывает о моем присутствии. Чтобы не получить тромбоз, решаю ретироваться... Я в некотором роде чувствую себя смущенным, прежде всего из-за того, что нахожусь в доме совершенно нелегально. Плюнув на смущение, иду по комнатам. В большинстве из них даже чехлы с мебели не сняты. Гостиная и еще три комнаты выглядят жилыми, но остальные помещения под толстым слоем пыли похожи на серые заброшенные могилы. В гостиной же, наоборот, жизнь бьет ключом, полно бутылок виски и содовой, везде валяются американские газеты и журналы с фотографиями людей, которые мне абсолютно неизвестны и останутся таковыми. За исключением шикарной няни, в доме графа больше ни души.

Я выдвигаю несколько ящиков комода, заглядываю в шкафы, чтобы придать правдоподобия своей миссии, затем спускаюсь в прихожую, где обнаруживаю сексуальную няню за чтением последнего номера комиксов " Микки - Мауса".

- Вам удалось найти очки? - спрашивает меня обалденное существо.

- Нет. Старый граф начинает терять нить жизни и, очевидно, ошибся, решив, что оставил их здесь.

- Вы очень быстро вернулись; наверное, плохо искали, - иронизирует она.

Я отвечаю скороговоркой, словно автомат, смазанный по всем правилам:

- Если бы вы пошли со мной, то я бы, естественно, растянул удовольствие.

Она ухватывает мысль и даже немного краснеет. Целомудрие - всегда хорошо. Мужчинам это нравится. Если мужчины изрекают глупость в присутствии особи женского пола и эта особь опускает глаза, они, как правило, представляют себе, что наткнулись на этакую малышку-сестру Терезу, и их тайной мечтой становится овладеть малышкой-сестрой Терезой.

- Вы здесь одна? - удивляюсь я.

- Нет.

- А, ну да! Я забыл.

- Со мной Джимми, - говорит она, указывая на коляску.

- Но это пока еще не совсем компания.

- Приходите, когда он проснется, вы наверняка измените мнение.

Эта няня нравится мне все больше и больше. В особенности ее ноги. Если собрать вместе несколько дюжин отличных ног, то со стороны остальных обладательниц наверняка начнутся охи да вздохи.

- Вы американка?

- Нет, я из немецкой Швейцарии. Из Цюриха.

- Ну тогда да здравствует Швейцария! - говорю я искренне. - Вы его кормилица?

- Нет, всего лишь няня. У нас есть не только молочные коровы!

- Жаль, я бы с удовольствием поприсутствовал при кормлении Джимми.

Тут вы, конечно, думаете, что я слишком сильно бросаю конфетти в воздух. Но что вы хотите? Когда рядом со мной персона сорок второго размера, я ног под собой не чую. Мне в самый раз облиться скипидаром, чтобы вновь обрести себя.

- А ваши хозяева? - говорю я, не в силах оторвать взгляд от ее горящих глаз, способных привести к банкротству всех торговцев льдом.

- Что хозяева?

- Их здесь нет?

- Нет, он снимает...

Я делаю вид, что не понимаю, и это мне удается значительно легче, чем уложить ее в постель с первого взгляда.

- Что значит - он снимает?

- В Булони. Они снимают перебивки по сценам во Франции...

- Он режиссер?

Теперь наступает ее очередь играть сцену под титром "Дурачок, как же ты не понимаешь?" Сцена вторая из третьего акта.

- Нет, он актер... Вы пришли из агентства и не знаете, что сдаете дом Фреду Лавми! Я закатываю глаза.

- Фред Лавми!

Конечно же, я знаю этого господина! И вы тоже, очевидно! Актер номер один в Голливуде! Герой огромного количества нашумевших фильмов, среди которых (цитирую по памяти) "Дикая себоррея", "Групповой инстинкт" и, прежде всего, эпохальная лента "Девять с половиной сантиметров", получившая "Оскара". Помните этот фильм? Там капитально воплотился талант Ким Чахоткингер, получившей "Гран-при" туберкулезного санатория в Каннах за лучшую женскую роль.

Я повторяю, входя в роль и одновременно в экстаз:

- О Фред Лавми! - И прокашливаюсь.

В принципе есть от чего, поскольку популярность этого малого распространяется в толпе с быстротой эпидемии легочной чумы.

- Но, - продолжает недоумевать няня, - я думала...

Пора наконец объяснить свою некомпетентность.

- Я недавно работаю в агентстве, а у нас столько домов в найме... Хозяин не рассказал мне, но если бы я знал...

В действительности все газеты трубили о приезде во Францию Фреда Лавми. Он прибыл на борту лайнера "Либерти" вместе с женой, сыном, няней и секретарем. Поскольку он человек по натуре очень простой, то снял этаж в шикарном отеле "Ритц" для себя и виллу в престижном предместье Парижа для своего сына... А Дворец спорта для парковки своих машин не арендовал только потому, что там очень пыльно.

- Вы давно служите у Лавми?

- С рождения Джимми.

- Они клевые ребята?

- Как вы сказали?

Я прикусываю язык. Змея бы на моем месте прикусила другой конец.

- Они приятные хозяева?

- Очень. Я их почти не вижу.

Лучший начальник тот, который всегда отсутствует. Когда я ей об этом говорю, большой и красивый рот малышки расплывается в улыбке.

- И вы не скучаете одна в таком большом доме?

- Немножко... Но вечером меня заменяют и я уезжаю в Париж на машине.

Клянусь, ребята, эта девочка нашла себе идеальную работу. О подобной службе мечтают все уборщицы.

Вот ведь какие хозяева в Штатах! Они нанимают персонал, чтобы обслуживать персонал, и в распоряжение обслуги дают машины, какие не снились даже нашим министрам!

- И вы ездите в Париж в одиночестве?

- Вы очень любопытны...

- Если вам нужен гид или сопровождающий, то я бы с превеликим удовольствием...

Но сопровождающим никогда не верят, сами знаете. Няня надувает губы. Я, видно, не в ее вкусе. Чтобы совсем отравить наше сосуществование, просыпается малыш и начинает орать во все горло. Я прощаюсь и ухожу, а птичка кидается к коляске, чтобы успокоить нежные нервы наследника Фреда Лавми.

У меня создается впечатление, что мы ошиблись дверью. Ну что общего может быть между актером мировой величины и похищением толстой женщины?

Глава 6

Когда я подхожу к машине, мадам Берю, звезда парижских окраин, она же Тучная Венера, продолжает, согнувшись в три погибели и накрывшись подстилкой, послушно прятаться на полу за передним сиденьем. Берту, похоже, сейчас хватит удар от кислородного голодания. Она со стоном распрямляется, и я вижу, что ее глаза всерьез надумали выскочить из налитой кровью головы.