Виктор Алехин - Адекватный ответ

– Договорились, – кивнул пацан своей коротко подстриженной головой. – Я приду за тобой, а то ты забудешь.

– Не забуду, – заверил его отец.

– До свидания, Ирина Матвеевна, – сказал Витя, отходя от стола отца.

– До свидания, Витя, – сказала Ирина Матвеевна веселым, радужным тоном.

Витя ушел. Полковник и следователь с улыбчивой загадочностью взглянули друг на друга и несколько мгновений сидели молча.

– Понимаешь, Ира, что у нас получается, – продолжил полковник начатую до прихода мальчика беседу. Нам совершенно безразлично, какой Саша беседовал с девушкой. С ней мог беседовать не Саша, а какой-нибудь, например, Вася, Игорь, Вова и так далее. Допустим, что с ней разговаривал другой Саша из технического университета. Он наверняка был бы убит. У нас был бы не этот Саша, убийцу, которого мы сейчас разыскиваем, а другой Саша из технического университета. С этой Ниной Беловой мог бы поговорить, например, Вася из другого вуза или из какого-либо учреждения, магазина и прочее. Если бы Васю не убили, то у нас сейчас не было бы никакого следствия по делу убийства. А если бы убили, то у нас вместо Саши был бы Вася. А если бы он не был убит? То не было бы дела об убийстве.

– Как было бы хорошо, – восторженным напором сказала Ирина Матвеевна. – Мы сидели бы и философствовали бы о чем угодно, прекрасно!

– Что-нибудь да объявилось бы, – безнадежно махнул Евгений Николаевич рукой. Наш куст не бывает пуст. Наши следственные дела никогда не кончатся.

– Ты хочешь сказать, что в моей логике нет даже малейшего рационального зерна? – спросила Ирина Матвеевна. – Правильно я тебя поняла, Евгений?

– Почему нет? Логика есть. Но на нынешнем этапе следствия она ничего не дает. У нас есть лишь предполагаемый убийца, но никак не подозреваемый. В юридическом, в правовом отношении. Мы не имеем права даже допрашивать его. А проводить обыск в его квартире и подавно. Одним словом, дело пока стоит на точке замерзания. Но не исключена возможность, что в дальнейшем в твоей логике всплывет что-то для нас положительное и нужное. Так что пока нам нужно работать. Ира, ты согласна со мной?

– Евгений, я согласна с тобой. Ты способный и талантливый сыщик, – сказала Ирина Матвеевна. – Я не могу с тобой не согласиться. Я думаю, что нам делать дальше. Путей к наступлению у нас пока нет никаких, они пока не просматриваются.

– У нас есть предполагаемый убийца, вот на этом участке нам надо работать. Я думаю, необходимо выяснить внешность этого предполагаемого убийцы. Надо взглянуть на него и хотя бы элементарно нарисовать его психологический портрет: какой он есть визуально, внешне. Нам надо это знать. Но интуиция подсказывает мне, что это и есть настоящий реальный преступник и убийца Саши, – уверено сказал полковник. – Но узнать его внешний образ, посмотреть на него, взглянуть, можно только скрытно, в высшей степени конспиративно. Если он заметит наше желание, то может сосредоточиться и как можно посильнее запрятать возможные улики, необходимые улики. А они, эти улики, есть. Но только мы о них ничего пока не знаем. Одним словом, мы должны познакомиться с ним ювелирно, очень тонко, с максимальной утонченностью, так, чтобы он не подозревал, что он нас интересует, что мы им интересуемся. Тогда он расслабится, забудет обо всем и не будет предпринимать никаких действий, чтобы оставаться вне досягаемости для следствия. Он будет считать, что мы его не подозреваем. А если мы будем знакомиться с его портретом на топорном уровне, по-дурацки, непрофессионально, то он сразу определит, что мы его подозреваем. А это для нас невыгодно. Вот мое мнение, Ира, – мягким голосом сказал начальник и посмотрел на часы. – Скоро придет Виктор, Ира, может быть, закончим на сегодняшний день наши профессиональные разговоры. Мне хочется отвлечься от них хотя бы ненадолго. Давай о чем-нибудь другом поговорим. Конечно, не о чем-нибудь, а о хорошем, – улыбнулся полковник.

– О чем ты хочешь поговорить, Евгений, – заинтригованно спросила Ирина Матвеевна.

Евгений Николаевич склонил голову над столом, на котором лежал лист бумаги с напечатанным текстом. Это был один из документов, спущенных в отдел из высшей инстанции. Начальник изучал его, читал несколько раз вдумчиво, внимательно, изучил почти наизусть. А сейчас смотрел на этот документ совершенно бессмысленно, не понимая толком, зачем эта бумага лежит на его столе, что она дает для следственной деятельности отдела и зачем вообще нужна ему и его подчиненным. Полковник смотрел на него, как на нечто такое, отчего нет никому никакой пользы, и поэтому совершенно лишний. А ведь каких-либо полчаса назад он изучал этот документ и даже посчитал его нужным и важным для возглавляемого им отдела по борьбе с преступностью. А сейчас он смотрел на него совершенно отрешенным взглядом. Он как будто мешал ему всю жизнь. И случилось это, видимо, по той простой причине, что мысли его блуждали совсем в иной сфере жизни, далеко от документа, полученного от вышестоящего начальства. Он думал о сыне, о жене, о самом себе и даже о смысле жизни, о чем он иногда глубоко задумывался.

– Ира, – наконец, он промолвил слово.

– Что? – задумчиво томным взглядом окинула следователь своего начальника.

– Мне хочется устроить с тобой романтический ужин, – настойчиво сказал полковник. – Я давно хотел предложить тебе такое мероприятие, но все как-то дела, дела. Ни конца, ни края им не будет. А жизнь все идет неизвестно куда. Как ты думаешь, Ира, человек имеет право быть счастливым?

– Я думаю, что каждый имеет на это полное право.

– А что ты можешь сказать о моем предложении?

– Относительно романтического ужина? – опустила глаза следователь.

– Да.

– Я подумаю, проведу следственные расследования по поводу твоего предложения.

– Только не затягивай со своими расследованиями.

– Этот ужин даст тебе хоть маленький кусочек счастья? – серьезно спросила Ирина Матвеевна и проникновенно взглянула на полковника.

– Даст, – тихо сказал Евгений Николаевич и с чувством бесстрастной мужской нежности посмотрел на следователя.

– Евгений, есть другие женщины, еще лучше меня, моложе. Для тебя что, свет клином сошелся на мне?

– Ира, как человек, как личность, как женщина, ты заслуживаешь самых высоких слов, – вдохновенно сказал полковник. – Иного мнения о тебе у меня нет и никогда не будет.

Ирина Матвеевна не обольщалась словами своего начальника относительно своей персоны. Она была не в том возрасте, чтобы потерять голову от самых красивых, от самых божественных слов в свой адрес. Но приглашение Миловидова разделить с ним романтический ужин ей понравилось. Она ловила себя на том, что она согласна принять его предложение. Следователь не помнит точно, когда и он ей тоже понравился. Но он понравился. Сильно понравился. Так понравился, что она, лежа по ночам в одиночестве в своей квартире, думала о нем многими бессонными ночами. Полковник безгранично, беспредельно нравился ей. Умный, трезво мыслящий, добропорядочный, страстный, бескомпромиссный, борец за правду и справедливость – он вызывал к себе глубокие симпатии. Его любили, уважали и всегда и везде с почтением говорили о нем. Ирина Матвеевна все это видела, замечала и не могла не оценить его по достоинству.