Валерий Касаткин - Избранное. Том 1. Детективные повести

Слёзы ещё сильнее хлынули из глаз девушки. Люда перечитала написанное, вложила лист в конверт, подписала адрес учреждения и, гонимая какой-то силой, быстро выбежала на улицу и опустила письмо в почтовый ящик. После этого ей сразу же стало легче. Девушка подумала: теперь она с нетерпением будет ждать ответа от любимого человека.

В эту ночь Люда крепко спала, а под утро её приснился сон, что она бежит по тропинке в берёзовой роще в своём любимом платье в синий горошек, которое сшила специально для себя и которое подчёркивало её красивую фигуру, и кричит: «Витя, Витя, Витя». В ответ лишь слышится: «Я, я, я». «Ты где?» И опять эхо в ответ: «Здесь, здесь, здесь». Она бежит дальше, в глубь рощи в надежде увидеть любимого человека. Она чувствует, что он где-то рядом, и снова кричит: «Любимый, ты где?» Вдруг совсем близко раздаётся: «Я здесь». И в этот момент Люда проснулась и подумала: «Это плохо, что я так и не увидела Витю». А если на самом деле она его больше не увидит? Нет, такого не может быть, всё будет хорошо.

14

В шесть часов утра по радиоточке в камере Никитина мощно зазвучал гимн Союза Советских Социалистических Республик. Виктор, услышав его, подумал: ещё один день начинается. Что он принесёт ему – страдание или облегчение? Узник стал уже привыкать к новому существованию. Он жил воспоминаниями, а вот мечтать боялся. В данной ситуации, когда жизнь висела на волоске, было бессмысленно этим заниматься. У него украли будущее. Прошла почти неделя, как Никитина заточили в другой мир, где душа пустела, мысли летели не вперёд, а назад, где подавлялась воля и желание сопротивляться несправедливости. Закончится ли его жизнь или нет – в ближайшее время теперь зависело от профессионализма, добросовестности конкретных людей правоохранительной системы. Виктор посмотрел в окно. Через решётку в камеру заглядывал кусочек осеннего, хмурого неба. И ему почему-то вспомнился случай из прошлого. Было ему тогда семнадцать лет, и ему в один из осенних дней довелось присутствовать на судебном процессе, где рассматривалось уголовное дело по обвинению парня из соседней деревни за убийство. Обвинение заключалось в том, что этот парень, Миша, возвращаясь с танцев, ударил ножом в шею своего соперника по любовным делам, который от полученной раны умер. До суда никто не сомневался в виновности Миши и на каждом углу кричали, что он убийца и негодяй и заслуживает самого строгого наказания. Но суд выяснил другие обстоятельства дела. Оказалось, что ссора из-за девушки началась ещё на танцплощадке. После танцев Мишу встретили три парня и стали его избивать с использованием кастетов. В такой ситуации Миша перочинным ножом и нанёс роковой удар одному из обидчиков, попав в сонную артерию. После этого другие нападавшие разбежались, а дело было представлено так, что Миша был зачинщиком драки и при выяснении отношений один на один убил соперника. Но суд докопался до истины, и подсудимого оправдали, признав в его действиях необходимую оборону. Теперь тот Миша живёт в Москве и радуется жизни. А согласись тогда суд с доводами следствия, сидел бы сейчас Миша в местах, не столь отдаленных, с клеймом убийцы. И все бы с этим согласились, поскольку не знали всех тонкостей уголовного законодательства.

Виктор вспомнил и другие случаи из уголовной практики, когда к ответственности привлекали невиновных лиц и которых потом по приговору суда расстреливали. От последнего воспоминания Никитину стало не по себе. Но он подумал: это не его случай, он должен остаться жив.

В десять часов Виктора привели на допрос. В комнате находились следователь прокуратуры и адвокат Александр Дмитриевич. Когда Никитин сел на стул, следователь сказал:

– Гражданин Никитин, я хочу вам ещё раз напомнить, что чистосердечное признание вины смягчает наказание и в случае осуждения вас к высшей мере – расстрелу – даёт вам право обратиться за помилованием. Вы по-прежнему настаиваете на своей невиновности в совершённых преступлениях?

Виктор уверенно кивнул головой.

– Категорически да.

– Тогда у меня к вам есть пару вопросов. Вы занимались нелегальной перевозкой спирта?

Обвиняемый удивлённо посмотрел на следователя.

– Нет.

– Но у нас есть сведения, говорящие об обратном.

Адвокат спросил:

– Это как-то зафиксировано в материалах уголовного дела? Есть какие-то доказательства такой деятельности?

– Пока нет, но, возможно, появятся, – Сушко почему-то поднял указательный палец правой руки к верху.

– Тогда и вернёмся к этому вопросу, – адвокат с укором посмотрел на подзащитного.

– Следующий вопрос. Шесть лет назад вы привлекались к административной ответственности за мелкое хулиганство. Расскажите, что тогда произошло? – следователь выжидающе уставился на жертву.

Александр Дмитриевич опять сделал замечание:

– Михаил Валерьевич, это к делу не относится.

– Я должен выяснить все факты, имеющие отношение к обвиняемому, в том числе и те, которые характеризуют его как человека. Итак, я слушаю, гражданин Никитин.

Парень наморщил лоб.

– Я тогда с ребятами в парке отмечал День танкиста. Сам я непьющий, но в тот день немного перебрал и поспорил с друзьями, что залезу на дерево и прокричу оттуда, что танковые войска лучшие в стране. Ребята проспорили, а меня за крики забрали в милицию и оштрафовали за нарушение общественного порядка.

– Ну что же, так и запишем в протоколе. Имеется ещё один вопрос. В вашей комнате во время обыска обнаружили рисунки, порочащие наше общество. Это вы их нарисовали?

Виктор хмыкнул.

– Да, это моё увлечение, но никого и ничто я не порочил. Да, там есть рисунки на злободневную тему. Например, как в очереди в винный отдел люди ползут по головам друг друга, чтобы купить вина. Но это действительность. Я теперь начал понимать вас, гражданин следователь: вы хотите из меня сделать монстра, способного совершить злодеяние, но вы ошибаетесь. Я никого не убивал, и тем более женщину.

Следователь дёрнул щекой.

– Позвольте здесь выводы делать мне, а ваша задача честно отвечать на вопросы, которых на сегодня у меня к вам больше нет. Можете пообщаться со своим адвокатом. У вас для этого есть время, но после того как прочитаете протокол допроса и его подпишите.

Когда следователь вышел, Александр Дмитриевич спросил:

– Как вы себя чувствуете, Виктор Фёдорович?

– Как может чувствовать себя человек, на шее которого всё сильнее затягивается удавка? Но я держусь, и вера в справедливость меня пока не покидает. Хотя я уверен, что каждый человек, даже находящийся на смертном одре, надеется ещё пожить. Так и я живу надеждой. А физически я себя чувствую хорошо, по утрам делаю зарядку.

– Это правильно. Я со своей стороны хочу сделать запросы на характеристики в те места, откуда можно ожидать положительные отзывы о вас.