Елена Ленёва - Расплескавшийся виски

В течение какого-то времени «друзья Мак-Кензи» и прочие «знакомые-приятели» действительно оказывали безвозмездную помощь. Но сегодня все понимают, что «приятельская помощь» превратилась в бизнес. И как только профессиональное юридическое сообщество осознало, что процессуальные «друзья» стали перетягивать на себя часть клиентуры, оно начало бить в набат. Но, увы, до сих пор этот вопрос не урегулирован. Да и как его урегулировать? Формально «друзья» имеют право на участие в юридическом процессе. Они не могут представлять клиента в суде, не имеют права выступать перед судом, совершать различные процессуальные действия, но имеют право присутствовать в зале суда со своими клиентами, давать им советы и рекомендации. При наличии «друга Мак-Кензи» пригласивший его гражданин полностью сохраняет свое личное судебное представительство.

– Очень интересный рассказ, Арчи. Во всяком случае, для тех, кто так или иначе связан с законом. Вы хотите сказать, что ваша сестра имеет отношение к такому не совсем… э-э… – Макс подыскивал подходящее слово, – достойному бизнесу?

Арчибальд удивленно посмотрел на Макса, качнул головой, улыбнулся:

– А вы быстро схватываете.

– Логика вашего рассказа подвела меня к этой мысли. Значит, я прав?

– Да. Сестра Джесси уже несколько лет зарабатывает, будучи таким вот «другом».

– Но если в этом нет ничего противозаконного, то в чем проблема?

– В репутации.

– Ах, эта репутация!

– Понимаете, уже столько лет… Сто лет! Сто лет было в прошлом году нашей фирме. Еще мой прадед открыл юридическую контору. То есть качество предоставляемых услуг является неотъемлемой частью имени Кэмпбелл.

– А как давно сестра стала оказывать подобные услуги?

– Оказалось, что давно.

– Она сама рассказала вам о «дружеском» бизнесе?

– Нет, она скрывала от нас этот факт. Но, увы, однажды она присутствовала на процессе и консультировала клиента. В зале находились знакомые нашей семьи, они и донесли отцу. Он тогда очень сердился, был раздосадован ее выбором, просил оставить подобного рода бизнес. Но сестра отказалась. Отец пригрозил лишить ее наследства…

– Извините, а когда это было?

– Давненько, полтора года назад.

– И отец выполнил свое обещание?

– Этого не произошло. Две недели назад было зачитано завещание. В нем все осталось, как прежде.

– Что значит, как прежде?

– Завещание отец написал давно. Движимое и недвижимое имущество делится на три доли. Как я уже говорил, есть небольшие суммы, которые отец выделил садовнику Питеру, дворецкому Джону и миссис Стюарт. Пять тысяч фунтов отец завещал на благотворительность. Все остальное поделено между тремя наследниками.

– Я не вижу у вашей сестры мотива для убийства отца. Ну, поворчал старик… Однако ведь не лишил наследства!

– В том-то и дело… Он продолжал напоминать ей об этом. При встречах настаивал, чтобы она не позорила имя Кэмпбеллов, угрожал, что не оставит ей ничего. Они часто спорили. Папа пытался образумить ее.

– А что она на это отвечала?

– Вообще-то Джесси не особо реагировала. Она лишь смеялась и говорила отцу, что он старый ворчун.

– А мне нравится ваша сестра. И она права, знаете ли.

– Только одно дополнение. В сентябре, за три недели до смерти отца, она вновь присутствовала в качестве «друга» в суде, и клиент процесс проиграл. Такое бывает и у хороших адвокатов. Однако после процесса в газете появилась неприятная статья о том, что занятие «подруги Мак-Кензи» по фамилии Кэмпбелл – дочери уважаемого сэра Эндрю Кэмпбелла – весьма странное. Есть подозрение, что она не платит налоги. Да, журналист постарался… – Арчи сердито фыркнул. – Когда отец увидел эту статью, он очень рассердился. Вызвал Джесси на разговор и реально пригрозил лишить имущества и денег, если она не прекратит заниматься подобным бизнесом.

– Но непослушная дочь не пошла на уступки отцу?

– Не пошла. Она сказала, что проживет и без его денег.

– Вообще-то, Арчи, мне кажется, у вашей сестры сильный характер.

Арчибальд улыбнулся.

– Она с детства была упрямая. Джесси младшая. К тому же девочка. Ее все любили, баловали, – сказал он и как-то смущенно посмотрел на Макса: – Я люблю сестру. Но я перестал доверять ей. Я перестал доверять моим родным, а это плохо. – Он покачал головой, закрыл лицо руками. – К тому же дядя Роберт считает, что Джесси могла… поступить так, чтобы не лишиться наследства. Вы же просили честно рассказать обо всех возможных версиях.

– Я приму к сведению. Но все же, мне кажется, вопрос с наследством несколько притянут за уши. Так у нас говорят.

– Но мотив у нее есть, согласитесь?

– Очень слабый мотив. Однако давайте оставим эту версию как рабочую, – согласился Макс. – А вы? Вы подозреваете свою сестру?

– И сестру. И брата. И даже садовника.

– Садовника?

– Угу…

– И какой же мотив у садовника?

– Пока мотив не просматривается, – вздохнул Арчибальд. – Но парень мне несимпатичен. Возможно, такое личностное к нему отношение мешает мне логически мыслить.

– И чем же он вам неприятен?

– Знаете, в течение сорока пяти лет садовником в поместье работал Питер Грант. Сколько я себя помню, я помню и Питера. Ему под восемьдесят. Он долгое время был одинок, женился, когда ему было далеко за сорок. У него родились два сына. Семья всегда проживала в сторожке, на территории поместья. Они и сейчас там живут. Отец не возражал против того, чтобы они остались жить в поместье. Наверное, привык к нему за все эти годы. Но наступил момент, когда Питеру стало трудно исполнять свои обязанности. И за садом теперь ухаживает его младший сын Томас.

– И Томас, по-вашему, не справляется со своими обязанностями?

– В том-то и дело, что справляется прекрасно.

– Тогда откуда взялась эта неприязнь?

– Не могу объяснить.

– И все же постарайтесь. Это важно, Арчи.

– Он… Ну, однажды он проявил внимание к моей дочери.

– О! Отцовская ревность?

– Наверное.

– Возможно, потому что парень – просто садовник, а ваша дочь – мисс Кэмпбелл?

– И это тоже.

– Но ваш отец женился на обедневшей русской княжне, у которой, кроме фамилии, ничего не было. И они прожили долгую счастливую жизнь.

Арчи улыбнулся:

– Эта княжна знала пять языков, играла на фортепьяно, имела профессию медсестры… А парень лишь школу закончил. А может, и не закончил. Мне показалось, он был слишком навязчив. Я даже сказал Питеру, его отцу, что Томас ведет себя неприлично. К тому же у Эмили, дочери, он ответных чувств не вызывает.

– И давно вы разговаривали с его отцом?

– Два месяца назад. Вся семья собралась на семейное торжество. Я наблюдал в окно, как этот… Томас остановил мою дочь, удерживал ее за локоть и что-то говорил ей. Я вынужден был открыть окно и позвать ее. Только после этого он оставил ее руку.