Людмила Евграфова - Бабочки и хамелеоны

Свобода немного развратила ее. Она умело пользовалась своим возрастом. От нее исходили какие-то невидимые флюиды – мужчины стояли в очередь. Что уж греха таить – даже женатые. Записные красавицы безумно удивлялись:

– Что они в этой замухрышке находят?

А «замухрышка» точно знала свою женскую силу: ведь никто не видит, как распространяется запах роз, но все его чувствуют. Когда люди вдыхают этот тонкий волнующий запах, им хочется, чтобы он всегда был с ними. Красивые женщины, как считал один из ее друзей, часто бывают фригидны, и оставляют мужчин равнодушными. Глаз скользит по их совершенствам, абсолютно нигде не спотыкаясь. Они живут, словно хорошо исполненные, но бездушные копии. А в Алле была жизненная сила.

Возвратившись домой, после резкого разговора с Соломатиной, Алла не спеша переоделась, прошла на кухню, открыла холодильник и задумалась, что бы такое приготовить? Она любила экспериментировать с продуктами, приучая себя к новым вкусовым ощущениям. Однообразная еда казалась ей ужасным наказанием. Остановившись на «витаминном салате», она натерла яблоко с морковкой, нашинковала китайскую капусту, чуть – чуть посолила, добавила заморский фрукт авокадо, полила смесь оливковым маслом, достала бутылку с яблочным уксусом и мерную ложечку, но пришлось отложить последующие действия, потому что раздался звонок в дверь.

Пришел сосед, выпивоха Павел, годов около тридцати пяти, с мягкими серыми глазами и бородкой полевого геолога. Он и был когда-то геологом, теперь же находился в поиске себя . Поиск, видимо, затянулся. Время от времени Павел «входил в штопор», тогда светлые глаза его мутнели, а борода делалась неухоженной – напоминала волосы на голове ребенка, вспотевшего в беспокойном сне, и только что вставшего с подушки.

– Опять, – вздохнула Алла и потянулась за кошельком. Она всегда давала ему деньги на опохмел души. Не то, что бы очень сочувствовала, не без этого, конечно, но и свои цели преследовала. Однажды сосед Паша помог ей избавиться от надоевшего любовника, которого она много месяцев просила прибить гвоздь для картины, а он много месяцев обещал ей, что в следующий раз непременно сделает это.

– Ты мне долг не отдавай, – сказала она соседу, – лучше приди с дрелью, помоги одинокой женщине по хозяйству.

Павел посчитал, что это разумная сделка и кивнул головой. Договор был заключен. Через три дня, видимо, протрезвев, и справившись с трясучкой, он вернулся к жизнедеятельности. Принес дрель, сделал все, о чем просила Алла, а попутно и то, что посчитал нужным с его точки зрения. Исправил неработающую дверную ручку в ванной, закрепил ножку у кресла – кровати, на котором когда-то спала маленькая дочь Аллы, сменил прокладки у рокочущего по утрам кухонного крана. Увидев, как споро и ловко он работал, Алла посоветовала ему:

– Ищи свое дело, свое хобби. У тебя внутри мощные залежи энергии, ты ими себя сжигаешь. Надо найти этим «залежам» применение, так ты жизнь свою изменишь.

– Если не теряешь себя, – философски изрек Павел, – то ничего и не найдешь.

Кажется, он ушел довольный, что умения его были востребованы.

В означенный по расписанию день любовник Аллы явился, как солнце красное, и враз потемнел лицом. В стене красовался гвоздь, на гвозде висела картина. Вся система, на которой последнее время держались его отношения с Аллой, рухнула. Кроме гвоздя их ничего не связывало… Так, благодаря Павлу, Алла освободилась от тяготивших ее отношений с нелюбимым человеком.

Как-то, занимаясь в фитнес – клубе, она поделилась с Любой гениальной мыслью:

– Радость от близости с мужчинами гораздо меньше неудовольствия от их присутствия. У меня изменился вкус: все прежние пристрастия вызывают тошноту.

– Это что, прогресс души? Поиски новой ступеньки развития? – Люба считалась «начитанной девушкой» и иногда своими вопросами ставила Аллу в тупик.

– Это скука, совершеннолетие зрелости, ожоги на сердце от прошлых разрядов любви, улыбнулась Алла.

– А больно обжигаться?

Люба была замужем, старалась своему Сашке быть не только хорошей женой, но и другом, однако, неосознанно томилась от каких-то неясных предчувствий. У старшей подруги такой опыт, грех не воспользоваться им.

– Больно, но все проходит… Приложишь, бывало, два обожженных пальца к мочке уха и вперед.

– К чужой мочке уха?

– Однолюб – это тяжелое невротическое расстройство, совершенно ненормальное состояние. Клин клином вышибают, – пожала тогда плечами Алла…

…В этот раз сосед Павел был на удивление трезв, денег не просил, а почему-то поинтересовался, не занята ли она сегодня вечером?

– А в чем дело?

– Да так просто, – смутился он.

Алла не относила себя к любительницам вечерних прогулок, не любила и в гости к подругам ходить, проводя на чужой кухне в праздных разговорах время. И, если не было срочной работы переводчика, то с удовольствием коротала вечер за книгой, реже у телевизора, радуясь тишине и возможности принадлежать себе. Но сегодня Алла ждала гостей. Когда она, закрыв за Павлом дверь, наконец, удачно совместила обед и ужин вместе – раздался телефонный звонок.

– Мы идем, – сказала Люба, – настраивайся, освобождай из глубин подсознания свои медиумные способности.

«Мы» – это она, Люба, Семен и Николай Петрович. Пикантность ситуации заключалась в том, что у Аллы Сергеевны всегда собирались без мужей и жен.

– Должно же быть такое место, – говорил Каржавин, где можно пообщаться без всяких причуд.

Сегодня, в предновогодний вечер, они, подтрунивая над собой, решили повертеть блюдце, чтобы заглянуть в свое будущее. Идея принадлежала Любе, исполнителем назначили хозяйку квартиры. Только Алла имела опыт общения с потусторонним миром. Случилось это давно, в студенческие времена, еще до ее замужества. Когда-то, в Ленинграде, так же под Новый год, собрались они у молчаливой черноглазой подружки и решили узнать свою судьбу. Несколько попыток были безуспешными, пока не сообразили, что хихикать не нужно. Когда, наконец, блюдце закрутилось, Алла спросила то, что интересует в восемнадцать лет каждую девушку. Когда она выйдет замуж? Духи (или кто?) предсказали ей имя будущего супруга, год замужества и название городка, о котором она раньше «слыхом не слыхивала». Она, смеясь, вписала в записную книжку название города – «Синегорск», и надолго забыла об этом. Но не забыла непонятные слова, которые тоже записала на всякий случай. С тех пор Алла к эксперименту больше не возвращалась. Она утратила юношескую безрассудность, глупый авантюризм, и знала, что подобные контакты не совсем безопасны для психики. Но Люба была настроена по – боевому. Ей было интересно, что там, за гранью смертельного круга, и можно ли с тем, что там, общаться ? Как будто бы зная, какие гадости ждут тебя на житейском пути, сможешь «подстелить соломку»! Нет! Даже, если место и время падения будет известно, все равно момент упустишь!