Дарья Щедрина - Капкан для Терпсихоры

– Хочешь, поменяемся, Владик? – метнул острый взгляд в его затылок Егор. – Я-то с радостью, да вот боюсь, Эвелина будет против. Дебилы и уроды не в ее привередливом вкусе.

– Ну, ты… – злобно зашипел ему в спину водила. Но Егор не услышал конца реплики, открыл дверь и выбрался из машины. Чехол с костюмом остался висеть на ручке у левого заднего окна.

На ступенях из розового мрамора его встретил с вежливым и горделивым поклоном лакей. В обычные будние дни слуги в этом доме ходили в скромных, шитых серебряными галунами ливреях. А вот в дни званых приемов надевались ливреи с золотыми галунами, а также парики с буклями, как во времена императрицы Екатерины, и белые лайковые перчатки.

– Вас уже ждут-с, – произнес лакей, деликатно опустив глаза, когда Егор проходил мимо него.

Гость хорошо знал дорогу, поэтому никто не стал его провожать. Егор быстро прошел по гулким коридорам мимо высоких арочных окон, свернул направо и очутился в длинной анфиладе комнат. Замысел архитектора явно перекликался с бессмертным творением Растрелли. В конце череды комнат и кабинетов (малахитовый, мраморный, золотой, шелковый, фарфоровый) его встречал высокий седой старик, стоя с прямой, как палка, спиной и заложив руки за спину. Все еще густые седые волосы мягкими волнами спускались почти до плеч, оттеняя строгий дорогой костюм. Шелковый шейный платок окутывал старческую морщинистую шею.

– Вот и ты, друг мой! – улыбнулся старик ласковой змеиной улыбкой, окинув гостя с головы до ног холодным оценивающим взглядом. – Пойдем, Эва уже ждет тебя.

– Нет, Леопольд Теодорович, сначала я должен поговорить с сестрой, -тихо, но твердо произнес Егор. – Мы с вами договаривались, что сначала видеозвонок Аните, а потом все остальное.

Хозяин дворца на секунду замер, изучая молодого человека, но потом кивнул, видимо, оценив степень настойчивости и упрямства гостя.

– Хорошо. Пойдем со мной, Егор.

Свернули на боковую лестницу и поднялись на второй этаж. Миновали длинную галерею с целой выставкой картин известных художников – классиков и остановились возле кабинета хозяина. Леопольд открыл дверь своим ключом и посторонился, пропуская гостя.

– Прошу! – изящная холёная рука сделала приглашающий жест. На мизинце при этом сверкнул перстень с крупным бриллиантом.

Егор прошел в кабинет и замер перед роскошным резным письменным столом. На столешнице в окружении старинного золотого письменного прибора и пресс-папье странно смотрелся вполне современный раскрытый ноутбук.

– Минутку, – произнес хозяин, усаживаясь в похожее на королевский трон резное кресло с высокой спинкой и включая компьютер. – Ну вот, можешь убедиться, что с твоей сестрой все в полном порядке.

Егор не сдержался и метнулся к столу, заглядывая в экран через плечо хозяина. Но изображения еще не было, только звук вызова монотонным пунктиром прошивал тишину кабинета. Хозяин деликатно уступил ему место, поднявшись из-за стола и, прихватив сигару из изящной шкатулки, стоящей рядом с пресс-папье, отошел к окну. Вот экран мигнул, и Егор увидел сестру.

– Привет, детка! – улыбнулся брат, с радостью и тревогой всматриваясь в родное лицо. – Как ты?

– Привет, братик! У меня все нормально. А как ты?

Выглядела она хорошо, только голубые круги под глазами свидетельствовали о том, что и ее не обошла бессонница.

– У меня тоже все нормально.

– Ты когда меня отсюда заберешь?

