Саша Громова - Птичка по кличке «Коршун»

– Какая еще Ира!!! Я Катя!!!

Да, я знаю, что эту зовут Екатерина, или как она представилась в первый день знакомства Кэт на европейский манер. Память у меня прекрасная, но целенаправленно ошибся в имени, если уж быть козлом в девичьих глазах, то полным.

– Тем более, Кать – разворачиваюсь в ее сторону, что бы девушка смогла лицезреть меня в анфас – я не писал и тем-более не звонил, потому что мне, откровенно говоря, похер на тебя, да и наклевывался вариант поинтереснее, но раз уж ты здесь, то… как на счет потрахаться? – ухмылка сама дергает мои губы, смотря на стоявшую рядом Катюшку.

Ее эмоции сменяются одна за другой: непонимание, шок, злость. Вот еще чуть-чуть и пар повалит из ушей. Молодая, импульсивная дурочка. Мысленно стартовал отсчет: три, два, один, ноль, пуууфф.

– Урод! Козел!

Неоригинально, но и так сойдет. Только мелькнула мысль, как рука девчонки пошла на замах в надежде засадить пощёчину. Но я быстро перехватываю ее и сжимаю так, что Кэт пищит.

– Отпусти!!!

Откидываю руку и смеряю лишь взглядом. Если не совсем безмозглая, должна понять – последствия не за горами, стоит свалить сейчас же. Катя трет запястье и шипит короткую тираду о вселенской ненависти, после чего дефилирует от стола вглубь бара. Все это время за нашим дуэтом наблюдает Аббас, сидящий напротив.

– Ну и говнюк ты – Суровый обнажает свой белоснежный оскал и смотрит на удаляющуюся задницу Кэт.

Даже спорить не хочу с ним. А смысл? Он прав. Давно не испытываю к прекрасному полу ничего кроме похоти. Оттрахал – а дальше не интересно. Не за что в них зацепиться, пустые, мимолетные, как и чувства их эфемерные.

Только я забыл о пришествии девицы, и Аббас начал рассказывать о своей поездке в Уфу, как друг замолкает и усердно пялиться куда-то за мою спину. Не стоит поворачиваться, что бы понять – баба, при чем, эффектная. Глаза моего собеседника, не отрываясь, изучают объект. Я уже хотел было тоже посмотреть исключительно для оценки, как слышу над своей головой такое почти грозное:

– Ну и кто из вас Стрельцов?

Начинается, две недовольные телки для одного вечера – перебор. Я вообще не терплю истеричек. С ними только геморрой. Хотя постановка вопроса меня озадачивает.

Перевожу взгляд на ту, что буквально пыхтит как паровоз и понимаю – лицо милое, но незнакомое. Имени могу и не помнить, если просто перепихнулись, но мордаху точно бы узнал, хотя бы смутно. А тут ноль.

Курносая блонди, искавшая меня, как-то в момент затаила дыхание и вообще замерла, а вот вторая привлекла внимание. Стоит такая спокойная как бронетранспортёр, только глазками цепко изучает все вокруг. Шмотка обычная, даже слишком на фоне подруги, затянутой в короткое платье. Но это не мешает ей заинтересовывать парней за барной стойкой. Сразу промелькнула мысль: «На кого именно так похотливо капал слюной Суровый?». А теперь она смотрит мне в глаза, нагло так, самоуверенно. Ну же, малышка, давай, отводи. Хоть покрасней для приличия. Ничего. Девушка стойко и даже флегматично переносит волчий взгляд, он сейчас именно такой, не сомневаюсь, и это что-то дергает внутри. Я первый отворачиваюсь на реплику блондинки:

– Рус – она шепчет это как-то неуверенно – Рус, это ты!!!

Мать твою! Светлячок!

Через полчаса мы сидим за одним столом. Я, моя невозможная Светлана, Стрельцов, который оказался ее давним знакомым, и Аббас – друг Руслана.

Акимченко трындычит без умолку, при этом светясь как начищенный самовар и стреляя глазками по мужчинам. Вся ее грусть по Евгению вмиг испарилась, что могло только радовать, и в этом вся Светка. Влюбленность способна испариться так же быстро, как и появилась. Но расслабиться у меня не выходит. Даже пиво кажется безвкусным и пьется как вода, не говоря уже о забытой закуске.

Слушая беседу в пол уха, занимаюсь излюбленным делом – изучаю новых знакомых, отмечая для себя очевидное и не очень. Начнем с Аббаса, которого я нарекла Нерусским. Так и есть – татарин. Мужчина не словоохотлив, но его реплики всегда звучат уверенно, и, как мне кажется, направлены только Свете. Туда же бесконечно стремится потемневший взгляд, из-за расширенных зрачков. Это возбуждение. В общем-то его глаза и без того чернее ночи.

Так же в диалоге проскакивает такое обращение, как Суровый , на что незамедлительно реагирует моя дорогая шефиня, интересуясь происхождением. Аббас же объясняет – так его часто зовут друзья, а вообще это просто значение имени. Что сказать, оно у него говорящее. Хотя я уверена смысл закопан гораздо глубже.

Он не из касты смазливых красавчиков, на которых часто заглядывается Акимченко. Нет в нем намека на тонкую интеллигентную кость и голубую кровь, скорее наоборот. Обыкновенное мужское лицо, если не учитывать расовых особенностей. Но ухожен, притягателен и прекрасно сложен физически. Один разворот плеч чего стоит. Белоснежные ровные зубы мелькали лишь пару раз, потому что широко улыбался Суровый редко, но этот факт не ускользает. В нем чувствуется внутренняя сила, манящая энергетика и бешеный стержень. Смотришь и отчетливо понимаешь, он как самый надежный ремень безопасности, если жизнь нехило тряхнет, то все равно удержит – а это куда важнее внешней красоты. Венцом всему еще и при деньгах, явно немалых.

Аббас не отвлекается от созерцания Светки, буквально пожирая ее взглядом. Горячий мужик, ничего не скажешь. И все бы прекрасно и замечательно, кроме одного. Я уверена, что он сидел. Возможно, по малолетке или отбывал небольшой срок, но тюремные стены точно видел изнутри. Они всегда оставляют отпечаток. Хотя теплится надежда, что заблуждаюсь.

К слову сказать, все мы люди, все совершаем ошибки, расплачиваемся за это тоже сами. Работа вынуждает наблюдать, как рушатся человеческие судьбы. А еще чаще приходится жалеть, что в нашей стране нет смертной казни, ведь это не гуманно, как же. Столько уродов вокруг. Но бывают среди подозреваемых и осужденных те, кто оступился по нелепой случайности или просто оказался не в то время, не в том месте. Кто-то осознанно шел на преступление из-за понимая – по закону никак уже не получится, ибо он бессилен по ряду причин. Или просто от отчаяния. Таких людей я не могу осуждать. Порой самой хочется превысить все полномочия и пустить пулю в лоб упырю, который улыбается, зная, что на нарах его ждет баланда на деньги честных налогоплательщиков. Отсидится с десяток лет, а потом снова руки по локоть в крови.

Я оставляю на время Сурового в покое и переключаюсь на Стрельцова. Как уже успела заметить, он по-мужски красив и не уступает развитой мускулатурой другу, только ростом выше. Явно завидный жених и гроза доброй части юбок нашего города.

Когда он улыбается, я не лишаю себя удовольствия задержаться на мужских губах дольше, чем могут позволить нормы приличия. Потом возвращаюсь к невероятным глазам, затягивающим на опасную глубину.