Синтия Хэррод-Иглз - Некрочип

– Вас интересует мое мнение? – осторожно спросил Слайдер.

– А вам показалось, что я тут «Янки дудль» насвистываю.

– По-моему, об этом еще рано говорить, сэр. Во всяком случае, пока мы не идентифицируем труп.

Бэррингтон нахмурился, но, по-видимому, решил не нажимать.

– Какие оперативно-розыскные мероприятия вы сейчас проводите?

– Ходим по соседям. В доме Слотера остались жильцы, которых пока не удалось опросить. Имеется еще бар, куда он, по его словам, часто заходил. Вообще мы собираемся проверить все бары, облюбованные гомосексуалистами. В определенном радиусе, конечно. Стараемся разыскать всех временно работавших в рыбном баре за последние шесть месяцев. В производственном помещении так много отпечатков, поддающихся идентификации, что надо по возможности их отработать.

– Людей вам хватает?

– Пока что да. Ведь у нас сейчас только один подозреваемый.

– Слотер должен находиться под арестом, – отчеканил Бэррингтон. – Поэтому я и спросил вас, имеем ли мы основания, чтобы предъявить ему обвинение.

– Но он и так охотно помогает следствию и даже не просит, чтобы его отпустили.

– Когда попросит, сразу же сообщите мне, – резко сказал Бэррингтон. Потом взял папку из лотка для входящих и открыл ее, давая понять, что разговор окончен. – Пока все. Действуйте.

Выходя, Слайдер с трудом подавил желание шутовски отсалютовать своему начальнику. Да, общение с Атертоном даром не проходит. Из бара «Бент Билл» агент Биверс вернулся ни с чем.

– Выходит, не помогли ни усы, на круглое лицо, – промычал Атертон. – Признаться, я рассчитывал, что ты им придешься ко двору.

Биверс пожал плечами.

– Ну, мне делали всякие там предложения, но никто из тех, с кем удалось поговорить, не признался, что знает Слотера.

– А бармен? – спросил Слайдер.

– Та же история, шеф. Вообще, когда я доставал фотокарточку Слотера, у людей делался «стеклянный» взгляд. Тем все и кончалось.

– Ну что ж, будут еще другие вечера и другие посетители, – философски заметил Слайдер. – Благо, есть время, чтобы поработать в этом баре: наш Слотер сейчас никуда не может пойти. Значит, кому-то надо наведаться туда сегодня вечером.

– Алек слишком похож на полицейского. Давайте пошлем Норму, – предложил Эндерсон. – Они подумают, что это переодетый парень.

– Я лично не против, – сказала Норма на удивление равнодушным тоном. – И Полька со мной пойдет. Тем, кто постарше, нравятся мальчики.

– Мальчик для услады в виде потрясной девочки, – подхватил Атертон.

– Не будем терять времени, – холодно заметила Полька.

– Ну почему ты не сказала мне это вчера? – пожаловался Атертон.

Слайдер, заметив, как вспыхнула от смущения Полька, поспешил вмешаться:

– Так что же мы имеем после опроса соседей?

– Один из братьев Али Кебаб подтвердил, что рыбный бар закрылся раньше одиннадцати часов, – сказал Эндерсон. – Он подъехал к дому примерно без десяти одиннадцать и, когда вылезал из машины, обратил внимание, что там погашен свет.

– Что ж, не лишнее пока для нас подтверждение. Это все?

– Женщина, которая живет на другой стороне дороги, – миссис Костантиу – видела около часа ночи машину, припаркованную в конце аллеи. Но наутро, когда она проснулась, примерно в шесть часов, машина там уже не стояла. Цвет у нее был не то вишневый, не то синий, но может статься, что коричневый. Марку автомобиля она назвать затрудняется и номер тоже не разобрала.

– Потрясающе! – простонал Атертон.

– У Слотера машины нет, – глубокомысленно заметил Мак-Ларен.

– Это могла быть машина жертвы, – сказала Норма.

– А могла и не быть, – возразил Атертон.

– Попрошу без паники, – сказал Слайдер. – Пригласите миссис к нам, и пусть она полистает каталог автомобилей. Возможно, ей что-то покажется знакомым. Для нас это была бы очень важная информация. Интересно, кто-нибудь из соседей видел, как эта машина приехала или когда уехала? Ты хочешь добавить еще что-то?

– Можно было бы поговорить еще с жильцами домов, расположенных по второй прилегающей улице, – сказал Мак-Кэй. – Ведь аллея проходит как раз вдоль задней стороны их садов. Правда, трудно предположить, чтобы кому-то удалось что-то разглядеть в самое темное время суток.

– Есть еще один момент, шеф, – поколебавшись произнесла Норма. – Я проверяла, кто, кроме Слотера, работал в рыбном баре, но одного из помощников, приходивших вечерами по пятницам и субботам, мне так и не удалось разыскать. – Она заглянула в свой блокнот. – Питер Леман, проживает в небольшом особняке на улице Эктон-Лейн. Я ходила по этому адресу, пыталась ему дозвониться, но все без результата. Допускаю, что мои подозрения покажутся кому-то необоснованными, однако же чувствую...

– Хорошо, кто этим займется?

– Как кто? Норма. Она кожей чувствует, – передразнил Атертон.

– А ты за это пойдешь сегодня в «Бент Билл», – подвел черту Слайдер.

– А я уже вернулась, – раздался в трубке голос Джоанны.

– Могла и не говорить, это и так чувствуется, – заметил Слайдер.

– Интересно, каким образом?

– Трубка моего телефона вся влажная, а в брюках что-то уж очень тесно.

– Это что, новый способ ухаживания?

– Ты откуда звонишь-то?

– Я пока что в аэропорту, жду свой багаж. Вот и решила тебе позвонить, – сказала она слегка небрежным тоном, но Слайдер на эту хитрость не поддался.

– Как прошли гастроли? – тут же спросил он.

– Ужасно. Трое человек отравились рыбой, которую они съели в одном ресторане в Сан-Франциско, а когда мы были в Вашингтоне, один виолончелист оступился на лестнице и сломал себе руку. Но зато в Нью-Йорке я чувствовала себя, как в раю. Дело в том, что у них на площадке, в Карнеги Холл, не хватило места, чтобы установить все пюпитры первых скрипок, и мы с Чарли получили выходной. Нам посчастливилось провести этот день, как настоящие туристы. А как дела у полицейских ищеек?

– Сейчас расследуем убийство.

– Что, опять?! Шеферд-Буш все больше напоминает мне Чикаго.

– Такого убийства, боюсь, и в Чикаго еще не было. Мы обнаружили в рыбном баре расчлененное тело.

– Бр-р, просто жуть какая-то.

– Вот именно. Когда я смогу увидеть тебя сегодня?

– Вот именно, когда? – сказала Джоанна.

– Боюсь, мне не удастся вырваться до вечера, надо съездить в Саус-Эктон. Но ты, должно быть, здорово измоталась в дороге, – с печалью в голосе сказал Слайдер. – Спать, наверно, захочешь.

– Знаешь, у меня сейчас «самолетная болезнь» в самой тяжелой форме. Как бы я ни хотела, я не должна ложиться сегодня раньше обычного, иначе мне нелегко будет настроить свои биологические часы на местное время. Так что, когда сможешь, тогда и приходи.

– Я ждал этой фразы две недели.