Как бы ему хотелось сказать, что сейчас, вот прямо сейчас и заберет. Что все неприятности кончились, и они снова будут вместе, теперь уже навсегда. Но обрадовать сестру было нечем. Не мог же он признаться, что не знает, совершенно не знает, как выпутаться из этой ловушки, в которую он угодил и потащил за собой ни в чем не повинную девочку.

– Скоро, малышка, скоро. Потерпи еще чуть-чуть, пожалуйста.

– Хорошо, – покорно согласилась Анита, но глаза при этом погрустнели. – А знаешь, я тут времени даром не теряю. Здесь прекрасный репетиционный зал и я каждый день занимаюсь. Мне даже предоставили персонального концертмейстера. А Леонид Федорович по моей просьбе достал видеозаписи партии Никии из Баядерки в исполнении Ульяны Лопаткиной. Ах, как же она великолепна в этой роли! – добавила, восторженно закатив глаза. – Я очень хочу ее разучить.

– Ну какая из тебя Никия, Анютка! – грустно усмехнулся Егор. – Тебе пока Машу из «Щелкунчика», ну в крайнем случае, Аврору из «Спящей красавицы» разучивать можно. Ты ж еще ребенок! А для Никии, извини, тебе жизненного опыта пока не хватает.

– Вот почему ты меня всегда недооцениваешь?! – обиделась девушка.

– Я тебя очень даже дооцениваю, солнце мое, просто в восемнадцать лет свои роли. Подрастешь немного и обязательно станцуешь Никию.

Он бы проговорил с сестрой несколько часов кряду, так соскучился и измучился беспокойством. Но строгий взгляд хозяина напомнил, что пора заканчивать разговоры.

– Ладно, Анита, мне пора. При первой возможности я тебя заберу домой.

– Пока, Егор, я скучаю по тебе и очень люблю… – в голосе девушки зазвучали слёзные нотки, и сердце брата дрогнуло и сжалось от боли и тоски. Взять бы сейчас этот ноутбук и грохнуть им по голове старого паука! Он бы так и сделал, и плевать ему на последствия, если бы только знал, где находится сестра. Где этот гостеприимный дом с большим репетиционным залом и персональным концертмейстером? Куда спрятали от него его сестру эти упыри? Как ему догадаться, если строго-настрого под угрозой жизни девочки запрещено задавать наводящие вопросы! А на экране компьютера за спиной Ани ничего кроме глухой стены не видно…

Егор нажал кнопку отбоя и расстроенное личико Аниты исчезло с экрана. Она жива и здорова, даже занимается каждый день. Спасибо и на этом!

– Егор, дорогой, – прозвучал над ухом вкрадчивый голос Леопольда, – нехорошо заставлять так долго ждать Эву. Она будет нервничать. Пойдем, друг мой!

Молча поднялся и пошел за стариком, люто ненавидя в этот момент и его, и его жену, и этот роскошный дворец. Хотелось кричать от бессилия, но он только скрипнул зубами. Они шли по длинному коридору, в конце которого располагалась заветная дверь, и Егор решился задать давно мучивший его вопрос:

– Леопольд Теодорович, скажите мне пожалуйста… Как вы, человек гордый, с чувством собственного достоинства, можете вот так из раза в раз лично приводить меня к этой двери? Вы же должны меня ненавидеть, всем сердцем желать уничтожить собственными руками. Ведь вы же ее любите!

Старик неожиданно остановился в двух шагах от двери и бросил на своего спутника полный тоски взгляд, а потом грустно улыбнулся.

– Ты еще слишком молод, друг мой, чтобы понимать, что такое любовь. Любовь, это когда готов на все ради любимой. Но наступает возраст, черт бы его побрал, когда ты уже не в состоянии дать ей все, что она хочет и заслуживает. И никакие деньги тебе помочь не могут. А она ведь такая молодая и красивая! Я не могу лишить ее радости жизни. Ей это необходимо. Поэтому, прости за сестру и не беспокойся о ней. Я позабочусь, чтобы с ней все было хорошо.