Николай Леонов - Проклятый дом

– Я просто погуляю по городу, а потом вернусь с вами вместе.

Спустя несколько минут они уже сидели в машине, и Юра вез их в город.

Приехав в управление, Гуров вместе с братом и сестрой сразу прошел в лабораторию. Там он объяснил начальнику лаборатории майору Рыхлину, что случилось в столовой. Долго объяснять не потребовалось – майор понял его с полуслова. Он принял у Гурова бутылочки с подозрительным соком и повел брата и сестру к медикам для сдачи анализов.

– Вы ведь хотите узнать результаты сегодня? – уже в дверях спросил он Гурова.

– Да, – ответил Лев. – Когда это станет известно?

– Через час я смогу вам что-то сказать, – пообещал Рыхлин.

– В таком случае позвоните, пожалуйста, в кабинет майора Кузнецова, – попросил Лев. – Я буду там.

И он поднялся на третий этаж, в кабинет Кузнецова. Майор с кем-то разговаривал по телефону, но, увидев входившего Гурова, быстро свернул разговор и сказал:

– Я вас сегодня, признаться, не ждал. Собирался позвонить вам завтра, сообщить результаты своих поисков.

– Ты имеешь в виду поиски первого сына Кириллова? – уточнил Гуров.

– Ну да, – кивнул майор. – Я пока только начал наводить справки. Послал запросы в Омск, в Тюмень, но ответов еще не получил.

– Я приехал не в связи с этим Анатолием, – объяснил Лев. – Тут случилась странная история за завтраком…

И он рассказал Кузнецову про выпитый братом и сестрой сок со странным привкусом.

– Так что я привез сюда и сок, и самих пострадавших, – заключил он. – Сейчас у них возьмут анализы, проверят сок, и тогда станет ясно, правильны ли мои подозрения или я напрасно всполошился.

– Так вы что, подозреваете, что эта экономка пыталась отравить брата и сестру? – спросил майор.

– А что тут еще можно подозревать?

– Но это как-то странно. Она ведь должна понимать, что подозрение сразу падет на нее, и немедленно бежать оттуда. А вы говорите, что экономка как ни в чем не бывало возилась на кухне…

– Да, это странно, – согласился Гуров. – Но ведь встречаются иногда преступники, которые не блещут особым умом, не могут предвидеть, какие последствия будут иметь их поступки. Может, эта Лена просто за что-то взъелась на хозяйку и на ее брата. Но возможен и другой вариант – она не знала, что сок отравлен. Ладно, давай пока оставим эту тему – ведь мы еще не знаем результатов анализов. Я лучше расскажу о своих открытиях, которые сделал ночью в этом доме.

И Гуров рассказал майору о своем посещении подвала, о проводе, с помощью которого можно было выключать свет в любом помещении, а также отключать магнитные замки, о неизвестном, что-то делавшем в столовой и сбежавшем от него в парк. Кузнецов слушал и только головой качал от удивления.

– Выходит, все эти рассказы о таинственных явлениях в доме имеют под собой реальную основу! – воскликнул он, когда Гуров закончил говорить.

– Да, самую реальную, – кивнул Лев. – Неизвестный преступник существует. И теперь я совершенно уверен, что именно он убил Игоря Кириллова – столкнул его с лестницы. И он не прекратил своего вмешательства в дела этой семьи. Я только одного не знаю – с какой целью он на этот раз проник в дом?

– Так вы говорили, что неизвестный что-то делал в столовой… Что, если он…

Майор не успел закончить фразу – на столе зазвонил его служебный телефон. Кузнецов снял трубку, коротко приветствовал говорившего, а затем протянул трубку Гурову:

– Это Рыхлин. Спрашивает вас.

– Интересные результаты, товарищ полковник, – сказал начальник криминалистической лаборатории. – Знаете, что оказалось в соке? Мышьяк. Вполне ощутимое количество мышьяка. Ну, и в крови у Светланы Кирилловой и ее брата, естественно, тоже какое-то количество яда. Сейчас им делают промывание желудка, потом еще кое-какие процедуры проведем. Но, в общем, доза яда не такая большая, чтобы речь шла об угрозе для жизни.

– Но если бы они приняли такую же дозу еще вечером, а потом завтра утром – тогда угроза была бы? – спросил Лев.

– Да, тогда вполне был возможен летальный исход, – ответил криминалист. – Но имейте в виду: это я пока дал вам лишь предварительное заключение. Письменное заключение со всеми результатами анализов будет готово к вечеру.

– Хорошо, тогда пришлите его майору Кузнецову, а я у него потом заберу. Спасибо за оперативную информацию.

Гуров положил трубку, взглянул на хозяина кабинета и коротко сообщил:

– Моя догадка подтвердилась. Их отравили. В соке обнаружили мышьяк.

Некоторое время Кузнецов осмысливал эту информацию, потом спросил:

– Ну что, будем задерживать гражданку Зайцеву?

– Не знаю, как насчет задержания, но допросить ее точно надо. Может быть, мы вместе туда поедем и проведем допрос? – предложил Гуров.

– Да, я думаю, это будет правильное решение, – ответил майор. – Поехали прямо сейчас!

Он вызвал дежурную машину, оперативники спустились вниз, сели в нее и направились в усадьбу Кирилловых. Когда машина въехала в ворота, первое, что Гуров увидел, были дети Слава и Наташа, бегавшие по лужайке перед домом. А за елью пряталась Татьяна Красовская. Кажется, у них шла игра в прятки. У него сразу отлегло от сердца. Он понял, что все утро беспокоился за этих детей, которые остались одни дома, только под присмотром гувернантки. А еще из взрослых в доме оставались лишь адвокат Бессонов и экономка с садовником. «Пожалуй, когда Бессонов уедет, нужно будет подумать над тем, чтобы в доме всегда был кто-то из мужчин, – подумал Лев. – Если я уеду в город, кто-то должен здесь остаться. Может, с водителем Юрой поговорить? Или с садовником Никитой?»

Выйдя из машины, он окликнул гувернантку и спросил у нее:

– Скажите, вы экономку Лену не видели? Где нам ее искать?

– Эх, Лев Иванович, зачем же вы меня рассекретили! – воскликнула Татьяна, выступая из-за дерева. – Ведь я так хорошо спряталась! А Лену я давно не видела. Скорее всего, она там же, где была утром, – у себя на кухне.

Мужчины вошли в дом. Здесь царила тишина. Лишь со второго этажа, из-за открытой двери комнаты, где обитал Бессонов, доносилось негромкое бормотанье: видимо, адвокат с кем-то общался по скайпу. Оперативники проследовали через холл, гостиную, столовую, вошли в кухню и остановились как вкопанные: посреди кухни на полу лежала экономка Лена Зайцева.

Гуров шагнул вперед, наклонился и потрогал сонную артерию на шее женщины. Он не почувствовал ни малейшего движения: пульса не было, экономка была мертва.

– Смотрите, тут, кажется, записка, – сказал майор.

Гуров взглянул туда, куда показывал Кузнецов. На кухонном столе лежал клочок бумаги, на котором было что-то написано. Он достал из кармана резиновые перчатки, натянул их, после чего взял записку. Бумага была оборвана со всех сторон, и на ней значилось только одно слово, небрежно, размашисто написанное слово «Ненавижу!». И больше ничего.