Анатолий Охотин - Чужая тайна. Детектив

– А по-другому никак?

– Опять вопросы?! – рявкнул Плотников. Виктор сообразил, что Плотников сегодня выбрал именно такую позицию: давить на собеседника. Чтобы не распалять начальника до предела, человек-то он, по сути, хороший, Виктор вздохнул, подняв руки кверху: сдаюсь. Всем видом Виктор показывал: виноват, не получилось отвертеться. Ну что ж, ехать так ехать. Не привыкать.

Похоже, Плотников капитуляцию принял. Посмотрел более примирительно.

Что ж, размышлял Виктор, хоть с удочкой посижу на берегу. Лучшего отдыха для себя он и представить не мог. Расстояние до кордона, в общем, пустяковое по нынешним мобильным временам – всего-то сотня вёрст в один конец от областного центра. Там настоящая глушь, безлюдные брошенные деревни, в озерах и речках еще водится рыба, а вызревшие ягоды клюквы и брусники так и остаются несобранными. А еще полно комаров и мошки – куда от них деться? – кругом болота, которые тянутся до приполярной тундры.

– Хорошо, – вслух согласился Виктор, прекратив сопротивление. Бесполезно было спорить с Плотниковым: если тому запала в голову какая-то идея, будет стоять насмерть, но не уступит.

– Давно бы так! – обрадовался редактор тому, как быстро удалось уломать Виктора. Он и сам такого не ожидал, знал упрямство лучшего в еженедельнике автора.

Они поднялись. Прощаясь, Владимир Васильевич всунул в ладонь Виктора бумажку с телефонами Кулакова.

– Желаю приятного отдыха!

– И вам не хворать! – напоследок съязвил Виктор и быстренько покинул редактора, пока тот окончательно не рассердился.

В теплое время года, с середины апреля и до самых заморозков, семейство Кулаковых обитало за городом. Валерьяну Лукичу нравилось тихими спокойными вечерами гулять по пустынным дорожкам огромного задичавшего сада. Здесь ничто не мешало неторопливому течению его мыслей, а шорох листвы напоминал о настоящем лесе. Кулаков вырос в глухой алтайской деревне, что в восемнадцати километрах от Чуйского тракта. Сызмала он познал все тяготы изнурительного труда на земле. Так в детстве наработался, что больше не тянуло ни сад благоустраивать, ни заниматься огородничеством в свободные часы, как это делали все постепенно стареющие люди. А вот прогулки не пропускал, нравилось бродить в одиночестве.

Каждое утро Кулакова отвозил на работу в город водитель Артур. Он возник рядом с Валерьяном Лукичом полгода назад, заменив вышедшего на пенсию прежнего шофера, служившего хозяину верой и правдой последние двадцать с лишком лет. Новый шофер исправно подавал машину, следил за техникой, был вежлив, но не подобострастен до бесстыдства – тоже не последнее дело. Артур вполне устраивал Кулакова.

