Алекс Палвин - Пустые комнаты

Я вытряхнул фотографии из конверта.

Зак, мой младший брат, курил и разговаривал по мобильнику возле входа в какое-то ночное заведение, где, судя по очереди, выстроившейся перед секьюрити, кипела жизнь.

На втором снимке Диана Митчелл направлялась к своему автомобилю, припаркованному на подъездной дорожке дома в Ньюарке, Огайо, в котором выросли мы с братом. Растущие вдоль улицы ясени пожелтели.

Я взял последнюю фотографию.

Вивиан шла по улице, темно-каштановые волосы завязаны в хвост, авиаторы с зелеными линзами небрежно сдвинуты на голову. Терракотовый свитер, джинсы, на плече – стеганая сумочка с замком в виде двойной буквы «С». Бог использовал все самое лучшее, что у него было, чтобы создать эту женщину. Она была прекрасна, абсолютное совершенство.

Вивиан смотрела мимо фотографа – на что-то, недоступное моему взору. Он подобрался к ней ближе, чем к моим брату и матери. Возможно, она даже видела его лицо, заглядывала ему в глаза, прошла мимо него в непосредственной близости. Уловил ли он запах ее духов? Коснулся ли ее волос?

Я положил фотографию Вивиан во внутренний карман куртки и представил, как направляю ружье ему в лицо и жму на спуск.

– Виви, – сказал я, коснувшись обручального кольца – нити из белого золота, – он убил нашего пса.

Накрутив горелку на баллон, я поставил на нее котелок и разогрел суп. Поужинав, достал бутылку виски четырехлетней выдержки. Ночи в лесу длиннее и темнее ночей в уютной кроватке за закрытой дверью, верно? Вовсе нет, если ты прихватил болеутоляющее и «глок». А в сочетании они сделают меня непобедимым. Защитят от всего на свете, даже от гнева Божьего.

Я смотрел на бутылку в своей руке: из темно-зеленого стекла, с яркой желтой этикеткой и красными буквами – прочными, внушающими доверие закрытыми дверями. Выглядела она превосходно. И мне она была нужна. Я вдруг понял, что ждал этого момента целый день.

А как же то, что ты вчера сказал Уильяму?

Бутылка молча взирала на меня, не осуждая, но и не одобряя моих действий. Меня это более чем устраивало. Подумаешь, всего один глоток. Я справлюсь со всей этой безумной чушью при помощи одного лишь глотка. Старая история! Пальцы уже откручивали крышку. Кто там сказал, что виски – напиток, который сначала разглядывают и только потом пригубливают? Как и красивых женщин.

Ха, подумал я и сделал глоток. Виски обжег пищевод. Ничто не мешает разглядывать и пригубливать одновременно. Особенно женщин.

По телу разлилось тепло, усталость как рукой сняло. Я знал, что это тепло, накопленное внутри моего тела. Я также знал, что оно не задержится в мышцах, поэтому снова подкрепился.

Тишина и покой лежат на дне бутылки, добраться до них можно единственным способом – выжать все до последней капли. Впервые до потери сознания я напился в четырнадцать, правда, сначала я превратился в зверя и только потом отрубился. В каждой бутылке есть звериный блеск. Хотя не исключено, что это всего-навсего отражение ваших собственных глаз.

Вскоре я начал клевать носом. Жизнь вроде бы налаживалась. Нет ничего такого, что не смог бы поправить алкоголь. К черту этого психа. Все это не более, чем увеселительная прогулка, правда?

Не совсем.

Я вновь достал фотографию с Вивиан из внутреннего кармана и почувствовал, как на глазах выступают пьяные слезы…

Второе октября 2010 года, наше первое свидание. Стояли последние погожие деньки и не по сезону мягкие октябрьские ночи. Вивиан двадцать два, мне почти тридцать. Мы знакомы двенадцать дней, я еще ни разу не поцеловал ее. С любой другой я вел бы себя иначе, поэтому, как правило, не дотягивал до третьего свидания. Потрахались, разбежались. Но с Вивиан я заставлял себя притормозить. Мне хотелось растянуть удовольствие, потому что она была той самой, я понял это в тот самый миг, когда наши взгляды встретились.

