Фредерик Дар - Беби из Голливуда

Вместо того чтобы разыгрывать из себя одного трех бенгальских тигров, я вдруг выпрыгиваю из постели и запрыгиваю в штаны. Я облачаюсь так стремительно, что партнерша не успевает спикировать с седьмого неба, где она находилась в свободном полете.

- Извините меня, Мелания! - бормочу я, в спешке натягивая башмаки. Нам придется отложить переговоры на будущее. Я только что вспомнил, что забыл выключить газ на плите! А у меня впечатление, что на огне осталась кастрюлька с молоком. Чтобы отсюда выйти, не потеряетесь, если будете следовать стрелке на стене - это внизу, и там написано! Мои лучшие пожелания младшему бригадиру и всей жандармерии, я уверен, он получит повышение по службе в самое ближайшее время...

Говоря все это, я спешно накручиваю галстук и завязываю шнурки.

Несчастная Пульхерия сидит с разинутым ртом, не понимая, что происходит. Вы, очевидно, думаете, я веду себя как последняя скотина, и на этот раз совершенно правы. Но я не могу сейчас посвящать себя Венере, как говорят ненормальные, те, кто на старости лет считает любовь жертвой, после того как провели жизнь в дебошах и пьянках.

Извините, ничего не хочу вам объяснять, поскольку я могу вообще-то ошибаться, но в данном (несостоявшемся) случае вы, как народ смелый и честный, не преминете лишний раз напомнить мне, что я негодяй.

Одним словом, бросив в сомнительном заведении свою младшую бригадиршу, я давлю на газ в направлении Мезон-Лафит с такой прытью, что подобная скорость вызывает желание у жандармов вынуть свои блокноты даже из самых глубоких карманов.

Глава 11

Прежде чем кинуться рысью в аллеи парка, я позволяю себе сделать передышку у конторы агентства "Вамдам-Жилье".

Господин сын находится при исполнении в неизменных домашних тапочках в стиле Великих эпох. Убывающий день заставил его повернуть выключатель, и в свете зеленого абажура настольной лампы он похож на селедку, предпринявшую беспосадочный переход через Сахару.

- Уже! - подпрыгивает он от неожиданности. - Однако вы быстро работаете... Я немного удивлен его репликой.

- Что вы имеете в виду?

- Полагаю, что вам передали мое послание, нет? Минут десять назад я звонил по вашим многочисленным телефонам и просил...

Мне приходится прервать его красноречие:

- Я заехал случайно! Что нового?

- Приходила мадемуазель...

- Няня?

- Да. Спрашивала вас. Я ей объяснил, что вы поехали к клиенту и...

- Что она сказала?

- Она была в некотором удивлении. Сказала, что ждала вас на улице у дома...

Я не оставляю шансов господину в сафьяновых тапочках закончить фразу и выбегаю из конторы, давая таким образом ему полную свободу сообразить, в какой момент жизни закрыть рот. Вскочив в седло своего скакуна, я, несмотря на ограничение скорости, несусь во весь опор. По дороге чуть не сбиваю пожилую даму, садовника и продавца газет на велосипеде. Последний покрывает меня такими словами, что, будь они напечатаны в словаре "Ларусс", наверняка возникли бы разночтения. Я останавливаюсь. Газетчик воображает, что я иду начистить ему физиономию, и храбро засучивает рукава.

- У вас есть "Сине-Альков"? - спрашиваю я.

Поверженный наповал моим вполне пацифистским вопросом, парень таращит глаза и тяжело дышит носом.

- Да-а-у...

- Дайте сюда!

Он лезет в сумку, закрепленную на багажнике велосипеда... Сую ему приличное вознаграждение и отваливаю, не ожидая сдачи.

Через несколько мгновений - кто это там названивает у двери дома графа де ля Гнилье? Ваш прекрасный Сан-Антонио!

Как и раньше, дверь открывает милая швейцарская няня... Однако одета она несколько по-другому... На ней серое платье, открытое спереди и застегивающееся сзади... Такого рода платья замечательно снимаются. Будто лущишь горох...

Она причесана под Жозефину (но жену не Наполеона, а римского императора Рекса), а ее макияж подписан нежными тонами Елены Рубинштейн, что, собственно, меня не удивляет.

Красавица встречает меня тем же оригинальным восклицанием, что и отпрыск Вамдам-Жилье.

- Уже!

- Видите ли, я не сижу без дела. Я вернулся в бюро сразу после вашего ухода... Вы хотели меня видеть?

Легкая романтичная улыбка появляется на ее лице, будто бы в наших отношениях наметились положительные сдвиги, поскольку она только что застрелила своего мужа.

- Да.

- Могу ли я знать...

Она смотрит на меня с видом заговорщика. Когда милая швейцарка смотрит на вас таким взглядом, то, скорее всего, она думает о вещах, очень далеких от использования энергии ветра в современном обществе.

- Вы недавно делали мне интересное предложение...

- Ночной Париж?

- Да.

- Но вы же отказались...

- Потому что обязана была вернуться пораньше из-за Джимми...

- Я думал, что еще одна женщина...

- Да, конечно, но она сидит с ним только несколько часов, так как замужем, а ее муж не хочет, чтобы она ночевала не дома...

- А теперь ее старика забрали на военную службу и у нее развязались руки? Она прыскает от смеха.

- О! Нет... Просто миссис Лавми скучает без ребенка и только что его забрала... Словом, я свободна до завтрашнего утра...

Я спешу вскочить на подножку чуть не ушедшего трамвая желания.

- Ба! И вы отдохнувшей головкой как следует подумали над моим предложением, милая моя жительница Цюриха, и решили, что, на худой конец, я мог бы быть вам вполне сносным сопровождающим?

- Точно!

- Так же точно, как вы согласны ехать со мной по пути великих королей?

- Да.

Мертвая листва шуршит в темноте. Нежный вечерний ветерок бодрит и меняет ход мыслей. Я вдруг ощущаю себя счастливым, раскрепощенным, радостным, шаловливым... А еще, только не говорите никому, - гордым за себя! Не настаивайте, все равно не скажу почему!

- Вы не думаете, что настал момент назвать мне свое имя?

- Эстелла!

- Потрясающе!

Смешно, правда? Пару часов назад я ставил тот же дурацкий вопрос другой девушке, и у меня была похожая реакция. Одним словом, хорошо, что можно всегда все начать сначала...

Как и все остальное, с девушками достаточно отработать в совершенстве один-единственный номер и записать его на мягком диске. В принципе это как кухня: один и тот же рецепт может доставить удовольствие массе людей...

- Только возьму сумочку, и я в ваших руках! - убедительно говорит она, бросаясь обратно к дому доблестного графа де ля Гнилье.

Я смотрю на то, как она удаляется, такая великолепная, воздушная, легкая в туманном облачке среди красивых деревьев. А над домом висит золотая пудра. И вечерний воздух пахнет осенью. Завораживающий запах гумуса в своем полном великолепии...

Признаться, я немножко сбит с толку разворачивающимися событиями. Хотя, если честно, говоря между нами и тем фонарным столбом, я был уверен, что нянечка проявится. Конечно, может, не так быстро, о чем я где-то даже сожалею...