Евгений Пышкин - Весёлая гора

– И к чему ты это рассказал?

– Хотел развлечь.

– Скучно. Сгинь.

Аггел скрылся. Казалось, темнота всосала его в себя.

Максимильян открыл окно и вдохнул прохладный воздух полуночи. Колючие звезды резче обозначились на небосклоне. Внизу простиралось селение. Горели редкие огоньки, но время шло, и они гасли. Остался лишь один огонек. Он мерцал неуверенно желтым пятном – единственный свет все еще сражающийся с мраком. Максимильян напряг слух. Он почувствовал, как у того окна дышит жизнь и о чем-то поет девушка. Голос ее лился медом, обволакивал, усыпляя. Нет, это был не сон, не наваждения. Все реально. Острые чувства не обманули его. «Так вот кто не давал мне покоя, – понял он, закрыв окно, – значит, твой голос, девушка, сочился сквозь стыки рам и тихоструйной рекой заполнил мрак?»

– Какая девушка? – Аггел вновь появился в жилище.

– Я говорю тебе, сгинь!

– Я лишь спросил.

– В том селении мерцает сейчас желтый огонек. Перед ним сидит девушка и поет песни. Я пойду, послушаю.

– Ну, ты как ребенок. Еще не натешилось, дитя?

– А ты против?

– Нет. Только вернись до рассвета, иначе солнце спалит тебя.

Максимильян, ничего не ответив темному духу, покинул дом. Спустившись с горы, он оказался в селении. Дома спали. Он крался по улицам, и там где проходил Максимильян собаки переставали лаять, даже ночные звуки затихали, и наступала пугающая тишина. Он подошел к дому осторожно, остановился у окна. Тихая песня лилась. Сотканная будто из легчайшего ситца, она была неуловима. Природа не могла породить таких волшебных звуков. Много чего видел и слышал Максимильян за те тысячелетия, подаренные ему темным владыкой. Странствия по земному шару утомили, голоса смазались, краски поблекли. Мир оказался серым и унылым. Так что же происходило сейчас?

– Очередная блажь, – отозвался Аггел. – У людей это называется: седина в бороду, а бес в ребро. Тебе стало скучно, я понимаю, захотелось развлечься.

– Опять ты рядом?

– Хорошо, не буду мешать.

Дух исчез.

Женский силуэт ожил в желтом окне, занавеси раздвинулись, и девушка, глядя во мрак ночи, спросила:

– Кто здесь?

– Зовут меня Максимильян. Я пришел на твой голос. Он так прекрасен. Позволь мне быть здесь.

– Странно, кажется, я знаю тебя, но имя твое слышу впервые.

И они говорили, и говорили, и только Аггел, превратившись в еле заметную тень на стене дома, злился на их беседу.

Минуло много часов. Он пообещал придти завтра. Она исчезла в окне, и свет погас, но Максимильян не спешил. Что-то держало его. Невидимая сила сковала движения, он понял – сейчас изменится все. И после этой ночи будет жизнь иная, наполненная светом.

– Что медлишь ты? – злобно спросил Аггел. – Скоро восход солнца. Или ты хочешь сгореть в рассветных лучах?

– Возвращайся домой, а я остаюсь.

– Я не ослышался?

– Иди.

– Дурак! Что ты собираешься делать?

– Мне никогда не быть с людьми, и они не признают меня. Если встречу я человека, и скажу о своих намерениях, он испугается. Кто бы хотел иметь в друзьях падшего духа? Никто.

– Ничего этого не будет, ты сгоришь под первыми лучами солнца.

– Лучше так, чем старая жизнь.

– Будь ты проклят! – рявкнул Аггел и исчез.

Максимильян ушел из селения. Он поднялся на гору и окинул взглядом окрестность. Вот жилища человечьи, они как на ладони. Вот у восточного горизонта светлеет небо, оно красиво наливается теплым голубым цветом. Максимильян расправил крылья. Взошло солнце. Он приготовился к смерти, но первый луч, скользнувший по его бледной коже, не обжег. Светило ласково согрело. Уже торжествовал день, а Максимильян был жив. В его голове прозвучал голос Аггела:

– Ночью я приду. У тебя еще есть шанс на спасение. Приди и поклонись темному владыке, и он простит. Сейчас ты стал смертным, поэтому солнце пожалело тебя, но земля не пожалеет. Ты сгниешь в ней, как простой человек.

– Пусть так. Не приходи, и больше не говори со мной. Сгинь.

– Воля твоя. Я предупредил.

И шло время. Максимильян жил рядом с селением. Он следил издалека за людьми, но никогда с ними не встречался. Лишь по ночам он спускался с гор и говорил с девушкой.

Но однажды она вышла замуж и покинула дом. Он проводил ее грустным взглядом, понимая, что стар и силы его на исходе. Долгих путешествий ему не выдержать. Максимильян остался рядом с людьми. Теперь он не совершал длительных переходов – ноги болели, поэтому он все больше сидел на горном выступе и глядел вниз на дома, как дозорный охраняет границы. И странное дело, большие беды обходили селение. Опустошающие войны не докатывались до этих мест, будто разбиваясь о невидимую и неприступную стену. Не случалось серьезных болезней и неурожаев. И дух, сидящий на выступе горы, незримый никому, был рядом. Люди возносили хвалебные гимны богу, не ведая, кто их истинный защитник.

Но однажды Максимильян заметил странную картину: из воздуха соткалась гора очень похожая на ту, на которой он жил. Она парила над селением и горела изнутри изумрудным светом, призрак золотого солнца освещал ее. Возник дракон. Он обвил гору длинным телом и устремил взор к светилу, будто моля о чем-то, словно обращаясь к нему.

Максимильян понял: это последний день его жизни.

Вечером он умер без боли и страха, растворивший в предзакатной прохладе, и дух его устремился к небесам.

…

Антон оторвался от чтения. Он вновь рассмотрел титульный лист книги, затем заглянул на последние листы, изучил корки – никаких фамилий. Даже пометок от руки не было, будто никого не заинтересовали сказки, хотя по истертым листам видно, что ее читали много раз.

Он положил книгу на стол. Захотелось чего-нибудь перекусить. Анатолий рассказал ему, где находится кухня. Антон нашел ее. Помещение просторное. По периметру стояли встык разделочные столы, разбавленные мойкой, стиральной и посудомоечной машинами, плитами, их оказалось две, но Ефремова привлекли внимание холодильники – три серых двухметровых красавца. Антон подумал: «Зачем одному столько?» Он открыл первый их них. Холодильная камера была аккуратно заполнена продуктами. Их хватит больше чем на неделю. Затем открыл остальные холодильники и испугался. Мало того, что они тоже оказались забитыми едой, так она лежала в том же порядке, и ее ассортимент, вроде, такой же. Антон не поверил. Поочередно открыл все холодильники и убедился: глаза не обманули. Перед ним будто три одинаковых фотографии. Даже, например, зеленые перья лука везде лежали на средней полке, свисая. Ефремов насторожился. Он побоялся дышать глубоко и прислушался к тишине на кухне. Его посетило такое чувство, что кто-то в этот момент стоит за спиной и, ехидно хихикая, потирает ладони: шутка удалась, жертва обескуражена. Антон обернулся. Конечно, никого не было. Его взгляд уперся в навесной шкаф. Ефремов сел за большой кухонный стол, окруженный стульями. Стол стоял в центре.