Мы ходили на ланч, прогуливались по городу, но она всегда уворачивалась, уходила от преследования – не потому, что не хотела, а потому что боялась того, что хочет. В моей груди росло напряжение, точно поверхностное натяжение на стакане, заполненном доверху: еще несколько капель – и вода прольется. Все должно было вот-вот случиться, и мы оба это знали. Поэтому я выкрутил на полную свое фирменное обаяние, и она приняла мое приглашение в парк развлечений.

На ней – светло-голубые джинсы на высокой талии и маленькая зеленая футболочка с Черепашками-ниндзя, которая натянулась там, где надо, и так, как надо. Я гадал, какой на ней бюстгальтер. Какого он цвета? Однозначно тот, что подчеркивает естественную форму ее груди, которая не нуждается в дополнительном объеме. Если на то пошло, в бюстгальтере – тоже. И во всей этой одежде. Такой груди, размышлял я, когда Вивиан рассказывала мне о своих учениках (кажется, я же и спросил ее об этом), нужны тугие спортивные топы, чтобы держать ее при беге. А когда она тянула меня за руку на очередной аттракцион, я не мог поделить внимание между ее узкой спиной и пятой точкой.

Грудь или задница? Я был джентльменом обеих.

Какие на ней трусики?

Я выиграл ей большого черного медведя, сбив из воздушки все фигурки кроликов, и она ходила с ним в обнимку.

– Вивиан, кажется, я начинаю ревновать.

Она рассмеялась и встала на носочки поцеловать меня в щеку. Когда она почти коснулась губами моей щеки, я сжульничал: повернул голову, и поцелуй пришелся на мои губы. Она вспыхнула, у нее даже уши покраснели.

– Дэн, я должна тебе кое в чем признаться…

Я серьезно взглянул на нее:

– Вивиан Кэтрин Эбрайт, вы втрескались в меня по уши?

Вивиан улыбнулась этой своей сногсшибательной улыбкой, с игривым прищуром лисьих глаз.

– Я никогда не была на свидании.

Положив руки ей на плечи, я повернул ее так, чтобы красный неон залил ее лицо праздничным сиянием. От нее пахло яблоками «Гренни Смит», нагретыми солнцем и облитыми луговым медом. В тихом октябрьском вечере аромат мерцал огнями карусели, воспламеняя мою кожу. Морозными утрами, когда Вивиан будет возвращаться с пробежек, аромат раскроется иначе – ветром из яблоневого сада. Луг и стога сена раскалены, а в саду прохладно, поскольку ночью прошел дождь, земля и корни деревьев до сих пор влажные, жужжат насекомые, стрекочут кузнечики. Зной луга, сухость стогов, сладость яблок и душистого горошка.

– Тебя никогда не приглашали на свидание?

– Приглашали. Просто раньше мне не хотелось принять чье-либо приглашение.

Я представил этих несчастных мужчин; конечно, они ее хотели – все до единого.

– Знаю, я чертовски обаятелен… И все же, чем я заслужил такую честь?

– Ну, – Вивиан делано задумалась, – у тебя славный голос.

Ухмылка сошла с моего лица. Я резко и почти что грубо притянул ее к себе, пока она не успела прикрыться медведем, больше не пытаясь контролировать свои инстинкты. Чувствуя, как ее грудь прижимается к моей грудной клетке сквозь ткань, какая она теплая, как колотится ее сердце… Фантастика, подумал я и скользнул ладонями по ее спине, на миг позволив им опуститься ниже, чем положено на первом свидании с девушкой, для которой это в принципе первое свидание.