Екатерина Риз - Та еще штучка

– Да, конечно, – проговорила я, приподнимаясь со стула. Набирала номер службы такси на городском аппарате, а сама, как бы между делом, поинтересовалась: – Адрес назначения назовёте?

Иван Олегович стоял передо мной, пристроив локоть на высокой стойке ресепшена, и этим утром совсем не выглядел представителем своей строгой профессии. На нём был надет лёгкий свитер, голубые джинсы и тканевые мокасины. Смотрелось всё просто, демократично, но я примерно представляла стоимость его гардероба. Лично я на свою одежду столько не зарабатываю. И мой бывший муж столько никогда не зарабатывал. Может, потому, что я не настаивала? Хотела бы я каждый год новую шубу за пару сотен тысяч рублей, может, Серега нашёл бы себе другую работу? Или подработку. Старался бы, крутился, и меня бы больше любил. Не зря же говорят, что мужчины ценят ту женщину, в которую вкладывают деньги и усилия. А я всё сама, сама… Дура, одним словом.

Я задала Ивану Олеговичу вопрос, выпрямилась с трубкой у уха, посмотрела на него, и мы как-то неожиданно оказались с ним лицом к лицу, глядя друг другу глаза в глаза. Он смотрел на меня спокойно, с лёгким оттенком заинтересованности, а я неожиданно занервничала. Вдруг поняла, что выгляжу, наверное, как-то не так. В форменном одеянии, услужливая, с подобострастной улыбкой на губах…

– Адреса я не знаю, – проговорил он, в конце концов. – Ресторан в центре… – Он вдруг щёлкнул пальцами прямо перед моим лицом. – «Устрица» какая-то.

– «Тосканская устрица», – машинально подсказала я. Новый ресторан с дурацким названием, который совершенно не подходил к колориту нашего туристического, провинциального городка. А Иван Олегович согласно кивнул.

– Точно. Вот туда меня и отправьте. Будьте добры.

Он был до тошноты вежлив. И улыбался чересчур мило и проникновенно. А ещё поправлял очки на носу особым, чисто интеллигентным жестом. Наверняка, вся его жизнь состоит из таких правильных, выверенных каждодневных мелочей. Его жизнь идеальна. В каких-то моментах скучна, но зато правильна. Порой мне хотелось стать таким человеком, жить предсказуемой, неопасной жизнью, до зубного скрежета выверенной работой и привычками.

Я передала информацию диспетчеру службы такси, вернула телефонную трубку на рычаг, после чего посмотрела на Ивана Олеговича. На этот раз без улыбки.

– Такси подъедет через пять минут.

– Замечательно, – сказал он. И вдруг мне улыбнулся. Правда, без всякой пошлости, намёка, его улыбка была проста, открыта и непритязательна. – Красивая девушка с удивительным именем.

Я скромно опустила глаза. А Иван Олегович головой качнул.

– Насколько помню, мою прапрабабку, если не путаю, звали Серафимой. Поэтому я и обратил внимание на ваше имя. Вы уж простите меня за назойливость.

– Вы совсем не назойливы.

Он вдруг вздохнул, побарабанил длинными пальцами по полированной стойке. Кажется, уходить не торопился.

– Не знаете, в этой «Устрице» нормально кормят? Завтраком меня накормят?

Я всё-таки улыбнулась.

– Думаю, наверняка. Голодным не оставят.

– Клиент назначил там встречу, да ещё так рано. А я совершенно не знаю ваш город.

– Город у нас маленький, быстро сориентируетесь. А завтраки, кстати, у нас в гостинице замечательные подают. Несмотря на то, что шведский стол. Если задержитесь у нас, сможете попробовать.

– Думаю, придётся задержаться на несколько дней.

Что я должна была ему ответить на это? Что очень рада?

– Вас такси ожидает, – подсказала я ему.

Иван Олегович вдруг встрепенулся. И снова улыбнулся мне, несколько рассеянно.

– Да, конечно. Спасибо, Серафима.

Слышать своё имя полностью было непривычно, меня никто так никогда не называл. И я совершенно автоматически проговорила:

– Меня все зовут Сима.

Филатов приостановился, продолжал смотреть на меня, будто не в силах оторвать от меня глаз.

– Я запомню.

Когда он наконец ушёл, точнее, повернулся и широким шагом направился в сторону крутящихся дверей, я смогла выдохнуть. Даже не заметила, что последние минуты пребывала в непонятном напряжении. А тут и Галя на меня наскочила, приобняла за талию и захихикала на ухо.

– Ого, какие страсти.

Я повела плечами, вроде как в попытке её от себя отодвинуть. И фыркнула.

– Что ты глупости говоришь? Какие страсти?

– Самые настоящие. Мужчинка-то дар речи от твоей красоты потерял. А ты ещё такая: «Меня зовут Сима», – изобразила она грудной, волнующий говор. Я тут же возмутилась.

– Не придумывай, я так не говорю!

Галя расхохоталась, отодвинулась от меня.

– Уверена, что он услышал это именно так.

– Какая разница, что он услышал?

– Сим, он тебе не понравился? Симпатичный мужик.

– Галя, он постоялец.

– И что?

– А то, что через несколько дней он уедет.

– Ну, знаешь ли, иногда не нужно быть такой разборчивой. Не нужно сразу мысленно себе свадебное платье подбирать. Порой надо просто плыть по течению.

– Меня всё равно интересует, куда это течение меня несёт. В какую сторону.

– В сторону любви, молодости и наслаждения, – промурлыкала Галя, тут же рассмеялась, а я кинула в неё шариковой ручкой. Тоже от смеха фыркнула.

– Замолчи, хулиганка.

Но что бы я сама ни говорила, приятно, когда тебя замечают, когда ты нравишься, когда мужчина забывает обо всём при одном взгляде на тебя. Сразу самооценка повышается, чувствуешь себя красавицей. Даже об униформе забываешь.

Сегодня мне предстояло отработать целые сутки. Временами нам ставили такой график, когда наплыв гостей в гостинице превышал семьдесят процентов. А тут заселились сразу две группы китайских туристов, и мы сразу стали напоминать перенаселённую Азию. Днём они разъезжались на экскурсии, а вот вечером этажи гостиницы, казалось, кишели китайской речью, суетой, смехом и какими-то сборами небольших групп гостей то в ресторане, то в холле перед телевизорами, то в самых неожиданных местах для фотосъемки.

– Главное, чтобы не случилось никаких неприятных инцидентов, – вздыхал Николай Аркадьевич, неизвестно зачем появившись в гостинице в субботу вечером. Обычно он подобным не грешил, а тут, видимо, любимая супруга оставила его одного, и он не знал, чем заняться. Приехал и теперь снова на меня таращился. С утра один таращился, вечером вот другой. Вот только прока от этих игр в гляделки никакого абсолютно. Так и хотелось запереживать по поводу того, что дырку во мне протрут.

– Ничего не случится, – зачем-то пообещала я начальству. – К десяти они обычно расходятся по своим номерам, и до утра не выходят.

– Дай Бог. А то, помнишь, немцы приезжали? Что ни ночь, то фестиваль. Менты, как на работу к нам ездили.

– То немцы. Они громогласные и шумные.

Николай Аркадьевич недовольно поджал губы, а в такт моим словам покивал.