Андрей Прохоров - Главная загадка «Эволюции»

– Ну, генетик, короче. Хрен их разберёт, врачи они или нет. Сказал, типа, учёный.

– А ты его откуда взял? – Мирза поставил бутылку на пол рядом с диваном.

– Он сам взялся. – Миша захихикал. – Смешной такой: припёрся в бар к Алёшке Ройзману и давай там байки травить, какой он крутой, но только очень бедный. И, типа, ему бабосы позарез нужны. И, типа, он может ребёнка любому богатому челу на свет произвести, даже если все врачи отказали.

– Чёт я не понял, Миш, он что, баба, что ли, – Громов тоже развеселился, – чтоб детей производить?

– Да не, мужик он. Говорит, типа, есть научный генетический метод.

– Блин… – Мирза почесал лысину. – Ну, приводи давай этого своего учёного-мочёного. Хоть развлечёмся немного.

* * *

На следующий день Мирза сидел в роскошном кожаном кресле за необъятным антикварным дубовым столом на львиных лапах. Однако одет был всё в тот же расписной халат, а на столе всё так же стояла бутылка любимого напитка. Напротив него на небольшом стульчике с прямой спинкой расположился Сергей Лазарев. Он уже больше получаса рассказывал Громову о своём методе.

– И ты хочешь, чтоб я тебе поверил, мужик? – Мирза налил себе очередную порцию. – Что в эсэсэсэрии клонировали человечков?

– Я не знаю, что вам ещё сказать. – Сергей Дмитриевич уже почти отчаялся убедить пьяного нувориша в том, что говорит правду. – Всё это было, разумеется, строго засекречено.

– А ты того – хорош рассказывать! – Громов подался вперёд, дыша на посетителя многодневным перегаром. – Ты докажи. Есть у тебя документы?

– У меня есть фотографии. – Лазарев вынул из портфеля пластиковую папочку. – Вот, смотрите…

– Ну и чё? – Громов повертел в руках снимки. – Беременные бабы какие-то и их малявки. Что это доказывает?

– Ну, хорошо. – Лазарев достал ещё одну папку, картонную, с грифом «секретно». – Вот этого вам, надеюсь, будет достаточно?

Мирза отодвинул стакан и стал изучать содержимое папки. По мере чтения он морщил лоб, чертыхался, мотал головой, чесал в затылке и периодически кидал на Лазарева оценивающие взгляды. Было видно, что смысл написанного на многочисленных листах даётся ему с трудом, однако под конец он, похоже, даже протрезвел.

– Вот же блин! Ты, мужик, похоже, сам гений, да?

– Не думаю. – Лазарев посмотрел собеседнику прямо в глаза. – Я просто упорный человек.

– Упорный, говоришь… Ну и во что упёрся?

– В развал СССР. Денег больше нет.

– Ага. – Громов поднял брови. – Денег нет… А если б были деньги, ты бы что?

– Попробовал бы возобновить проект, обеспечить существующих клонов и их матерей…

– Так-так-так… – Мирза покачал головой. – Фигню несёшь же, мужик!

– Почему? – вскинулся Лазарев.

– Да потому что! – Мирза неожиданно ловко выскочил из-за стола, приблизился вплотную к Лазареву и, наклонившись, прошептал ему на ухо: – Потому что у тебя нет гарантий, что из этих деток вырастут гении. Никаких нет гарантий!

– Гарантий нет, – уныло согласился Лазарев. – Даже если сама гениальность заложена на генетическом уровне, всё равно для её развития и реализации в конкретном человеке требуется ещё масса условий: образование, воспитание, деньги, мотивация… Вот, например, Ньютон. Если бы не его дядюшка Вильям, получивший степень магистра в Кембриджском университете, то, скорее всего, мальчик остался бы неграмотным, как его отец.

– Молодец, мужик, правильно рассуждаешь! Если бы да кабы… – Громов снова вернулся за стол. – А сейчас «если бы да кабы» никого не интересует. Чуешь? Сейчас конкретно: что можешь гарантировать?

– Могу гарантировать, что клон будет полной физической копией оригинала. Всё остальное будет зависеть от воспитания и от условий, в которых ребёнок будет расти. – Эти две фразы Лазарев подготовил заранее.

– Ну вот, это уже что-то! – Громов сложил руки на своём необъятном животе. – Уж условия я своему сыну создам какие надо. Ладно, учёный. Если сделаешь мне сына и будешь потом молчать в тряпочку, дам тебе денег.

Спустя два часа Сергей Дмитриевич ехал в метро и думал о том, что в чём-то этот мерзкий тип прав: ничего никому доказать он сейчас не сможет, найти столько денег, чтобы продолжить работу в полном объёме, ему тоже вряд ли удастся. Поэтому нужно соглашаться на условия Громова: «сделать» ему наследника. И пусть тех денег, которые пообещал ему Мирза, не хватит на возобновление проекта «Эволюция», но их хватит на то, чтобы… клонировать себя самого! Лазарев решил, что он тоже имеет право на сына, ведь именно отсутствие собственного ребёнка когда-то разрушило его счастливый брак.

6. Лето – осень 1993 года

К появлению наследника Мирза Исаевич готовился серьёзно. Он больше не пил, ему удалось даже немного похудеть, с огромным трудом заставляя своё грузное тело вылезать из тёплой постельки на утренние пробежки. Полностью отёчность с лица не спала, но глазки немного приоткрылись, а нос приобрёл почти нормальный оттенок. Пара комнат его просторного особняка были полностью переоборудованы: одна – в мини-лабораторию, где работал Лазарев, а вторая – в медицинскую палату для принятия родов. Две спальни неподалёку занимали две молодые женщины, приехавшие на заработки в Москву из далёкого сибирского села. Тамара ждала ребёнка-клона Громова, а Ирина – клона Лазарева. Никаких подробностей будущие мамы не знали, Лазарев сказал им, что он всего лишь врач, выполняющий заказ двух богатых мужчин, и девушек просто оплодотворили искусственным путём; что после родов они должны будут навсегда забыть о рождённых детях, никогда не интересоваться, кто их отцы, а потом уехать куда-нибудь подальше, благо оплата за такие своеобразные услуги была немаленькой.

И вот солнечным июльским утром 1993 года на свет появился Арсений – наследник Мирзы Громова, а двумя днями позже – Максим, клон Сергея Лазарева. Ирину с Тамарой буквально через неделю отправили домой, а для детей наняли двух нянь, которым было сказано, что матери малышей умерли при родах.

Арсений родился крепким, здоровеньким мальчиком весом около пяти килограмм. Новоявленный папаша подолгу разглядывал младенца. Он достал все имевшиеся у него детские фотографии и с удовлетворением отметил, что маленький Арсений действительно полная копия того карапуза, которым он сам был в младенчестве.

* * *

Прошёл почти месяц. Мирза сидел за чайным столиком под огромной раскидистой сосной и громко размешивал ложечкой сахар в чашке. Лазарев сидел напротив, не притрагиваясь к своему чаю.

– Чего чай не пьёшь? – спросил Мирза, прищурившись.

– И так жарко, – буркнул Лазарев.

– Ну, не хочешь – как хочешь… Что ж, учёный-мочёный, вроде ты меня не обманул. Парень и правда похож на меня.