Мария Норд - Парамнезия

– Может, боятся?

– Не думаю, – Игорь мотнул головой, вспоминая, как Алина доказывала, что он похож на одного из главных героев сериала «Волчонок» «Только Вы без щетины и причёску Вам надо другую» – говорила она. – Если бы боялись, Слава бы мне не позвонил.

Алексей опёрся локтём о стол и почесал затылок.

– Ну, да, ну да, – быстро произнёс он. – Кстати, я тут по поводу баллистической экспертизы подумал – может, для этого арбалет и используется?

– Чтобы не вычислили? – Игорь кивнул. – Вполне.

– Тогда не ритуал.

– Тогда обычный криминал, – согласился Игорь.

– Короче говоря, две версии, и обе от Энштейна, – подытожил Алексей. – Ладушки, покачу к родственникам Калининой. Завтра начну с Нархоза.

– Если что – делайте запрос, – предложил Игорь. – Поможем.

– Благодарствую, – Алексей поднялся. – Ну, а в воскресенье, точно, пойдём?

– Без проблем, – Игорь последовал за другом. – Ты кем будешь?

– Ну, явно – не вампиром, – рассмеялся Алексей. – О! Этим, как его, Франкенштейном!

– Самим Франкенштейном или его монстром? – уточнил Игорь.

– Ну, короче, я этот, зомби буду, – Алексей махнул рукой. – Типа, восставший из мёртвых!

– Да, и грим мертвеца не забудь сделать, товарищ майор

– Кстати, о зомби, – Алексей остановился посреди коридора. – Тут у нас со Светой годовщина была недавно. Вспоминали, как я ей предложение сделал. Я ж тогда курсантом ещё был. А она практику проходила в морге. Мы только познакомились. Я тогда дежурил. Тут звонок из морга с плачем и криками. Мол, труп поднялся, начал домогаться. Света с напарницей одни. Как из анекдота, «один молодой, другой старый». Ну, мы примчались. Трупа скрутили, доставили куда надо. Света из-под стола вылезает, плачет. Ну, я тогда ей предложение и сделал.

Игорь рассмеялся.

– Как они его разрезать не успели? – произнёс он.

– Вроде тогда там очередь большая была, – Алексей начал обуваться.

– А, трупы в очереди стояли, – Игорь прислонился спиной к стене. – Тогда понятно.

– Ну, они его в холодильник положили, – кивнул Алексей. – А он протрезвел, оказывается.

– Опасно в морге работать, – заметил Игорь. – Там трупы ходят.

Алексей рассмеялся.

Распрощавшись с другом, Алексей вышел на улицу. Позвонив в Управление и получив адрес Калининой Софьи Александровны, он направился на остановку 11 маршрутки.

Погибшая проживала с матерью – Калининой Валентиной Николаевной, в общежитии на улице Ломоносова, недалеко от станции метро Покрышкина, так что наземным транспортом Алексею пришлось добираться около часа.

Когда он поднялся на второй этаж общежития и постучал в указанную дверь, никто не ответил. Алексей прождал около пяти минут, после чего постучал в соседнюю дверь. Снова ответом была тишина.

– Вымерли все? – крикнул он в глубину коридора. – Народ, алё!

И снова мрачные стены коридора ответили безмолвием. Едва не плюнув на пол, Алексей спустился на первый этаж, чтобы пообщаться с комендантом.

– Если Валентина не отвечает – значит напилась. Вы не достучитесь, – ответила комендант. – Вы б сразу спросили меня, я бы Вам всё рассказала.

– Ну, откуда знать, – недовольно отозвался Алексей. – У неё дочь вчера убили.

– Соню?! – выдохнула женщина. – Да Вы что? Как?

– Ну, пока ищем, – ответил Алексей. – А Калинина старшая часто выпивает?

– Почти каждый день, – последовал ответ. – Выселять уже хотели. Но ребёнка жаль.

– Понятно, – Алексей сделал краткую паузу. По всей видимости, комендант что-то не договаривала, хотя и делала вид, что готова сотрудничать. Но, что? Удивление, даже шок при известии о смерти Софьи Калининой были настоящими, это Алексей тоже отметил. С другой стороны, что-то в поведении женщины казалось неестественным.

– Ну, ладно, – протянул Алексей. – Завтра Калинина старшая протрезвеет?

– Думаю, да, – с готовностью произнесла комендант. – Приходите завтра.

– Приду, – Алексей направился к выходу.

***

Новосибирск начинал утопать в тёплых майских сумерках позднего вечера, из-за которого свет неоновых реклам казался слишком кричащим и грязным. И, не смотря на поздний час, Центральный парк был наполнен молодыми и пожилыми парами, мамами, прогуливающимися с колясками и детьми, бегающими по свежей траве с криками и смехом, время от времени переходящим в плач. На небольшой открытой сцене всё ещё шло какое-то песенное представление, собравшее около полусотни человек.

Он отвлёкся, наблюдая за группой девушек в пёстрых платьях, танцующих на сцене под неясный полуафриканский ритм, когда за его спиной послышались шаги.

– Не оборачивайся, – прозвучал голос.

Молодой человек, наблюдавший за сценой, вздрогнул, но не обернулся.

– Да, я слушаю, – ответил он.

– Мне надо, чтобы ты проследил за кое-кем, – произнёс голос.

– Только проследил?

– Нет, нужны документы. Всё, что ты знаешь по «делу об оборотне».

– Я постараюсь, – ответил молодой человек.

– Он тебе доверяет?

– Он мало кому доверяет. А при чём здесь дело и он?

– Встретимся в пятницу, – вместо ответа произнёс собеседник. – Я свяжусь с тобой. Твой позывной – «Рубин».

Молодой человек не ответил.

Утром в четверг Алексей снова стучал в дверь той же комнаты общежития, куда ему не удалось попасть в прошлый раз. Однако ему пришлось ждать около пяти минут, прежде чем дверь открылась. В проёме возникло существо, отдалённо напоминавшее женский образ, источающее запах трёхдневного перегара, чеснока и гнилой тушёнки. Алексей невольно отпрянул, созерцая представшую в порванной ночной рубашке женщину лет пятидесяти с нечёсаными, стоявшими дыбом волосами с проседью и заплывшими глазами. Как Алексей понял, перед ним была мать убитой – Калинина Валентина Николаевна.

– Тебе чего? – с трудом выговаривая слова, произнесла она.

Алексей, предъявив удостоверение и едва удерживая приступ тошноты, поинтересовался на счёт Софьи Калининой.

– А чего с ней? – Валентина Николаевна сплюнула на порог. – Чего эта дрянь натворила?! Э, Сонька! – крикнула она в пустую комнату. – Выходи! Щас в ментовку поедешь! Чего наделала?!

Ответа не последовало.

– Сонька! – снова пьяным басом проорала Валентина Николаевна. – В психушку тебя сдам, тварь! А ну-ка, иди сюда!

Алексей уже хотел, было, войти в комнату, как за его спиной открылась дверь.

– Валентина! – раздался звонкий голос.

Алексей обернулся. Перед ним стояла стройная пожилая женщина, лет семидесяти, сохранившая прямую осанку и ясный живой взгляд. Её седые, почти белые волосы были убраны в пучок на затылке. Белый воротничок-стойка старомодной, но опрятной блузы, длинная прямая юбка и длинные серьги с бирюзой дополняли образ, напомнивший Алексею учительский. – Ну-ка прекрати орать! – голос незнакомки звучал твёрдо, что ещё больше убедило Алексея в её учительском прошлом. – Иди и проспись!