Евгений Пышкин - Время без героя

© Евгений Пышкин, 2022

ISBN 978-5-0056-7777-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Время летнее, что дарит надежды на новое и необычное. Что это новое и необычное, которое ожидает тебя там, за тем углом, за поворотом дороги – неважно. Неважно, где и когда, а важно, что случится скоро и не за горизонтом. Что-то случится хорошее, ни в коем случае не плохое. Об этом не думаешь, как не думает путник, отправляющийся за горизонт неведомого и непознанного. Он встречает на своем пути многое, слышит звуки окружающего мира, внимает симфонии дня. Путник верит: у него есть много времени и много пространства, которое должно быть покорено, однако всё является иллюзией. Время существует только в его сознании, а пространство настолько огромно, что вряд ли ляжет у ног, словно прирученное животное. Оно есть, и он – есть часть этого пространства. Часть неспособна покорить целое, а если пытается, то пространство ставит бунтаря на место. Однако каждый раз из поколения в поколение, будто по заколдованному кругу, всякий человек штурмует пространство и время, идет к цели, движется к своей мечте. Возможно, молодой человек об это не знает, но так задумано миром. И не имеет значения, в какой части пространства и времени находится новый путник.

Невесомое насекомое с прозрачно-бирюзовыми крыльями скользило в раскаленном летнем воздухе. Оно ловило редкие дуновения и на волнах воздуха то поднималось, то опускалось, существо казалось маленькой лодкой в безбрежном океане. Что-то блеснуло впереди, и фасеточные глаза отразили многократно солнечный зайчик. Насекомое ударилось о невидимое стекло, отлетело назад и вновь скользнуло вперед, чуть изменив полет, и холодная гладь стекла вдруг исчезла. Существо, будто танцуя, влетело в аудиторию колледжа и стало кружить над пустующими партами, пока опять впереди не родилось что-то, а точнее кто-то новый. Он был большим и отмахнулся от насекомого. Движение студента, как показалось существу, было медленное настолько, что отклониться не представляло трудности. Муха, ловко прочертив в воздухе незамысловатую линию, нырнуло в приоткрытое окно, в летний зной вечера, в пространство насыщенное запахами пыли, разогретого асфальта, перегруженное звуками автомобилей, пешеходов – всей той знакомой какофонией урбанистического «пейзажа».

Подросток был один, ибо большая часть студентов сдала предметы, и аудитории чаще пустовали. В них стояла непривычная тишина, некоторые оказывались закрытыми, двери других без опаски оставляли открытыми, потому как обезлюденные пространства никого не привлекали. Любые хулиганства лишались своего смысла, так как не было зрителя, да и толку мучится в душных комнатах пусть и с открытыми окнами. Возможно, аудитории оставляли открытыми для уборщиц, а мысли о том, что студенты украдут что-нибудь, казались нелепыми, ведь кроме коричневых или зеленых досок, старых столов и парт, кусков мела и тряпок, высохших и покрытых белым налетом, нечего было взять.

Муха отвлекла подростка от чтения книги. Но наконец, надоедливое насекомое вылетело в окно, и он вернулся к чтению, однако молодой человек не готовился к очередному экзамену, ибо для него первый курс колледжа остался в прошлом. Таким способом – чтение книги – он отдыхал, не считая нужным пойти с одногруппниками в бар или еще куда-нибудь (например, в парк) и отметить окончание курса. Чтением, так он посчитал, проще разгрузить мозг и отвлечься, нежели алкоголем, алкоголь дает лишь временное забытье и ложное ощущение свободы от тела. Тебе только кажется, что твое тело легко и способно на многое даже в невозможной жаре. Но жара побеждает, и кожа перестает дышать, покрывается липким потом, на висках и над бровями скапливаются соленые капельки, которые ты смахиваешь, но от которых не можешь до конца избавиться. Но самое неприятное ощущение – капля пота, скользнувшая по затылку и исчезнувшая где-то между лопаток, она оказывается впитанной одеждой.

Подросток представил себе металлический вкус водки, противный сладкий привкус портвейна «три семерки» на языке и, невольно поморщившись, громко вдохнул через рот, бросил взгляд в окно и опять вернулся к книге. Его взгляд, никуда не торопясь, заскользил по строчкам, вновь погружаясь в историю, будто в прохладную воду реки. Не нужно сопротивляться, а надо ввериться течению потока и забыться, однако ему дали забыть о духоте и жаре лишь на пару минут. Приотворенная дверь аудитории, открылась шире с большой осторожностью, будто человек по ту сторону боялся потревожить чтеца, но все-таки человек вошел, переступив порог, застыл на месте и осмотрелся. Это был Андрей Мокшаев, одногруппник, его взгляд плавно скользнул от намытой зеленого цвета доски, почему-то задержался на крашеном полу, дальше по партам, иногда останавливаясь, и сосредоточился на читающем студенте. Студент не обратил внимания на вошедшего и продолжал читать. Андрей напряженно подбирал слова в голове, составлял фразу, но ничего лучшего не нашел как сказать:

– Че-как? Че читаем?

Студент оторвался от книги и рассеяно посмотрел на Мокшаева, будто припоминая прошлую жизнь, ему так не хотелось возвращаться к реальности, но все-таки пришлось вынырнуть из потока слов и знаков препинания и посмотреть на Андрея. Он вспомнил Мокшаева, вспомнил его имя, но никакого эмоционального следа не возникло в душе. Чтец знал, что Андрей учится с ним в одной группе и на этом знание о человеке заканчивалось, а остальное было отрывочным: разрозненные картины, обрывки фраз и прочее – всё это был калейдоскоп, не желающий собраться в понятную картину. Студент уже был готов ответить, то есть назвать имя автора и произведение, но Мокшаев кинул в пространство следующий вопрос:

– Почему не со всеми?

– «Очарованный странник», – запоздало ответил студент, подумав о том, что какое может быть дело Мокшаеву до Лескова и его истории о человеке из девятнадцатого века, о его путешествиях и приключениях. Он сам до конца не понимал смысл этой повести.

Андрей хмыкнул и не понятно, что пряталось за этим коротким «хм»: разочарование, скука, презрение, любопытство? Он пересек аудиторию и, оказавшись напротив студента, сел на соседнюю парту, уперев ноги в скамейку.

– Ну, и как книга? – последовал третий вопрос.

– Не совсем понимаю, что означают его путешествия по земле.

Мокшаев кивнул, давая понять, что данное произведение он когда-то читал, и у него сложилось свое особое мнение об «Очарованном страннике», но сейчас собеседник не собирается делиться им. Андрей машинально протер тыльной стороной ладони лоб, отчего короткая челка встала ежиком, а волосы слиплись от пота.