Владимир Буров - Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

– Почему?

– Ибо все ушли.

– Куда?

– Валить Хи и – если попадутся на пути – его подручных элементов.

Мне кажется, они могут перейти на другую сторону.

– На его?

– Он один не бывает.

– Значит, только Их.

– Их Бин.

– Ну-у, это-то мне понятно более-менее.

И почему-то заснул днем, но всё равно с мыслью, что все уехали именно в:

– Далека, – что воспроизводилось, как в Хер-Манию.

Она – вечером за шашлыком пыталась объяснить, что:

– Ближе? – что это значит – я не понимаю!

А то, что не Хи приперся сюда, на горный перевал – почему-то не очень сходилось, пока она в сотый раз не объяснила:

– Мы приблизились.

Решил, что это:

– Как раз возможно.

– Скажу только тебе – как то бишь вас?

– Вы меня загипнотизировали, сэр, я забыла, – почти нагло, но – главное – искренне удивилась она.

– Ты сказала сэр или гэрр?

– Тоже забыла.

– Окей, но учти, больше трех раз нельзя.

– Что будет потом?

– Шлепну.

– Что значит, шлёпну? Прямо здесь на перевале трахнешь?

– Не думаю, что это перевал.

– Я не думаю, – но здесь она почему-то решила заткнуться.

Подали горячее, и я решил, что это немецкий бегемот. Так и спросил на пару процентов усомнившись, – это:

– Кто?

– Что-с?

– Я грю.

– Прощу прощенья, сэр, вы не едите зверей.

– Вот как!

Не знал, не знал, не знал. Но, что ем людей, спросить постеснялся, хотя и намек почти понял:

– Эта дура принимает меня за Хи.

– Ты, вы, Манька Аблигация из кино?

– Да, мил херц, называется:

– В Тылу Врага.

– Откуда сведения, если они – априори – секретные?

– Это вопрос или ответ?

– Понимайте за благоразумно.

– Ваше благоразумно – для меня – почти уже безумно.

– Дак, и я – май диэ, диэ чайльд, не немкой родилась.

– Знаю, знаю я всю твою под и над спинную.

– Вам не кажется, что я привыкла.

– Раком? Понимаю, но, мэм, стоять на коленях быстро устаю.

– Я тоже лежать просто так не намерена.

– Хорошо, завтра с утра начинай гнать волну.

– Ты Брэд Питт, а я Рус-Алка на твоём носу?

– Твой папа, – с ударением на втором слоге, – глава сталелитейной каменоломни?

– Это намёк, что его туда сошлют, если я не одумаюсь, и – наконец – начну давать чаще, чем это у всех принято?

Вздохнул тяжело, но с другой стороны и очень жалко, что она – даже на самом деле – не Ева Браун.

Ибо, ибо, ибо:

– Не мог Хи уже и еще до своей покидаловки Земли узнать тайну тех пяти-шести скворцов Конан Дойла, которые и сожрали тайну его смерти, – как и само имя Шерлока Холмса от конца до начала:

– Неужели поддельное, мой дорогой мил херц?

– Спасибо, что, наконец, узнала и очень обрадовалась.

– И вам не хворать, несмотря на дезинфекцию, рассчитанную на сто ближайших лет.

Опешил:

– Ты, что, дура, думаешь, я только облако, Эма-эманация, витающая над твоей башкой, а как человек:

– Нас-Таящий, – уже на Земле не лепетую?

– Мы не на Земле.

– Выйди вон, и начни всё сначала.

– Ничего другого не будет – я заведена только на эту дезинформацию.

– Чтобы я подумал наоборот?

– Да, правда.

– Правда, повторенная два раза – это уже заведомая ложь.

– И да, у меня рожа не наглостью хищная?

– Это кто сказал?

И понял, зачем это сделано, что я, идущий грохнуть Хи – пусть и не раз и завсегда, но:

– Надолго, как минимум, – им и:

– Заделался.

– Ты его переваришь, как устрицу, дорогой.

– Для того, чтобы так говорить, ми-лая, надо было создать свой публишэн дом-ик.

– Я понимаю, чуть раньше времени, но готова – почти с самого детства – стать, быть, готовить и прибираться в твоем дворике-дворце, как:

– Зара Леандер.

– Хорошо, можно я спою, тебе понравится.

– Спой мне эту – как иё?

– Кого его?

– Если будешь дурковать – выгоню.

– Хорошо, хорошо, я сейчас, только наряжусь пастушкой.

– Не надо, ибо на этой неделе Катькой Два, – хочу начать русскую историю.

– Как обычно?

– Да, с немки. Хотя, извини, я не могу просто так трахать людей.

– Разумеется, я просто так и не дам, – поэтому.

– Да?

– Бэ. Давай сразу договоримся, сколько бутылок коньяка не меньше пяти звезд ты будешь закупать для меня.

– На месяц?

– Начнем с недели.

– Пять.

– Двенадцать.

– Почему?

– Один день в неделю я не пью.

– Это мало.

– Но и трахаюсь так же – великолепно.

– Хорошо, начнем с позы: вверх ногами.

– Я сегодня уже пила – меня вырвет.

– Не на меня – будем надеяться.

И началось.

А именно?

– Ресторан подошел и остановился, банкетный зал при ём, – не всегда бутылками кока-колы, фанты, спрайта, некоторых соков и вином разных сортов, вплоть до армянского коньяка, – заваленный.

Хеннесси? Пришлось не применять, сам не пью, но стоит только отлучиться в какую-нибудь неотложно примененную сан-комиссию – специально и:

– Как нарочно, – воруют.

Неожиданно прорвалась ко мне на прием одна проце-дура очень малореального формата, но права – даже за моей личной подписью – имеющая. Когда подписал:

– Лучше и не вспоминать, чтобы плохое не вернулось, а хорошее я попытаюсь и так:

– Хочешь взять меня живьем?

Или – как раньше мечтал – трахнуть меня на потолке.

– Этого не может быть, – ответил.

– Ты так говорил.

– Наверное, я только мечтал.

– Было очень похоже на реальность.

– Реальность – не есть наша цель, ибо не так говорила, как всем рассказывает.

Проснулся только после тихого часа – как в пионерлагере – и пока не могу понять:

– Неужели это была наша то ли воспитательница, то ли вожатая, то ли глава кружка – нет, не про лобзик, к счастью и не про художества теней кубика Пабло Пикассо, на котором вполне можно сидеть такому увальню, каким был Аякс, Гомером в виде Гектора побежденный.

Ушла или уже нет?

Интересно уже то, что – перестала тарахтеть уже:

– Не помню: ну, кто это мог быть? – если я его не знаю?

Неужели это была Алла Два, – а так как смогла пропереться сюда, – значит:

– Она и есть та Барышня, – у которой в головке зарыт такой клад! – о котором она и сама не знает.

Оглянулся:

– Так – в принципе и можно – значит – жениться на принцессе:

– Сама этого не знает, потому согласится?

Кто спросил, – я или она уже тут рядом, как любое моё междометие проясняющая. – значит, разница не такая уж великая.

Следовательно, сказал я – значит:

– Бог уже добрил.

Так-то, да если:

– Он был рядом, а так? – хорошо пусть будет только посланец.

Попытался определить, могла ли Алла Два быть включена в тот состав девиц неоднозначно легкого поведения, которые:

– Раньше, – участвовали в боксерских боях на той Зоне, возвращаясь с которой с ними в машине я пел песню:

– Нет, не на пыльных тропинках далеких планет