Михаил Таран - Уроборос. Часть первая: Змеиный культ

– Опустите винтовку, мистер Фальтус, немедленно! – раздался грозный голос одного из солдат.

Несколько перегретых «стигмат» уставились на «Искариот». Солдаты О. С. С.Ч. не понимали, почему Фальтус наставил оружие на их генерала. Не понимали, но были готовы слепо следовать своему долгу. Были готовы защищать одержимого безумием Абрахта.

– Фальтус, помнишь, ты меня спросил, вижу ли я возле шпиля тени? Тогда я ещё ответил, что ничего не вижу, – обеспокоенным голосом начал Николай.

– Да, помню. И что? – несколько раздражённым голосом бросил Фальтус.

– А то, что я их видел! Видел, но решил ничего тебе об этом не говорить, – тихим голосом ответил Николай.

– Ты идиот. Николай, ты кретин! – прорычал Фальтус, поглядывая то на генерала, то на обступивших их солдат.

– Знаете, сейчас и я вижу души. Сто процентов это Циклон. И я не знаю, что нам делать в такой ситуации, – задрав голову в небо, произнёс Корбор. Его спокойный голос навевал ещё больше тревоги, чем если бы он выругался.

Фальтус взглянул вверх. В небе над лагерем кружился ураган из чёрных теней. Он выглядел как огромная чёрная туча, вихрящаяся прямо над ними. Дымки теней, словно стервятники над полем боя. Они кружат, ожидая приказа… Немыслимо! Невозможно! Циклон не проявлял активность столько времени, что люди успели забыть о нём. Но сейчас он вернулся.

– Я отправляюсь к ближайшей военной базе сил О. С. С. Ч. Той, что находится на востоке, – дрожащим голосом сообщил Азаир, подходя к бронетранспортеру.

– Генерал Абрахт, а что делать с грузом? И с агентами как быть? – настороженно уточнил капитан.

– Груз останется здесь. Он нам больше не нужен. Перережьте тросы! – сквозь идиотский злорадный смех приказал одержимый генерал.

– Но генерал, а как же наша миссия? Мои люди проливали кровь ради этого куска железа! И теперь вы хотите, чтобы мы оставили реликт здесь? – возмутился капитан.

– Ты всё правильно понял, полководец! – Азаир размашисто взмахнул рукой, и чёрный рой циклона обрушился на ничего не подозревающих солдат. Дымки теней проникали в тела людей, получая контроль над ними. Обезумевшие тысячелетними терзаниями души, желали физических наслаждений. Боль, ненависть, страх, голод, жажда, агония смерти… То, что невозможно ощутить, будучи бестелесной полупрозрачной дымкой.

Одержимость вспыхнула словно пламя, распространяясь среди О. С. С. Ч. Солдаты падали на землю, истошно орали, истерически смеялись, бросались друг на друга с кулаками, причиняли себе увечья. Боль – наслаждение. Чувство присущее лишь живым. Острые армейские ножи скользили по коже, разрезая плоть. Безумцы с диким хохотом отрезали себе губы, уши, веки. Некоторые наносили себе слишком тяжёлые увечья и теряли сознание, истекая кровью. Скинув каски, одержимые клочьями выдирали волосы на голове. Дикий неудержимый смех сменялся рыданиями. Звуки окружающего и растущего безумия вызывали немыслимый ужас.

Сохранивший рассудок капитан, отчаянно пытался призвать обезумевших солдат к порядку, но его никто не слушал. Охваченные ужасом агенты тринадцатого отдела наблюдали за всепожирающим хаосом Циклона. Но не знали что делать. Удивительно, но дымки душ не могли пробиться через магнитный барьер квартум-щита. Души стучались в щит, бросались на него и тут же отскакивали, словно муха пытающаяся вылететь в окно, не осознавая, что бьётся в стекло.

– Квартум-щит – это миниатюрный аналог «пенумбры», – с важностью в голосе заявил Николай.

– «Пенумбры»? Что за бред? Тут совсем другой механизм работы! – возмутился Фальтус.

– Мать вашу, какая разница? Главное, что это работает! – раздражённо бросил Корбор.

Послышался шум мотора. Кто-то из одержимых уже перерезал тросы, и бронетранспортёр генерала направился на восток.

– Вот сука! Этот шумерский жрец свинтил! – сплюнув себе под ноги, гневно сказал Корбор.

– Чёрт с ним, лучше придумай, как нам отсюда убраться, – ответил Николай, чуть ослабляя галстук.

– Щит работает, винтовки есть, одержимые пока особо на нас внимания не обращают. Видимо они сами с собой неплохо время проводят. Нужно потихоньку уходить отсюда. Другого выбора нет, – предложил Фальтус.

– Ха, а как же саркофаг? – Николай кивнул в сторону реликта.

– Нам его не вынести, придётся оставить, – ответил Фальтус.

– Здравая мысль! – согласился Корбор.

Раздался истерический крик, громче и страшнее прочих. Фальтус взглянул в ту сторону, откуда он доносился. Несколько одержимых заживо потрошили археологов, вытаскивая их внутренности наружу. Учёные бились в конвульсиях, кричали, молили о помощи. С одного из них сняли скальп, с другого содрали лицо. Кровь пропитала песок. Крики жертв проникали глубоко в мозг и оставались там навсегда.

Что-то тяжёлое приземлилось у ног Фальтуса. Это была голова капитана. Глаза вырезаны, уши и губы удалены. К агентам неспешно приближались несколько одержимых.

– Снять с них шкуру! Выпустить потроха на свободу! Боль! Агония! Больше крови для бога Астарота! – послышались истошные вопли обезумевших солдат.

Агенты одновременно вскинули винтовки и ждали, пока безумцы подойдут ближе.

– Нам их всех не перебить. Это конец! – прошептал Николай, щуря свои блестящие глаза.

– Конец, значит конец! – прорычал Фальтус.

– Скоро мы с тобой встретимся, братец, – словно сам себе сообщил Корбор.

Одержимые приближались со всех сторон. Весь лагерь лишился рассудка. Их бледные, изувеченные тела тряслись от нетерпения. Все они сжимали в руках ножи, в то время как винтовки болтались за спиной. Особая любовь к холодному оружию – одна из отличительных черт одержимости.

Одержимых становилось всё больше. Их ряды становились всё плотнее и плотнее. Казалось, что через секунду обезумевшая орда бросится в бой и разорвёт «Искариот» на части.

Но произошло нечто, чего никто не ожидал. Обжигающее, испепеляющее пламя взрыва разбросало с десяток одержимых, разорвав их тела в клочья. Вовремя среагировав, Николай успел поставить щит, который впитал в себя раскалённые осколки.

– Огонь! Сейчас! – заорал Фальтус и вдавил спусковой крючок. Винтовка ударила отдачей в плечо.

Армейская броня О. С. С.Ч. неплохо поглощала урон в корпус. Устаревшие «разящие» слабо пробивали нагрудную броню, однако попадание в голову по прежнему гарантировало смертельный исход. Разрывные снаряды раскалывали черепа, позволяя разрушенному до состояния детрита мозгу вытекать из раневых отверстий. Касательные ранения часто отрывали нижнюю челюсть, оставляя лишь болтающийся окровавленный язык и нежизнеспособные ткани с кусочками костей. А попадания в шею вообще приводили к декапитации, или попросту говоря отрыву головы. Агенты стреляли только в голову и только разрывными, точность огня была превосходной. Растерянность и смятение среди одержимых усилилось после очередного взрыва. Ещё с десяток разорванных в клочья тел разлетелись по всему лагерю. Откуда-то справа послышались короткие очереди, отвлекающие на себя внимание одержимых.