Андрей Щупов - На круги своя…

– Терпим, терпим… Умирать всегда больнее… – Игорь Александрович ловко выдернул иглу из вены, придавил ватным тампоном. Подмигнув Аркану, бросил шприц в мусорный пакет. – Ну? Как дышится, джигит?

– Главное, что не через дырку в груди.

– Шутишь? Уже молодец. А насчет дырки извини. Хирургического шелка не нашлось, растворимой лесочки тоже. Так что зашил тебе обычным кетгутом.

– И что это значит?

– Значит, что придется тебе потом самому выдергивать нитки.

– Ничего, справлюсь.

– И смирись с мыслью, что останется шрам. Даже два шрама – спереди и сзади.

– Тоже не страшно. Я слышал, есть заведения, где подобные шрамы делают за большие деньги.

– Вот видишь, какая везуха! А тебе, считай, даром все досталась.

– Ерунда, деньги есть. Так что если надо…

Игорь Александрович отмахнулся.

– Тебе, парень, они будут нужнее. Так мне почему-то думается… Отлежаться-то найдешь где?

– Найду.

– Вот и славно. У меня, сам видишь, условия не фонтан, а через пару дней еще и коллеги из отпуска выходят, ремонт возобновится. Так что извини, прятать тебя больше не смогу.

– Все нормально. Я же понимаю, какой это риск.

– Не знаю уж, кто из нас больше рисковал, но тоннель в тебе пуля просверлила изрядный. Только лопаточная кость и остановила.

– Выходит, пульку с той стороны пришлось доставать?

– С той самой! Или ты хотел, чтобы я тебе грудину вскрывал и шел по каналу через все тело? – Игорь Александрович хмыкнул. – Скажи спасибо, что у нас свой рентгеновский аппаратик есть, так что пульку из тебя извлечь оказалось нетрудно. Кстати, если хочешь, забирай ее в качестве сувенира. Могу даже дырочку в ней просверлить, чтоб на шею повесить.

– Не надо. Я такие украшения не люблю.

– Твое дело, служивый. Главное, постарайся соблюдать режим. В первые недели не усердствуй, не забывай о паузах. Одолел лестничный пролет, перекури, прошел сто метров, присядь отдохни… Ты говорил, что спишь на животе? Это хорошо, – и дальше так продолжай… Раны водой не мочи, чаще перебинтовывайся, давай коже подышать. – Доктор мягко стиснул его запястье, опустил глаза на часы.

– Ну что, тикает?

С некоторым запозданием Игорь Александрович кивнул.

– Нормально. Если учесть, что после операции прошло всего три дня, картинка обнадеживающая. Говоря проще – идешь на поправку, боец.

– Вашими молитвами…

– Не молитвами, а усердием! – доктор заставил его поднять голову, пощупал шею. – Ну вот, и анализа никакого не надо. Без тонометра ясно, что давление выровнялось, железы еще малость припухшие, но тоже не страшно, сердчишко не скачет… Однако крепкие у вас там ребятки в «Кандагаре». Любо-дорого лечить!

Аркан улыбнулся.

– Чего улыбаешься? Думаешь, шучу? – доктор покрутил головой. – Нет, брат, лечить тоже бывает приятно. И даже не лечить, а вылечивать. Не поверишь, иногда жалею, что ушел из хирургии. Там ведь, на столе, такие драмы порой разворачивались! И бьешься, как боец в арьергарде, – до последнего вздоха. Зато, если победил, если пациента с того света выдернул, – это, брат, кайф! Был труп, и нету трупа! В том смысле, что ожил, начал в курилку бегать, еще и тебя поучает разным глупостям. А ты слушаешь, и рот до ушей. Потому как знаешь: все это – твоих рук дело. Разве не здорово?

– Зачем же ушли?

– Это не я ушел, меня ушли. – Игорь Александрович приблизился к умывальнику, привычно ополоснул руки, глядя в настенное зеркало, пригладил на голове аккуратный ежик волос. – Время-то вон какое настало: то обвал, то инфляция, то ГКЧП какое-нибудь. Больницы на честном слове держались, зарплаты по полгода не видели. Опять же новым из-за бугра повеяло, – технологии, инструментарий. А новое – это, Аркаш, всегда драка. Знаешь, сколько ортодоксов в медицине отирается?

