Анжелика Лавицкая (Dead Moon) - Дом, в котором жила бы Эля

Пока я жила в городе, в съёмной квартире, моя семья жила за городом, в частном секторе, мы иногда виделись на выходных, иногда созванивались, вернее – звонила мне мама, а я отвечала, когда у меня было время. Мои друзья из детства стали взрослыми людьми: у кого-то жизнь удалась, у кого-то не удалась, но и те, и другие меня мало интересовали: наша дружба осталась в песочнице. Коллеги по работе – это… Даже вспоминать не хочу. Я одна. Одна. Всегда была одна.

Пока я думала, сопоставляя свою жизнь с жизнью Эли, мне не приходило в голову, на что она способна из-за предательства. Тем не менее, слова Снега опять заставляли меня думать только о плохом, снова и снова я прокручивала в голове их чердачный разговор, складывала все его истории о новеньких в одну кучу и в итоге – воображение превращало Элю в монстра и садиста.

Так прошла ещё одна неделя: Снег находил меня, спрашивал, как мои дела, а потом разговор сам собой заходил или об Эле, или о новеньких, которых мне уже никогда не увидеть.

Замечая, что Снег стал со мной много общаться, Эля стала выводить меня из дома во двор намного чаще.

– Если он достаёт тебя – только скажи, мне не составит никакого труда уладить это недоразумение, – сказала Эля в первый раз, но я не собиралась говорить о том, что Снег меня достаёт. В тот момент мне стало страшно и даже не за себя, а за него – почему-то подумалось, что стоит мне попросить Элю «уладить недоразумение» и Снега больше никто и никогда не увидит.

– Нет, всё отлично, – пытаясь вести себя непринуждённо, как обычно, ответила я, надеясь, что Эля мне поверит. – Мы поладили, – чтобы закрепить своё враньё, добавила я, опасаясь, что со Снегом может случиться нечто ужасное.

– Просто, – не отступала Эля, – мне показалось, что его болтовня тебя утомляет, ты выглядишь устало, – такие дежурные фразочки мне раньше приходилось слышать только в фильмах, но когда их произносит Эля, они начинают обретать смысл.

Действительно, я выгляжу устало: я перестала спать ночами, пытаясь прислушаться к тому, что происходит в доме, стараясь не пропустить ни одного чердачного разговора. К утру, часа в четыре, мне удаётся вздремнуть, а в шесть я снова просыпаюсь, ощущая в комнате чьё-то недавнее присутствие. Бессонница доведёт меня до паранойи. Один раз уже доводила. Конечно, я с ней справилась, уйдя в работу с головой, а сейчас меня что может спасти?

Днём я сплю на ходу, например, пока Шаман пылесосит в большой комнате, перекрикивая шумный пылесос своим невыносимым голосом, пытаясь что-то спеть; в это время я сижу в кухне, Китя молча накрывает на стол, делая вид, что меня не существует. Устроившись на стуле, я обычно закрываю глаза, продолжая слушать рёв пылесоса и завывания Шамана, а через несколько мгновений эта какофония становится всё дальше и дальше, и уже спустя несколько секунд я будто бы падаю, но мне этого не хочется, потому резко открываю глаза. Несколько раз я вот так едва не снесла стол, но обратила на себя внимание Кити – она смотрела на меня так, будто бы думала: а не сошла ли я с ума, пытаясь разнести кухню? Так случилось всего раза три, и все три раза, Китя в итоге опускала глаза, видимо, сожалея о том, что сумасшедшей я не стала, снова делая вид, что меня не существует. К четвёртому разу я уже мысленно предупреждала себя о том, что ногами дрыгать нельзя – снесу стол, потому старалась засыпать так, чтобы упереться головой в руку: просыпаясь в таком положении, я уже только вздрагивала, а Китя перестала обращать на меня внимание.

Просыпалась я как раз тогда, когда все приходили завтракать. Эля усаживалась рядом со мной с одной стороны, с другой стороны садился Снег; напротив меня сидели Шаман и Шатун; рядом с Элей, с другой стороны, сидели либо Китя, либо Вий, но только если он спускался к завтраку (это было всего два раза); Сабля и Вена всегда сидели вместе, напротив Эли, иногда к ним присоединялся Мент, если ночевал в доме.

Вчера все были в сборе, и вчера я, кажется, поссорилась с Элей.… Во всяком случае, Снег предупредил меня, чтобы я не ждала ничего хорошего.

– Сегодня я уезжаю в город, – объявил Шаман. – Кому-нибудь что-нибудь привезти?

– А привези-ка ты нам, Шаман, – внезапно для всех начала Вена. Внезапно, потому что она вообще редко говорила, а при мне так только на чердаке, больше я никогда её не слышала. – Привези-ка ты нам, – продолжала она, обводя всех нас взглядом. – Менту – преступников, чтобы план выполнил, и проституток побольше, – все хихикнули в этот момент, даже я, потому что Мент вечно жаловался на какой-то план, который никак не может выполнить. – Снегу – стилиста, чтобы он его в порядок привёл, – продолжала Вена. – Шатуну – нормальные руки, Ките – мозгов, Вию и Эле – обручальные кольца, а нам с Саблей – йогурт.

Смех прекратился ещё тогда, когда Вена заговорила о Снеге, почему-то никто не собирался её останавливать, все молча слушали, даже Снег не вскочил с места, как обычно он это делает, когда Китю называют дурой.

Эля сидела рядом, положив на стол обе руки, откинувшись на спинку стула и смотря впереди себя.

– Кажется, я забыла… – решила продолжить Вена.

– Кажется, ты забыла свалить отсюда, – еле слышно сказала Эля.

– Что? – Вена усмехнулась, откинувшись на спинку стула. – С какой стати? Неужели вы обиделись на правду?

Эля схватила свой стакан и резко поднялась с места. Мне хватило пары секунд, чтобы представить, как стакан проломит Вене голову.

– Нет! – потому и соскочила следом за Элей, пытаясь остановить её, а именно: вцепилась в её руку, пытаясь забрать стакан. Эля не оказала никакого сопротивления, стакан оказался у меня, а разъярённая хозяйка дома, опустилась обратно на стул.

– Я не хочу тебя видеть, – сказала Эля, глядя впереди себя. – И тебя тоже, – добавила она, обращаясь ко мне, поднимая голову и смотря мне в глаза.

В этот же момент все молча встали из-за стола, будто бы Эля обратилась ко всем, а не ко мне и Вене. Они молча вышли из кухни друг за другом, Вена была последней. Эля снова сидела за столом, положив обе руки на стол.

– Сегодня меня зовут Фурия, – нарушая тишину, медленно заговорила она, поворачивая голову в мою сторону, – и тебе лучше поступить так же, как всем – свалить и оставить меня в покое, – после этого она снова упёрлась взглядом в дверь, что была напротив.

Взгляд Эли мне показался не таким, как обычно, такой мне ещё не доводилось её видеть – по спине пробежала дрожь, даже руки затряслись.

Молча я двинулась к двери, не понимая, почему она злится не только на Вену, но и на меня, ведь я всего лишь попыталась остановить её, не дать сделать глупость.

– Стакан, – громко проговорила она с такой интонацией, словно я какой-нибудь Шатун, который совсем недавно едва не лишил нас всех телевизора, случайно оборвав кабель, расчищая двор.