Владимир Буров - Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

– Что здесь удивительного?

– Предлагали и мне – тоже.

– Дак, то, что обманут – не ходи к гадалке, – но:

– Ты права обстоятельства могут помешать им не выполнить – и так-то – невыполнимые обязательства.

– Следовательно, – предложил, – забудь, как тебя звали, а будь.

– Анкой Пулеметчицей, которую пуля не берет?

– Да.

– Ты не боишься, что таким образом время пойдет чуть-чуть назад, и мы вернемся в 17-й год?

– Ты спросила – значит – я могу ответить.

– И?

– Пока не только ума, но и сердца не могу приложить, чтобы как Ною появилось видение:

– Иди туда – не знаю, куда, – ибо главное, милок – это движение.

– Назад, май диэ-диэ чайльд, и не думай возвращаться, ибо там уже ничего не будет.

Ужаснулся чуть-чуть:

– Неужели, чтобы сбросить немцев с этого перевала придется вернуться в 17-й год?! – и.

– И биться за одну из сторон при Штурме Зимнего? – осведомилась она тоном, почти не терпящим возражений, что так это уже теперь:

– Обязательно и будет.

– У нас есть хоть какие-нибудь драгоценности? – спросила одна из моих ближайших прохиндиад, ибо в темноте – почему-то сегодня – не распознал точно:

– Ты кто, Ми-Лая? – ибо думаю, что даже по интонации смогут определить, что назвал не ту, о которой только что так хорошо думал.

– Соврать?

Не удастся. И знаете почему? Поймут по позе, которую закажу для трахтенберга:

– Не для нее приготовлена.

Немцы, оказывается, прямо ночью внесли предложение, как мирно завладеть тем перевалом, в районе которого остался последний мост с одного хребта на другой.

– Сыграть в футбол?

Я угадал?

– Тут гадать бесполезно, – ответила бывшая на переговорах с ними А-Ва. – ибо они обнаглели от предчувствия своего поражения, так сдаваться.

– Неужели не могут?

– Да, им обещали.

– Таблетки от быстрой смерти, – что ли?

– Нет, убитых будут сразу – в полу-замороженном состоянии отправлять на Альфу.

– Центавра?

– Скорее всего, если еще не открыли какую-нибудь.

Неужели там лучше? – подумал с сомнением, ибо, да, велись эксперименты по переносу части жизни людей в более благоприятные для Этого условные ситуации, но, что на ближайшей Альфе уже готов один такой участок, – не то, что не верил – не знал, скорее всего, будет сказать:

– Лучше всего.

– Выходит, нас будут как пешки и другие, более крупные фигуры, снимать с доски земной жизни, с дарственной:

– Завтрева опять проснетесь, – сказала, а скорее всего, спросила О-Клю, как человек умный понимавшая:

– Не для всех эта цена окажется доступной.

Что это значит, даже я не понял, ибо:

– Где деньги, Зин, – пока так и неясно.

– Точнее, кому они уже положены, а кто так никогда и не достучится в эти двери счастья вечной жизни.

Решили, что деньги, бывшие на Земли До Этого уже поделили между всеми, но не поровну, а по лотерейному жребию:

– Тебе, тебе, а вам? – пока что подождите.

– А чего? – спрашивается, – ждать непонятно.

– Следующего светопреставления, – решился ответить я.

Ответ оказался другим:

– Те, кто будет в этом бою с немецким передовым отрядом погибать первыми – они и получат все сладости будущего.

Ибо априори ясно:

– Люди, даже поверившие в Это более-менее – всё равно не смогут пересилить этот страх не только более-менее, но более того – еще более вероятно.

И удивительнее всего то, что никто даже не задумался, что это может быть дезинформация – не более того.

Ибо:

– Несмотря на то, что жить хочется еще и еще не только Рядовому Райану, но многим другим тоже:

– Не меньше?

– В принципе, да, а так-то еще больше.

Давно понял, но опять вспомнил, что делать вводные о любом не совсем адекватном участии человека в изменении устройства не только мира, но и окружающего его пространства, – да:

– Иногда можно, – но как успеть заменить происшедшие изменения, пока они еще действуют?

Надо вспомнить, кто мне в последнее время не давал, если получится – значит надо действовать именно сегодня.

Решил проверить готовность немцев к неожиданному бою короткими перебежками от нашей передовой до начала моста на их стороне:

– То ли не заметили, – ответила на мой невнятно немой вопрос Че-Ну, – то ли еще спят, – дополнила ее моя правая сторона в виде На-Ви, уже не могущая никому уступить своего еще неплохого первенства, – ибо так говорила мне всегда после ответа на вопрос:

– Гот-офф ли я еще к женитьбе на ней, или порох в моих закромах, – и так:

– Давно кончился?

И как обычно ей шел уже не восемнадцатый годок, как тому, кого намедни грохнули, – а всегда один и тот же:

– Двадцать один.

В принципе – это много, ибо трудно для такой старухи придумать хоть что-нибудь новенькое, – мысль:

– Всё уже перепробовала, дура, до меня, – не покидает до тех пор, пока не уедет в стройотряд то ли поварихой, то ли только для трахтенберга с начальником этого оперотряда.

И вот так – под видом того-сего платят бабло местным не только потенциальным – как мечтал я сначала, что они и здесь бывает залетают, – но плодят их специально, – ибо:

– Да, сэр?

– Так делать всё равно больше нечего.

И более того:

– Вообще всем!

Почему мы и думаем обычно, что проституции у нас нет, ибо и ходят они не по одиночке, не парочками, как на Бродвее, и даже не толпами, – а:

– Почти батальонами, которые только и просят:

– Огня, огня, – забыв о своей бумажности, ибо сколько можно кобениться, если уже двадцать один год.

Как Че-Ну уже в семнадцать-восемнадцать поняла, позвав меня быть ее руководителем в этом деле трахтенберга:

– Ты можешь.

Впопыхах растерялся, говорю:

– Не то, что не могу совсем, но боюсь еще больше прежнего.

– Небось, небось, а-на тебя не съест, как бабушка Красную Шапочку, – посоветовала А-Ва, надеясь – уверен – не всегда, может быть, не иногда, конечно, но более-менее часто:

– К ней присоединяться.

Поэтому всегда и надо думать, глядя на ее вагон:

– Какова, леди, ваша маленькая тележка?

И вот эта А-Ва весила не только в килограммах, но и в пудах – немало. Уверен, в будущем придется придумать ей такую маленькую тележку, чтобы по одному мановению моей палочки подъезжала прямо:

– Сразу на этой тележке, – а уж лицом к лесу, или передом к заду, – думаю, зависит только от настроения, как у Райана:

– Умирать не буду, так как Том Хэнкс уже согласился.

Спрашивать:

– На что? – бесполезно, но то, что дети теперь у него будут и от другой тоже – только успевайте в блокнот военно-полевой сумки заносить их – вот именно навсегда:

– Без отчества, – не потому что бездомные, – а:

– Это уже и есть американцы, только сами себе подобные, – как, действительно, кто-то трахал, а по Стивену Кингу только, как волк Кого Его, чтобы так – тоже – кусался, что и Мишель Пфайффер согласилась: