Евгений Горохов - Евангелие грешников

«Это от скудной половой жизни. Заведи себе молодого жеребца, он мигом угомонит тебя».

«Кому чего, а лысому расчёска, – поморщилась Полина, – все разговоры у тебя только о сексе».

« Нравится мне это дело», – улыбнулась Ведяева.

Маринка с девятилетнего возраста, флиртовала с мужчинами. Её мамаша – дама игривого характера приводила любовников домой. Квартира однокомнатная, и что бы дочь ни мешала адюльтеру, мамаша выпроваживала Маринку из дома. Сидя в тёмном дворе, и разглядывая окна своей квартиры, девочка мечтала, о том, как она вырастит, и приведёт своего любовника домой, выставив мамашу на улицу. Её мечтам не суждено было сбыться. Мать застрелил ревнивый любовник, когда Маринке было двенадцать лет. Воспитывала её бабушка.

Полина дружила с Маринкой Ведяевой с первого класса – практически всю жизнь. Это она уговорила её поступить в химико-технологический университет, уманив подругу тем, что в этом институте полно парней и мало девчонок.

Третьей школьной подругой была Регина Журавлёва, а заводилой в их компании всегда была Полина.

«В этом году тридцать три года нашей дружбе, – подумала она, стоя у окна своего кабинета.

На стоянку ресторана «Канцлер» въезжал красный «Шевроле», из которого вылезли её подруги.

«Легки на помине», – усмехнулась Полина, она вышла в зал и велела официантке накрыть стол в одном из ВИП-залов. Полина намеревалась обговорить с подругами одну свою идею. Собственно обсуждать она ничего не собиралась, потому, как всё уже решила, но ей нужна была Регина с её бойким журналистским пером.

– Васька Пирогов в городе объявился, – сообщила она подругам за обедом.

– Чем он занимается? – равнодушно поинтересовалась Регина.

Василий Пирогов был их одноклассником – тихий, стеснительный и тощий как шест. Оказалось, что он без ума влюблён в Полину, о чём сообщил ей на выпускном вечере, предварительно выпив для смелости стакан водки. Та зло пошутила над ним, и Васька надолго пропал со своей любовью.

– Всё такой же длинный и прыщавый? – спросила Марина, потягивая «Саперави».

– Немного оброс мясом, всё же сорок мужику, – пояснила Полина, – стал священником.

– Он всегда был каким-то пришибленным, – фыркнула Маринка, – не зря же ты прозвала его «Василий Блаженный».

– Регина, нужно, что бы ты встретилась с ним, – Полина сделала глоток вина, – он много чего может рассказать о церковной жизни.

– Что интересного может рассказать поп?! – захихикала Маринка, она налегала на «Саперави», и вино ударило ей в голову.

– Может, что и для своей книги получишь от Василия, – «закинула удочку» Полина.

Регина писала книгу об известных в городе людях: чиновниках, бизнесменах и артистах. Прыгая к ним в постель, она выведывала интимные стороны их жизни, собираясь впоследствии опубликовать всё это в книге.

«Это будет бомба!» – обещала она подругам, рассказывая о своей идее.

Зимние сумерки обволокли город, а сверху кружась, медленно падал снег, красивые снежинки не спеша опускались на землю, укрывая белым покрывалом черноту асфальта. В свете уличных фонарей, на фоне тёмного неба, блестел ярко-жёлтый купол церкви «Успенья Богородицы».

Полину Левину нельзя было назвать верующей, она частенько подшучивала над своим любовником Алексеем Поливановым, который отбивал поклоны на молебнах в церкви, но она всегда испытывала благоговейный трепет, когда входила в храм.

Перекрестившись, Полина вошла в церковь. До вечерней литургии было не меньше часа, и народа почти не было: две постоянные прихожанки, да продавец в церковной лавке. Полина спросила его, где можно найти отца Василия, и тот указал на дверь в коридоре.

Там был небольшой кабинет с письменным столом, двумя шкафами забитыми книгами и кожаный диван. Полина пробежала взглядом по корешкам книг в шкафу, и успела прочитать: Пьер Абеляр «Диалог между философом, иудеем и христианином», Виктор Кутковой «Философский универсум православной иконы» и Фридрих Энгельс «История первоначального христианства».

Отец Василий сидел за столом, что-то набирал на клавиатуре ноутбука, как только Полина вошла в кабинет, он выключил компьютер.

– Книга атеиста Энгельса в Божьем храме, как это понимать?! – усмехнулась Левина, кивнув на книжный шкаф.

– Нужно досконально знать все доводы оппонентов, что бы правильно опровергать их, доказывая существование Божье, – отец Василий встал из-за стола.

– А ты сам-то веришь в Бога?! – криво усмехнулась Полина. Она кивнула на дверь: – Многие из вашей братии атеисты, похлеще старых, идейных большевиков.

– В Бога верую, – отец Василий потрогал крест на груди. Подумав, он вздохнул: – Я веру в людей начинаю терять.

– А конкретнее батюшка, – Полина провела рукой по корешкам книг, стоящих на полке одного из шкафов.

– Это долго.

– Я никуда не тороплюсь.

Отец Василий подошёл к окну, открыл форточку и, закурив сигарету, начал:

– После окончания медицинского училища меня сразу призвали в армию, а там учёбка и пошёл воевать в Чечню. На войне известное дело: грязь, кровь и страх, – священник стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, иным нравилась такая жизнь, я же совсем потерялся. Но время идёт, я демобилизовался, приехал домой, а тут жизнь почище войны была, люди друг другу за деньги глотки рвут. Однажды забрёл в храм, познакомился со священником отцом Серафимом. Общаясь с ним, до меня дошло: в вере в Бога настоящая жизнь! Люди в грехе живут, а Церковь человеку чистоту и силу даёт. Уехал я в городок Кирилов, он находится в Вологодской области. Поступил послушником в Кирилло-Белозерский монастырь. Прожил там три года и окончательно убедился, да это настоящая жизнь.

Отец Василий затушил в пепельнице сигарету, вновь закурил и чуть тише, продолжил:

– Разволновался что-то я, повествуя тебе свою историю.

– Что было дальше? – спросила Полина.

– Три года был трудником в монастыре.

– Кто это?

– Так в монастыре зовут помощника духовного лица. Трудники работают в монастырском хозяйстве. Мне пришлось быть плотником, каменщиком и штукатуром, – отец Василий махнул рукой, – десятком профессий овладел за это время. Вставали в пять утра, молились и принимались за работу, и до самого вечера, потом молились и спать. Тяжело было работать без выходных, но мне нравилось. Следующие три года я был послушником. Перечитал за это время все духовные книги в монастырской библиотеке, а когда настало время принимать монашеский постриг, тут один из священников монастыря – отец Варфоломей, говорит мне: «Не монахом ты Василий угоден Богу, а пастырем. Ступай в духовную семинарию».

– И ты его послушал?

– Да, – кивнул священник. Он затушил окурок сигареты в пепельнице и убрал её в стол: – Поступил я в Вологодскую духовную семинарию, а окончив её, получил приход в Вологодской епархии. Что это был за приход?! Разрушенная ещё в советские времена церковь в деревушке. В том храме ещё при колхозе зерносклад был. Нужно было всё восстанавливать. А где деньги взять?!