Поселился водитель в подсобке рядом с кухней, где командовала парадом домработница Ксения, спелая баба тридцати семи лет. Смышленой Ксении пришлось по душе соседство с приметным, спортивно сложенным парнем. Артур иногда шутил с ней, и благодарная бабенка, отмеченная вниманием шофера, кормила его даже лучше, чем самого работодателя. Потому что в еду, отдельно приготовленную для Артура, Ксения вкладывала, помимо качественных продуктов, всю свою истомившуюся в одиночестве душу, все старание, на какое были способны ее умелые руки. Желая отблагодарить стряпуху, Артур как-то после отбоя заглянул в ее девичью келью. Он в ту сказочную ночь был ненасытен, зол, нежен, обжигающе горяч и холоден, как лед. С ним Ксения пережила настоящее потрясение. Она и не подозревала раньше, какою мучительно сладкой может быть тайная любовь… А потом в доме появилась Лариса. Будто с неба упала. Формально, по документам, новая жилица числилась женою Максима, а на самом деле, и это не было ни для кого из домашних секретом, она подрядилась поработать инкубатором: за обещанные большие деньжищи родить наследника для миллионов Кулакова. Ксения постоянно держала уши торчком, все примечала и видела, как изменился старик в последние месяцы, просто помешался на наследнике. Да и предстоящие выборы, на которых Валерьян Лукич решил добиваться депутатского мандата, спокойствия в доме не добавляли. Хозяин ночей не спал, стряпуха слышала за перегородкой, как он стучал дверцей холодильника, пил литрами холодную минералку, вечерами подолгу шлялся по саду. Сам темнее тучи, видать, переживал, изберут ли, а того пуще мучился, кому оставит мешки, плотно набитые деньгами. Ксения догадывалась: Максима в этом списке наследников бесполезно искать – придурок и транжира, ему она и сама, будь он ее сыном, ломаного гроша не подарила бы. Жена Кулакова, Наталья Федоровна, тоже хороша дамочка – пила постоянно, почти не просыхала. Даром что грамотная была женщина, с образованием и манерами, говорят, когда-то преподавала в институте начертательную геометрию. Видно, денежки испортили, так понимала поведение хозяйки Ксения, их, денег, когда много, обязательно заморочки появляются. Вот и ударилась Наталья Федоровна в беспробудное пьянство. Валерьян Лукич поначалу пытался как-то реагировать на ее закидоны – запирал в комнате, лишал обеспечения, но все впустую. Понял бесполезность усилий и махнул рукой: пускай живет, как хочет. Между тем, давно просекла наблюдательная домработница, накопленные капиталы ни днем ни ночью покоя не давали, мытарили Кулакова, оттого, видимо, и надумал хозяин наследника завести. Нанял где-то подцепленную Лариску, чтоб родила ему ребенка. Надеялся еще самостоятельно поднять мальца и поставить во главе холдинга. И так-то ладно бы, пускай делает что задумал, его проблемы, только вот Артур начал на молодую стерву Лариску заглядываться. Было бы на что! Мордашка, конечно, приятная. А какая еще она должна быть у молоденькой девчонки? Только воды-то с лица не пить… Ох, Артурчик, не туда, совсем не туда, переживала задетая за живое Ксения, повернул ты блудливые глазки!.. Ох, беды бы большой не было, если хозяин про интерес к Лариске прознает!

Завтракали на просторной светлой веранде. Из сада дул слабый ветерок, шевелил занавески на распахнутых окнах, слышалось пение птиц, облепивших ветви кривых яблонь, пряно и сытно пахло влажной после ночного дождика землей.

Ксения сновала между кухней и верандой, подтаскивала тарелки с едой. За большим, накрытым свежей скатертью столом, разместилась семья Кулаковых: бетонной глыбой громоздился сам Валерьян Лукич, сиротливо жалась к окну его худенькая, высохшая, как щепка, жена Наталья Федоровна, вялый Максим лениво ковырял котлету, напряженная Лариса, пряча глаза, склонилась над тарелкой, ела свой вегетарианский суп.

Ксения знала, что утром ели плохо, не голодны, не шибко уработались, однако все равно выставляла на стол полное меню, утвержденное Валерьяном Лукичом. Пока носилась со скоростью ветра, почувствовала усталость в коленках. И это утром, когда ночная прохлада еще не сошла на нет, а что будет к полудню – представить страшно. Пекло, жарища такая, словно здесь не Сибирь под боком, а настоящая пустыня Сахара, репортаж откуда недавно показывали по телевизору. Как там люди живут, вообще не понятно. Здесь-то жара все соки высосала. Кусок в горло не лезет. Прямо беда с погодой. Ночью вроде немного брызнуло, да что с той влаги толку, когда пятилетний мальчуган больше написает, думала Ксения, то и дело смахивая фартуком выступающий на лице пот.