– Наверное, столько же, сколько и в армии.

– Вот-вот! Значит, ты меня понимаешь. И ведь все со степенями крутыми, не подкопаешься! Так и получилось, что воевать было себе дороже, – решил переквалифицироваться в стоматологи. У них работенки и тогда хватало. Очень уж зубастое было время, без клыков – никак… Словом, подучился малость, сколотил собственную фирмочку, обзавелся лицензией, и пошло-поехало. Кстати, именно тогда ваши парни поддержали меня первый раз. Рэкетиры-то, как танки, перли, налогами обкладывали все, что двигалось. И главное – условия, паскудники, выставляли такие, что прямо за голову хватайся. В общем, сидели тогда с коллегами, репу чесали и всерьез думали о том, чтобы разбежаться. И что ты думаешь! – в те же дни припожаловал к нам в гости Дим-Димыч…

– Харитонов?

– Ну да. Он тогда в передрягу попал, чуть челюсть ему кто-то не своротил. Словом, добавили парню проблем. Ну, а мы подлечили его, а попутно и половину ваших бойцов. Поговорили по душам, и все! Года три «Кандагар» нас крышевал, и ни одна тля сюда не совалась. Да и мы расширились, вместо трех комнаток целый этаж заняли, со временем и профиль поменяли. Со взрослых – на детишек перешли.

– Их что, легче лечить?

– Смеешься? Конечно, труднее. Им же, малюткам, страшно. Значит, надо работать и качественно, и быстро. Еще и психологом быть. Игрушки за отвагу дарить, сказки уметь рассказывать… Так что хороший стоматолог, тем более, детский, – просто обязан быть универсалом. Потому что должен не сверлить и рвать, а лечить, смешить и возвращать красивые улыбки… Видал? – за бумажный хвостик Игорь Александрович извлек из нагрудного кармана конфету. С шутливым пафосом пояснил: – Подарок от счастливого пациента. И неважно, что пациенту всего семь лет, – можешь мне поверить, такая конфетка перевесит дюжину коробок «Ассорти». Мы, Аркаш, помогаем детишкам в святом деле поглощения шоколада! За одно это нам можно ставить памятники.

– Завидую. – Аркан улыбнулся. – Не памятникам, конечно, – другому…

Брови Игоря Александровича смешливо дрогнули, он хотел что-то спросить, но удержался. Наверное, понял, что имел в виду гость.

– Нет, правда, хотел бы я чего-нибудь похожего, – продолжал Аркан, – чтобы рядом с детьми и чтоб никакого боевого счета.

Доктор улыбнулся.

– Ну, в этом ты, положим, не прав. Мы свой боевой счет тоже ведем. Если хочешь знать, через эти самые руки прошло более десяти тысяч человек. Десять тысяч имен и десять тысяч распахнутых ртов, можешь себе представить?

– Звучит впечатляюще.

– Еще бы! А в пересчете на вылеченные зубы и пломбы – еще круче. Считай, тысяч тридцать или сорок. Раньше летчикам за сбитые самолеты «героев» присваивали, – и нам бы могли что-нибудь такое придумать: скажем, выдавать по медальке за каждую тысячу. И ходил бы я сейчас с иконостасом на груди!

Оба рассмеялись.

– Нет, братец ты мой, стоматолог – это звучит гордо! Особенно – хороший стоматолог. Если хочешь знать, о здоровье нации судят по здоровью зубов. Имеются здоровые зубы, значит, есть здравый смысл, заставляющий заботиться о зубах, есть желание улыбаться друзьям и внукам. Потому что зубы и клыки – это по большому счету антонимы. Мир, к сожалению, этого еще не понял, но будем надеяться, прозрение не за горами… Ладно, ты сиди пока здесь, носа не высовывай, а я сгоняю на разведку.