Фредерик Дар - Серенада для Грейс

Его голос звучит так же невинно, как голос юноши, который продает свою младшую сестру, чтобы на эти деньги купить себе новый костюм. Нужно быть полным кретином, чтобы попасться на эту удочку!

Но я делаю вид, что принял их брехню за чистую монету.

- Так вот... - начинаю я и резко выбрасываю ботинок вперед, стараясь точнее поразить цель.

Пущенный как из пращи, он описывает короткую траекторию, заканчивающуюся прямо посреди физиономии блондина...

Он изрыгает ругательство, которое, возможно, перебудило аборигенов в Конго, и стреляет наугад, подняв оружие, как на смотре инкассаторов. Пуля пролетает рядом с моим ухом.

Я не люблю терять время даром, вы меня знаете! Тем хуже для револьвера - в барабане на один патрон меньше. Я делаю прыжок почище леопарда, получившего диплом в спортивной академии, и приземляюсь точно на нетерпеливого стрелка. Толчок такой силы заставляет его выдохнуть "а-ах" и рухнуть на спину. Второй прыжок - и я обеими ногами на его красивом жилете. Мой вес около девяноста килограммов, вы это знаете, и он давит туда, куда надо, можете мне поверить.

Кислород покидает легкие блондина, как крысы тонущий корабль. Разрывающиеся легкие издают веселенький звук проколотой шины. Я вне себя и не чувствую, что делаю. Бью ему носком правого ботинка в рожу, затем в висок. Короче, парень не скоро очухается, а когда придет в себя, не вспомнит, кто он: Рамзес II или Георг V.

Я сопровождаю свои удары столь же энергичными репликами:

- Получи, скот! На, гад! Вот еще, сволочь! Он мычит:

- Нет! Хватит! Стой...

Но потом перестает и мычать...

Кровь течет у него изо рта, другая струйка из уха. Его глаза похожи на глаза тех кроликов, которых можно увидеть на рынке в рядах, где продают дичь.

- Ты получил, что хотел, а? - рычу я.

Но ответа не слышу...

Я быстро нагибаюсь, чтобы подобрать его пушку.

Но, похоже, вставать мне больше не придется. Здесь обслуживают на таком уровне, что делают за вас вашу работу. Я получаю то, что каждый полицейский рано или поздно получает в своей жизни...

Как вы догадались, папаша Стоун тоже принял участие в общем веселье. Если даже он огрел меня по башке не мраморной крышкой своего замечательного стола, то все равно это была не подушка из утиного пуха!

Я пытаюсь встать на ноги, как смертельно раненный на корриде бык, но тут же медленно стекаю вниз на пол.

Долгое время у меня впечатление, будто меня положили на надувной матрас и я плыву в открытом море.

Море голубое, или синее, - неважно, главное, что страшно муторно...

И оно танцует, танцует...

Я закрываю глаза и испускаю дух.

Глава 11

Где пойдет речь о воздухозаборнике

Я открываю глаза. Первое ощущение, будто кто-то под моей головой завел авиационный двигатель. Я снова закрываю глаза.

Но это ощущение медленного и мягкого движения повторяется вновь, и мне опять кажется, что я плыву в синеве моря...

Я еще раз пытаюсь открыть глаза, но ничего не вижу. Двигатель продолжает работать...

Нужно прийти в себя, Сан-Антонио, начать шевелить мозгами... Ты всегда думал, что ты самый сильный, но жизнь все время стремится доказать обратное. В этом мире никто не может быть самым сильным. Всегда найдется кто-то покруче.

В этот момент я понимаю, что с моей жизнью покончено. У меня, по-видимому, проломлен череп... Или его распилили надвое.

Вашему покорному слуге, не способному сейчас даже пошевелиться, остается только подписать джентльменское соглашение непосредственно с Господом Богом...

Не только моя голова сейчас взорвется, но еще у меня, похоже, страшный жар. Зубы стучат, как вставные челюсти, которые старая дева положила на ночной столик, прочитав перед сном главу из романа ужасов.

Мало того, я чувствую не только температуру под сорок, но меня еще страшно тошнит. Будто по случаю пришлось сожрать на халяву банку селедки. Меня выворачивает наизнанку, я чувствую, что внутренности прилипают к горлу, язык набух. Вот уж классное состояние!

Если кому-то хочется влезть в чужую шкуру, чтобы позабавиться, то могу предложить свою вместе с потрохами!

Хоть бы пол прекратил плясать... Неужели папаша Стоун так и не решился меня прикончить? Он мог бы пристрелить меня как бешеного пса тысячу раз... Как вы думаете?

"Бог мой, - говорю я себе, - Сан-Антонио, мальчик мой, если ты не способен постоять за себя, то приготовься отдать свою душу дьяволу. Ты кто, мужчина или тряпка?'

И мой же внутренний голос отвечает:

"Заткнись! Я человек, согласен! Но человек - это ведь ничто..."

Тем не менее я стараюсь держать глаза открытыми.

"Черт с ним, пусть подохну!" - решаю я, но тут вспоминаю сказку про лягушку, которая взбила молоко в сметану, а потом в масло и выбралась из крынки. Теоретически настойчивость всегда бывает вознаграждена. Я немного успокаиваюсь, мой мотор стучит ровнее, и я чувствую, что мне становится легче.

Удивительно, что мне до сих пор везет и меня не грохнули, хотя вполне могли, пока я был без сознания. Вот ведь что странно! Теперь я не слышу никакого шума. Я лежу на ковре, но ковер танцует, вибрирует...

Мне удается, подобрав под себя ноги, встать на колени, но вдруг пол проваливается и я падаю навзничь.

Его надо будет укрепить, чтобы больше не проваливался. Но я отбрасываю этот план.

Я вижу, что нахожусь не в кабинете Стоуна. Место, где я лежу, довольно узкое и пахнет эмалью. Везде всякие медные штуки. Вместо окна иллюминатор. Ба! Иллюминатор!

Тогда согласен, пол имеет все права двигаться, поскольку мы на воде... Значит, это был не сон и не бред.

Я на четвереньках подползаю к иллюминатору. Схватившись рукой за выступ в стене, мне удается подтянуться и посмотреть через стекло.

О черт! Ко мне! На помощь! Одна вода, одна вода!

Мы в открытом море. И море неспокойно. Рядом с иллюминатором прокатываются серые волны с гребешками пены... Да, мужики, тут моя поэтическая душа натыкается на грубую прозу! Вот уж вовремя!

В открытом море, я, Сан-Антонио, который чувствует себя потерянным даже рядом со стаканом воды из крана... Вода - да я даже нюхать ее не могу! Тем более когда речь идет о соленой воде...

Звук мотора у меня в ушах затихает, и на его место приходит глухой шум океана. В глазах вспыхивают и гаснут маленькие искорки. Страшно мутит...

Шатаясь, я подхожу к туалетному столику. Слава богу, в одном из флаконов есть одеколон. Я лью содержимое себе на голову. Это должно окончательно привести меня в чувство!

И в самом деле, становится лучше. Интересно люди устроены: им всего-то нужно нанести смертельный удар по башке, чтобы они почувствовали вкус жизни...

Скоты, если бы они мне еще оставили хоть глоток виски!

Я бреду к кушетке и ложусь. Самое главное сейчас - прийти в форму...